Прикинул, успеет ли он и можно ли немного опоздать на встречу, назначенную в кафе Пашковски. Человека, который будет его там ждать, Пьетро даже не знал в лицо. Договорились, что тот положит на столик карманные часы – это послужит опознавательным знаком.
Психологу не терпелось встретиться с ним.
Пока он торопливо гасил огонь в камине, выключал свет и закрывал ставни, красная лампочка на потолке, соединенная с кнопкой, расположенной на стене в приемной, пару раз загорелась и погасла.
Беззвучный сигнал всегда оповещал о чьем-то приходе, не прерывая сеанса.
Раздраженный внезапной помехой, намереваясь поскорее выпроводить нежданного гостя, Джербер выглянул за дверь.
Посреди коридора, в полутьме, кто-то стоял: посетитель прошел чуть дальше и остановился возле запертой двери бывшего кабинета синьора Б.
– Кто вы? – спросил психолог.
Посетитель стоял, не двигаясь, и вроде бы смотрел в его сторону.
– Меня зовут Майя Сало, – откликнулась женщина, судя по голосу, молодая. Она говорила с иностранным акцентом.
– Вы должны были предварительно записаться, – буркнул Джербер, видя, что девушка явилась одна. – И первая консультация всегда проводится в присутствии пациента или пациентки.
– Эва не моя дочь, – уточнила она, хотя Джербер ни о чем таком не спрашивал.
Потом сделала шаг вперед, и доктору удалось лучше ее разглядеть. На ней была синяя куртка с капюшоном, юбка в клетку, темные чулки и туфли на низком каблуке. Вокруг хрупкой шеи был обернут плотный шерстяной шарф, концы его свисали до колен. Волосы вьющиеся, рыжие, средней длины. Веснушки и зеленые глаза. На вид чуть больше двадцати лет. Лицо с чертами чистейшей и немилосердной красоты.
– Сегодня у меня нет времени, приходите завтра, – попытался спровадить ее Джербер, уже не так грубо.
– Пожалуйста! Я живу в пригороде, добиралась сюда на трех автобусах, – взмолилась девушка.
– Почему вы не позвонили? – упрекнул ее Джербер. – Не пришлось бы ехать зря.
Девушка замялась.
– Я боялась, что по телефону вы мне не поверите.
3
Джербер впустил ее в кабинет. Ему была знакома нотка отчаяния, скрытая в голосе Майи Сало: он много раз улавливал ее на протяжении своей карьеры. Доктор посмотрел на часы и предупредил без лишних слов:
– Я могу уделить вам всего несколько минут.
Давая понять, что торопится, он не стал садиться и ей не предложил сесть.
Девушка встала посередине комнаты, а психолог оперся о спинку черного кожаного кресла с палисандровой отделкой.
– Теперь расскажите подробнее о себе и объясните, кто такая Эва, – отрезал он.
– Я изучаю историю искусства, приехала из Хельсинки три месяца назад, писать диплом по Чимабуэ, – проговорила Майя.
Она застыла в неловкой позе и явно не знала, куда девать руки. От нее исходил тонкий аромат, очень ей подходящий, заметил Пьетро Джербер, обнаружив к тому же, что запах ему нравится. Розовая вода, определил он, поскольку с детства знал все эссенции, изучив коллекцию матери.
– Вы хорошо говорите по-итальянски, – похвалил он, но только потому, что ему показался странным легкий флорентийский акцент.
– Я взяла фамилию матери, но мой отец родом из Ареццо, в молодости он уехал искать удачи в Финляндию.
По тому, как она это сказала, психолог понял, что удачи отец не нашел.
– И где вы живете сейчас? Я так понял, что не в городе.
– В одном поместье, среди полей Сан-Джиминьяно, – подтвердила Майя. – Оно принадлежит семье Онельи Кателани.
Не обязательно быть знатоком ономастики, чтобы понять: двойная фамилия часто указывает на аристократию. Джербер знал, что в Тоскане есть располагающие несметным наследием семьи, чье происхождение уходит во глубины веков. Хотя громкие титулы этих привилегированных семейств, давно породнившихся друг с другом, уже ничего не значат, богатством они могут поспорить с промышленниками, олигархами, банкирами, звездами спорта и сцены. Но, в отличие от последних, эта золотая элита не трудилась ни единого дня своей безоблачной жизни. Они родились в достатке, такими и отправятся на тот свет. Они не знают, почему так вышло, а иногда и не задаются этим вопросом на протяжении всей жизни.
– Вы состоите в родстве с девочкой? – спросил он.
– Я забочусь о ней.
– Как няня?
– Au pair, – уточнила Майя Сало. – Устроилась по объявлению на сайте университета.
Зачастую именно так нанимаются за границу девушки или юноши «на условиях пансиона», подумал Джербер. Семьи предлагают им питание, проживание и небольшую оплату, а взамен получают помощь по хозяйству, иногда и уход за маленькими детьми. У студентов при этом появляется возможность путешествовать, познакомиться с другой страной.
Но одно Джерберу было неясно.
– Это родители Эвы послали вас ко мне? Почему они не приехали сами?
– Отец и мать Эвы в разводе. Думаю, у отца давно другая жизнь, и он не интересуется дочерью. – Девушка помолчала. – Что до синьоры Беатриче, она разъезжает по миру, мы общаемся только по телефону. Сейчас она в круизе, плывет на Барбадос.
Сведения о семье Эвы поразили Джербера.
– Вы сказали, что общаетесь с матерью Эвы только по телефону? – переспросил он: фраза как-то выпадала из контекста.
– Да, – подтвердила девушка. Потом, заметив его недоумение, добавила: – Я и раньше жила в таких семьях, со мной это не в первый раз: у некоторых родителей нет времени заниматься детьми, и они препоручают их посторонним вроде меня. Сначала такая отчужденность изумляла меня, но потом я научилась не судить их строго. Наверное, к ним в детстве относились точно так же. – Майя Сало склонила голову набок и слегка улыбнулась; зубы у нее были очень белые. – Должна сказать, что Беатриче гораздо больше интересуется дочерью, чем многие матери, которых я знавала в прошлом.
Пока что Джербер удовлетворился ответом, но все-таки не был убежден до конца.
– Это синьора Онельи Кателани направила вас ко мне?
– Я пришла сама, по собственной инициативе, – подчеркнула девушка. – Расспросила людей, все говорили, что вы лучший. – Она пристально взглянула на Джербера. – Улеститель детей, верно?
Психолог-гипнотизер хотел бы подтвердить, что все правильно, что восторженные отзывы полностью заслужены. Но не мог. Это было не так.
– Эве десять лет, – уточнила Майя Сало, может быть заметив, что ее собеседник помрачнел.
Джербер вспомнил, как девушка объяснила, почему явилась без звонка.
Я боялась, что по телефону вы мне не поверите…
Ему стало не по себе. Он не должен выказывать особой заинтересованности, поскольку, учитывая обстоятельства, не знал, возьмется ли за лечение.
– Какая у Эвы проблема? – спросил он.
– Она не желает выходить из дома, где родилась и выросла.
– Ей когда-нибудь ставили диагноз «детская агорафобия»?
– По словам ее матери, врачи, к которым она обращалась, так ничего и не поняли… Но я сама
