В углу стояла огромная кровать, закрытая балдахином, на столе у окна теснился набор слоников из тридцати шести штук, полки у стен занимали медные подсвечники, груды старых монет, ржавые шлемы, украшения, стоптанные сапоги и какие-то непонятные штуки.
Сорока ощутила бы себя тут как дома.
– Садись, – велела Пифия и протянула Лахову маленькую красную пилюлю. – Будешь?
– Что это? – насторожился лейтенант.
– Ах, извини, я перепутала, это не тебе, – хозяйка дома улыбнулась, вогнав Дуку Калиса в ступор блеском золотых зубов, и с небрежной грацией Майкла Джордана зашвырнула пилюлю в огромную вазу, расписанную лиловыми цветами и оскаленными червяками.
– Мы… это… пришли… хотим узнать… – забормотал лейтенант, устроившись на неудобном стуле.
Опустившаяся в глубокое кресло Пифия остановила его нетерпеливым жестом, торчащие пучками волосы на ее голове колыхнулись с металлическим шорохом, балахон затрясся.
– Вижу… – возвестила хозяйка дома замогильным голосом, – пришел враг злой и свирепый… Навис над городом…
Стражники затаили дыхание, Васис Ргов даже забыл, что нужно клацать зубами.
– Нелегко будет справиться с ним… – в руке Пифии появился мундштук с торчащей из него сигаретой, по комнате поплыл сладкий дым.
«Конопля, – уверенно определил Калис. – Ох, не будь она Пифия…»
– Нелегко будет справиться с ним, – повторила хозяйка дома, – ибо жуток зело… Хотя вот инструкция.
Она деловито выдвинула ящик стоящей рядом с креслом тумбочки (Лахов готов был поклясться, что мгновение назад ее там не было) и вытащила исписанный листок бумаги.
– Э… инструкция? – удивился Лахов.
Он, честно говоря, полагал услышать нечто туманное и невнятное, над чем придется поломать голову (желательно, чужую).
– Именно так, – Пифия сунула бумагу ему в руки. – А теперь проваливайте! У меня дела!
И она довольно решительно вытолкала стражников прочь из комнаты, а затем и из дома.
На крыльце Торопливые едва не налетели на тощего бородатого старика в бурой мантии и головном уборе, напоминающем немного сплющенное и обрызганное кровью яйцо.
За спиной старика толпились мужчины помоложе, одетые похожим образом.
«Это же жрецы! Чего им тут надо?» – в полном смятении чувств подумали стражники.
«Это же стража! Они чего тут делают?» – удивленно подумали жрецы.
В некотором количестве сознаний возникла легкая сумятица.
Никто бы никогда не поверил, но Скрытный был просто одержим любовью.
Он искренне и чисто любил свою работу, особенно ту ее часть, где полагалось по капле выдавливать кровь из разных живых существ, а затем творить жуткие и мерзкие заклинания.
Но и к остальным разделам магии Скрытный относился не без трепета.
Сейчас он, пыхтя от усердия, детским лобзиком выпиливал из куска гранита небольшой алтарь. Металл скрежетал о камень, на пол летела пыль, а маг время от времени поглядывал на стол, где в рамке из металлических штуковин замерло изображение «Пельменной» и стоящего около ее двери существа.
При работе Скрытный напевал или, скорее, гудел под нос, словно под его капюшоном завелось осиное гнездо. Песня была из тех, что исполняют только в одиночестве или в большом подпитии:
– По полю зомби грохотали, скелеты шли в последний бой, а молодого некроманта несли с разбитой головой!
Даже великие маги не лишены слабостей обычных смертных.
Скрытный надавил на лобзик – и небольшой кусочек гранита со щелчком упал на пол.
– Отлично, – проговорил маг, опуская инструмент. – Идеальная работа. Впрочем, как обычно.
Он наверняка улыбался, хотя под капюшоном этого видно не было.
В дверь постучали.
– Заходи, – велел Скрытный.
Дверь распахнулась, и в нее протиснулся белобрысый юноша, на лице которого, украшенном парой наивно моргающих глаз, застыло то ли испуганное, то ли удивленное выражение.
Звали юношу Тадеуш, и он искренне считал себя учеником Скрытного. У того на этот счет имелось другое мнение, но он не спешил его высказывать, не желая расставаться с преданным и исполнительным слугой.
– Все принес? – осведомился маг сварливо.
– Да, учитель, как вы и велели, – кивнул Тадеуш, потряхивая мешком, в котором что-то возмущенно закудахтало.
– А кусок мыла?
– Вот он, учитель, – что-то шлепнулось на стол и, судя по звуку, к нему прилипло.
– А перо и пергамент?
– Они у меня в кармане.
– Великолепно. А теперь вырви у этих кур хвостовые перья. Ровно по восемь штук.
– У живых? – юноша оказался потрясен этим приказом.
Еще одной причиной, по которой Скрытный не прогонял Тадеуша, являлось то, что рядом с наивностью, добротой и глупостью отточенный, коварный и очень жестокий ум смотрится особенно ярко.
А своими личностными качествами Скрытный очень гордился и не упускал случая их продемонстрировать.
– Смерть их мне без надобности, – буркнул маг, достал из кармана мантии закрепленную на медной пластине стеклянную полую емкость, заполненную жидким маслом, в котором висело серое, довольно убогое на вид перо.
Стоило нескольким фотонам упасть на его поверхность, как перо увеличилось вдвое, засветилось и принялось дрейфовать, оставляя в масле сверкающую, абсолютно прямую полосу.
Скрытный привел в действие световой компас – уникальный прибор, работающий благодаря перу феникса и позволяющий точно определить стороны света в мире, где нет магнитного поля.
Сверившись с компасом, маг принялся устанавливать алтарь, ориентируя его лицевой стороной на запад.
Тадеуш, судя по яростному кудахтанью и сдержанным проклятиям, сражался с курами, не желающими расставаться с частью оперения.
– Клянусь злобой всех демонов! – гневно пробормотал Скрытный, когда мимо него промчалась рассыпающая перышки курица и попыталась взлететь на стоящий в углу шкаф. – Лови эту тварь! Лови!
– Да, учитель! – испуганно возопил Тадеуш и ринулся ловить.
Курица с радостью вступила в известную ей с детства игру.
Через полчаса тяжело дышащие маг и его помощник стояли около алтаря, курица недовольно булькала в мешке, жалуясь на жизнь товаркам, а пол усеивали разнообразные перья.
Осталось только выбрать из них хвостовые.
– Учитель, а что вы собираетесь делать? – осмелился спросить Тадеуш, когда эта операция была выполнена и Скрытный принялся деловито намыливать поверхность алтаря.
– Совместить заклинание Телепатического Видения с заклинанием Фото-ографической Памяти.
– Ого! А зачем?
– Превращу в жабу.
Тадеуш обиженно замолчал.
На самом деле Скрытный намеревался выяснить истинное имя прибывшего в Ква-Ква демона.
Все гримуары, посвященные обитателям Нижнего мира, в один голос твердили, что тот, кто знает настоящее имя демона, сможет управлять им без особых сложностей. Проблема состояла лишь в том, что демоны тоже знали об этом, и громко звучащие прозвища типа Адонаи-Исмаэль, Бель-Шамгарот или Люцифер являлись всего лишь творческими псевдонимами.
Истинные имена хранились в тайне, а звучать могли просто – Петя или Жан-Франсуа.
Вскоре алтарь оказался должным образом намылен, а хвостовые перья образовали на нем ровный круг. Скрытный взял в руки кусок пергамента и перо, после чего вспомнил о Тадеуше.
– Так, юноша, – сказал маг. – Там нужно сочинить отчет для Общества Шизанутых Чернокнижников. Ну, о работе за прошедший год… Займись!
– Учитель, это в самом деле нужно?
– Иначе они больше не выделят мне стипендии. И не забудь составить приложения – список использованных проклятий, финансовую сводку и график увеличения зловредности.
Тадеуш вздохнул и, захватив мешок с курами, побрел к выходу.
Дверь хлопнула, Скрытный буркнул нечто злобно-невразумительное и приступил к работе. От его бормотания в комнате поднялся ветер, и куриные перья на алтаре затрепетали.
Изображение демона отделилось от рамки и не спеша поплыло по воздуху. Ухнуло в круг перьев, точно в пруд, и верхнюю поверхность алтаря залила густая, режущая глаз темнота.
А затем в ней медленно проступили пылающие буквы.
Скрытный выпучил глаза, но сдержался и заскрипел пером по пергаменту. Только записав имя, он позволил себе согнуться в приступе ехидного, присвистывающего смеха.
Демона звали Апполинарий Матвеевич.
«Что тут делают эти тупицы?» – неприязненно подумал Зубост Дерг, провожая взглядом Торопливых.
Городскую стражу жрецы не любили почти так же сильно, как и магов, но в этом они были не оригинальны. Добрых чувств к стражникам не питал никто, даже жертвы преступлений.
Сами Торопливые винили в этом проклятие, наложенное тысячи лет назад каким-то богом.
Горожане придерживались другого мнения.
– Стучи, – приказал верховный служитель Бевса-Патера одному из помощников, когда стражники исчезли за поворотом. – Разрази меня боги, но эти типы начнут болтать, что видели меня тут…
