Уилл сделал вид, что сосредоточился, и театральным шепотом вопросил:
– Я прошел тест?
Роббинс встряхнула планшетник. «Восьмой шар» повернулся вокруг своей оси и показал маленькое окошечко. В нем всплыла миниатюрная табличка со словами: «Выглядит хорошо!»
– Ну вот. Так глаголет оракул, – сказала Роббинс и убрала планшетник в портфель. – У меня к тебе последний собственный вопрос.
– Валяйте.
– Тебе не надоело до смерти в этой школе?
– Надоело, мэм.
Роббинс улыбнулась.
– Пойдем, поговорим с мамой.
– Я представляю наиболее продвинутое с научной точки зрения образовательное учреждение, занимающееся подготовкой к поступлению в университеты, – сказала Роббинс, вводя команды в свой лэптоп. – Об этом учреждении никто из вас не слышал.
– А почему мы о вас ничего не слышали? – осведомилась Белинда Вест.
– Очень скоро я объясню, миссис Вест. Думаю, ответ вам понравится.
Доктор Роббинс раскрыла свой лэптоп и положила его горизонтально на стол директора Бартона. Над экраном возникло многомерное изображение густого облака и поднялось на три фута в высоту. Это было похоже на невероятно подробную детскую книжку с раскладными страницами. Бартон и Раш в изумлении попятились назад.
На глазах у всех присутствующих над облаком возникла точка и опустилась внутрь тумана. А когда туман рассеялся, все увидели торжественный комплекс зданий на зеленых лужайках в окружении густых лесов. Ощущение было такое, словно ты опускаешься сверху к этому изолированному миру. Резкий бросок вниз – а потом парение над длинной и прямой дорогой, ведущей к кампусу между двумя рядами высоких деревьев. Когда позади остались ворота и будка охранников, Уилл увидел подсвеченные буквы, выгравированные на грандиозном каменном фасаде:
ЦЕНТР ИНТЕГРИРОВАННОГО ОБУЧЕНИЯ
– Мы предлагаем Уиллу полную стипендию, – сказала Роббинс. – И полное обеспечение – включая дорогу, проживание, учебники, питание и все остальное. Вашей семье это не будет стоить ни цента.
– Где находится эта школа? – спросил Уилл.
– В Висконсине, – ответила Роббинс.
Имитация облета продолжалась. Они поплыли вдоль увитых плющом зданий, соединенных широкими симметричными крытыми переходами. За центральным кампусом стояло здание в стиле «ретро» – закрытый спортивный манеж. За ним раскинулся открытый стадион для занятий всеми видами спорта. За стадионом находились конюшни и арены для верховой езды, чуть дальше – площадки для спортивных игр и поле для гольфа.
– Какие условия? – поинтересовался Уилл.
– Одно-единственное, – сказала Роббинс. – Ты должен сам этого захотеть, Уилл. Центр открылся в тысяча девятьсот пятнадцатом году. О нас никто ничего не слышал, потому что мы высоко ценим секретность. Мы не ищем публичности и не поощряем ее. Это один из способов защиты наших учащихся и нашей репутации Но заверяю тебя, Уилл, всем самым лучшим колледжам и университетам известно, кто мы такие. Количество наших выпускников в этих учебных заведениях не знает себе равных. Среди наших выдающихся выпускников – четырнадцать сенаторов, вице-президент, два члена верховного суда, девять членов кабинета, семь лауреатов Нобелевской премии, десятки лидеров бизнеса и промышленности и несколько глав иностранных государств. Я назвала только немногих.
Экскурсия продолжилась. Зрители пролетели над большим озером с множеством заливов, раскинувшимся посреди лесов, примыкавших к кампусу. Леса были расцвечены красками осени. На берегу стоял большой, непритязательно сработанный эллинг с пристанью. На скалистом островке посреди озера возвышалась высокая псевдоготическая постройка – почти замок. А потом «камера» взлетела в виртуальные облака, и изображение исчезло.
– Это было… как… волшебство, – широко раскрыв рот, выдохнул мистер Раш.
– Не забывайте, что слово «волшебство» мы всегда употребляем, когда говорим о завтрашней технологии, – заметила Роббинс, – когда видим ее сегодня. – Она повернулась к Уиллу и его матери. – В наш Центр не поступают. Туда только приглашают. – Она вытащила из портфеля большой конверт и протянула его Белинде. – Полагаю, тут вы найдете все, что потребуется вашей семье для принятия информированного решения. Не торопитесь. Мы знаем: вам надо о многом подумать.
Бартон заискивающе проговорил:
– И конечно же, Уилл, ты можешь быть свободен от уроков на сегодня, если хочешь.
– Очень хочу, – сказал Уилл.
Все учтиво рассмеялись.
– Вся моя контактная информация – в конверте, – сказала Роббинс, укладывая в портфель ноутбук. – Пока будете размышлять, не стесняйтесь, звоните и задавайте любые вопросы.
С этими словами она пожала Уиллу руку и направилась к выходу.
– Доктор Роббинс? – проговорил Уилл.
Она остановилась около двери.
– Да, Уилл?
– А как вас зовут?
– Лилиан, – произнесла Роббинс удивленно.
Лилиан Роббинс умела уходить, что и сделала. Дверь за ней закрылась.
Через несколько минут, в течение которых Раш и Бартон вполне предсказуемо выражали свои восторги и раболепствовали, Уилл и Белинда покинули кабинет директора школы. Когда Уилл шагал по пустым коридорам, его вдруг озарило: «Я больше никогда не увижу этой школы».
Доктор Роббинс была права: ему нужно было подумать об уйме вещей. В мозгу вертелись сотни вопросов. Но ни один из них не тревожил его сильнее, чем тот, который врезался ему в душу в то самое мгновение, когда в кабинет Бартона вошла его мать. Сначала он пытался отбросить эту мысль, как безумную. Мало ли что могло померещиться в такой жутко странный день.
Но теперь, когда они остались одни, стало хуже. Намного хуже. Навязчивое ощущение не исчезало.
Уилл бросил взгляд на мать. Она безмятежно улыбалась и не подумала снять треклятые черные очки. Заметив, что он смотрит на нее, она взволнованно и едва заметно сжала его руку.
«Все не так. Все просто жутко неправильно».
Уилл направлялся домой с кем-то, кто выглядел в точности, как Белинда Мелендес-Вест, и вопрос его мучил вот какой: откуда взялось чувство, что это не тот человек, с которым он прощался два часа назад?
А дома лучше
Это была она, но в то же самое время – не она.
«Что в ней заставляет меня так думать?» Уилл никак не мог выразить свои ощущения словами. Едва заметное чувство, но оно сковало его хваткой питона.
Машина была та, которая принадлежала его матери – вне всяких сомнений. Старенький, видавший виды «Форд Фокус», который она называла «Зеленой машиной» – от поцарапанного заднего бампера до «плавающего» компаса на приборной панели. Уилл сунул руку под сиденье и нащупал пластиковый стакан от кофе, засунутый им туда два дня назад.
