- Где пожар? - спросил Том.
Рэй чуть не подавился, но сумел проглотить тост и накинулся на яичницу: эфемерный порнографический сон снова заставил его карандаш дернуться. Правда, через неделю (считая от сегодняшнего дня) он сможет забыть и о Белинде Соньерс, и обо всех прочих кошечках, дефилирующих по коридорам средней школы имени Престона; школу закроют, двери запрут, сны превратятся в горячую пыль. Но, по крайней мере, впереди лето - уже хорошо. Хотя если учесть, что весь город прикрывает дела, лето обещало быть занятным, как расчистка чердака.
Джесси с Томом уселись за стол, и Рэй снова обуздал свои мысли. Стиви, сияя на солнце красными шариками в русых волосах, уплетала завтрак. Она понимала, что девочки-ковбои в самом деле должны быть сильными, чтобы объезжать диких лошадей - но Душистый Горошек был славным коньком, которому и в голову бы не пришло брыкаться и сбрасывать ее. Джесси взглянула на настенные часы - идиотскую штуку в форме кошачьей головы, у которой глаза бегали из стороны в сторону, отсчитывая уходящие секунды. Без четверти семь. Джесси знала, что Тайлер Лукас встает ни свет ни заря и уже ждет ее появления. Конечно, она не думала, что при осмотре обнаружит у Душистого Горошка какие-нибудь непорядки, однако лошадь была в годах, а Лукасы души в ней не чаяли.
После завтрака, пока Том и Рэй убирали тарелки, Джесси помогла Стиви надеть джинсы и белую хлопчатобумажную футболку с нарисованными на груди Джетсонами. Потом она вернулась к себе в спальню и скинула ночную рубашку, обнажив крепкое небольшое тело женщины, которой нравится работа на свежем воздухе. У нее был "техасский загар": коричневые до плеч руки, темно-бронзовое лицо и тело контрастирующего с загаром цвета слоновой кости. Она услышала щелчок: включили телевизор. Рэй, еще не отбывший с отцом в школу, опять приклеился к ящику, но ничего страшного Джесси в этом не видела. Мальчик жадно читал, его мозг впитывал информацию, как губка. Причин тревожиться из-за прически сына и его вкуса в одежде тоже не было; он был хороший парнишка, куда более робкий, чем притворялся, и просто старался по возможности ладить со сверстниками. Джесси знала прозвище сына и не забывала, что иногда быть молодым нелегко.
Жесткое солнце пустыни прибавило морщинок на лице Джесси, но она обладала здоровой естественной красотой, которая не нуждалась в подспорье из баночек и тюбиков. К тому же Джесси знала, что от ветеринаров ждут не побед на конкурсах красоты, а возможности вызывать в любое время суток и каторжной работы, и Джесси не разочаровывала. Ее руки были загорелыми и крепкими, а от того, за что ей приходилось ими браться в течение тринадцати лет работы ветеринаром, любая упала бы в обморок. Кастрировать злобного жеребца, вытащить из родовых путей коровы застрявшего там мертворожденного теленка, извлечь гвоздь из трахеи пятисотфунтового хряка-рекордиста - все эти операции Джесси проводила успешно, так же, как и сотни других, самых разнообразных, от обработки поврежденного клюва канарейки до манипуляций на инфицированной челюсти добермана. Но Джесси годилась для такого дела; ей всегда хотелось работать с животными - еще в детстве она тащила домой с улицы всех бродячих кошек и собак в Форт-Уорте. Она всегда была сорванцом, а то, что Джесси росла вместе с братьями, научило ее уворачиваться от ударов - однако она не только получала затрещины, но и давала сдачи и до сих пор живо помнила, как в девять лет выбила старшему брату зуб футбольным мячом. Теперь всякий раз, как они говорили по телефону, он смеялся над этим и поддразнивал Джесси: дескать, не поймай он мяч зубами, тот уплыл бы в Мексиканский залив.
Джесси прошла в ванную, чтобы попудриться детской присыпкой и почистить зубы, прогнать изо рта вкус кофе и "Синей монахини". Она быстро пригладила короткие темно-каштановые волосы. От висков к затылку ползла проседь. Стареем, подумала Джесси. Конечно, это потрясает меньше, чем растущие у тебя на глазах дети - кажется, только вчера Стиви лежала в пеленках, а Рэй ходил в третий класс. Да, бесспорно, годы летели. Джесси подошла к шкафу, вытащила порядком ношенные удобные джинсы и красную футболку, оделась. Потом настала очередь белых носков и кроссовок. Она взяла темные очки и бейсбольную шапочку, задержалась в кухне, чтобы наполнить водой две фляги (никогда нельзя знать, что может приключиться в пустыне) и с верхней полки шкафа в коридоре взяла всегда лежавший там ветеринарный саквояж. Стиви прыгала вокруг, как боб на раскаленной жаровне - ей не терпелось тронуться в путь.
- Мы поехали, - сказала Джесси Тому. - Увидимся часа в четыре. - Она наклонилась и поцеловала мужа, а он запечатлел поцелуй на щечке Стиви.
- Будьте осторожны, ковбойши! - сказал он. - А ты присматривай за мамочкой!
- Присмотрю! - Стиви вцепилась в руку матери. Джесси задержалась у дверей, чтобы снять с вешалки бейсболку поменьше и надеть ее на Стиви.
- Пока, Рэй! - крикнула она, и тот ответил из своей комнаты:
- Чао-какао!
"Чао-какао? - подумала она, выходя со Стиви на солнце, которое уже палило вовсю. - Что, интересно, случилось с простым "Пока, мам"?" Ничто так не заставляло Джесси в тридцать четыре года чувствовать себя ископаемым, как непонимание языка, которым изъяснялся ее родной сын.
Они прошли по каменной дорожке, миновав небольшую постройку из необработанного белого камня; ближе к улице была выставлена небольшая вывеска: "ВЕТЕРИНАРНАЯ ЛЕЧЕБНИЦА ИНФЕРНО" и ниже - "Джессика Хэммонд, ветеринар". У края тротуара, за белым "сивиком" Тома, стоял ее пыльный "форд"-пикап цвета морской волны; над задним сиденьем, там, где почти все возили винтовки, была укреплена проволочная петля-удавка, которой Джесси, к счастью, приходилось пользоваться всего несколько раз.
Через минуту Джесси уже ехала по Селеста-стрит на запад, засунув Стиви под ремень безопасности. Девочка с трудом переносила заключение. На первый взгляд она была хрупкой, нежной, точно фарфоровая кукла, но Джесси отлично знала, что Стиви - человечек чрезвычайно любопытный и не робеет, добиваясь своего; малышка уже понимала животных, радовалась, когда мать брала ее с собой на фермы и ранчо, и не боялась дорожной тряски. Стиви Стивени Мэри в честь бабушки Тома (Рэя назвали в честь деда Джесси) обычно вела себя спокойно и словно бы вбирала окружающее большими зелеными глазами чуть более светлого оттенка, чем глаза Джесси. Джесси нравилось, когда дочка была рядом и помогала ей в ветеринарной лечебнице. На будущий год Стиви пойдет в первый класс... там, куда в конце концов занесет Хэммондов. Ведь после того, как в Инферно закроются школы, массовый исход из города продолжится: закроются последние магазины, опустеют последние хутора. Работы для Джесси не станет, как не станет ее для Тома, и им останется только одно: сняться с насиженного места и пуститься в путь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
