Попытка норвежских и датских королей викингов создать королевство, включавшее земли по обе стороны пролива Скагеррак, оказалась во второй половине XI в. непосильным делом. Становилось очевидным, что никто не обладал такой военно-морской мощью, которая позволила бы взимать налоги как на норвежской, так и на датской стороне. Короли, вынужденные оставить мечту стать правителями военно-морской империи по образцу Кнуда Великого, сделали вместо этого ставку на создание такого королевства, которое ввело бы постоянные налоги в систему на более ограниченной территории.
Королевская власть опиралась на давнюю традицию в зоне распространения датского языка, но основа этой власти становилась шаткой, как только ей приходилось санкционировать попытку урвать что-то за счет самого производственного механизма на своей территории. Таковое, однако же, легко могло происходить вследствие того, что мужская часть молодежи в государствах морского типа воспитывалась в привычке к войне как образу жизни.
Чтобы преодолеть разрушительные последствия этого явления, нужно было заменить присущий господствующему классу идеал воина другим, в основе которого лежали бы мир и возможность спокойно трудиться. Адам и его архиепископ обратились к монархии в Дании с предложением оказать содействие в организации нового аппарата власти, способного к поддержанию мира. И это предложение было принято. Монархия и церковь вступили в сотрудничество с целью введения доселе неизвестной формы властвования, которую можно охарактеризовать как начало государственности.
Вопрос о том, какую роль играли, соответственно, королевская власть и церковь в связи с обращением северных стран в христианство, являлся и является предметом больших дискуссий среди историков этих стран. Одно направление исследований, которое склонно трактовать развитие северных стран как результат деятельности внутренних факторов, придает смене религии довольно ограниченное значение. Его представители считают, что доминирующим социальным слоем в обществах викингов был класс свободных и равных крестьян-собственников, сплачивавшихся вокруг королевской власти, корни которой уходили далеко в глубь национального прошлого. И если такие люди, гордившиеся своим наследием, в один прекрасный день по собственной воле решали стать христианами, то это вовсе не означало, что они тут же отказывались от старых представлений.
С другой стороны, культурно-сравнительная школа рассматривает церковь и христианство как внешние импульсы, которые имеют решающее значение в определении общего направления развития на Севере. Эта школа предостерегает против тенденции делать особый упор на не столь уж выраженные местные различия в развитии Норвегии, Швеции и Дании. Она придает большое значение тем предпосылкам развития государств Северной Европы, которые заключаются в общей культуре и единообразных чертах христианского воздействия. Представители этой научной школы считают, что общественным слоем, оказавшимся в проигрыше в ходе процесса христианизации, стала военная аристократия периода викингов, влияние которой уменьшилось по сравнению с влиянием как новой королевской власти, так и особенно появившегося института — церкви. Дискуссия по этой проблематике отнюдь не закончена.
Своеобразие новой власти заключалось в том, что она была, можно сказать, двуглавой. Королевская и церковная власть занимали каждая свое место в этой модели, и притом таким образом, что они не могли мыслиться друг без друга. В этом отношении существовало единство мнений. Проблемы же связаны не в последнюю очередь с оценкой последствий такого положения для отдельных слоев общества.
Рост. Новации XII столетия
В начале XII в. на глазах у всего датского общества появилось два нововведения — здания церквей и монастыри. Важно понимать, что монастыри и церкви в ту пору были центрами модернизации, а не квартирами для проживания далеких от мира сего набожных личностей. Преобразовательную функцию они могли выполнять потому, что входили в европейскую сеть бюрократии римских пап и орденское управление монастырями.
Монастыри и церкви в новообращенной в христианство Дании, как уже упоминалось, стали ведущей силой, обеспечивавшей экономический рост, который, в свою очередь, породил возможность демографического роста, продолжавшегося до середины XIV столетия. Именно церковь, а не королевская власть располагала необходимым аппаратом для модернизации, так что жителям королевства приходилось в придачу усваивать и всю христианскую культуру. Церковь, которая начала приобретать земельные владения в Дании где-то в XI в., а в XII в. делала это в массовом масштабе, привыкла управлять своими земельными владениями не так, как это традиционно практиковалось в деревнях — на земле, принадлежавшей роду и входившей в одаль. В течение столетий после Карла Великого порядок, предусматривавший назначение управителя крупного хозяйства (он обозначался латинским термином villicus), распространился из Северной Франции через Рейн в Западную и Северную Германию. Около 1300 г. такая система, именовавшаяся villikation, была типичной для крупных церковных землевладений в Дании. Напрашивается мысль, что это стало выражением значительных перемен, происшедших неведомым нам образом в датских деревнях в течение XII и XIII столетий.
Церковь, вероятно, включилась в крупные реформы в области сельского хозяйства и заняла в них центральное место. В этом свете следует рассматривать так называемую смену верований населения, перешедшего от язычества к христианству.
В XII в. монастыри бенедиктинцев, премонстрантов и особенно цистерцианцев возвели религиозную жизнь в Дании на невиданный до тех пор уровень; датские руководители этих орденов обменивались идеями с ведущими умами Европы. Однако монастыри этих орденов, как весьма удачно выразился историк Эрик Аруп, были к тому же и сельскохозяйственными академиями. Новые специальные знания, которыми обладала церковь, легли в основу серьезной модернизации датского аграрного общества, производственные возможности которого росли из десятилетия в десятилетие. Это происходило потому, что культурные заимствования с юга включали такие вещи, как знакомство с полезной системой трехполья, при которой сельскохозяйственные земли каждый третий год оставлялись под паром. Кроме того, появились усовершенствованные плуги, с помощью которых можно было расширить обрабатываемые площади на возникавших в большом количестве хуторах. Наконец, датчане научились использовать силы природы, строя водяные мельницы на больших и малых реках.
А вот изменения в интеллектуальных представлениях отдельного человека, пожалуй, преувеличивать не стоит. Современные миссионеры утверждают, что такие значимые перемены в верованиях, как переход от многобожия к христианскому монотеизму, требуют смены нескольких поколений. Трудно сказать, многие ли тогда осознавали эту перемену. Монотеизм представлялся важным для теологов. Народ же на протяжении всего средневековья имел возможность исповедовать некий суррогат многобожия в форме поклонения святым. И не было большой беды в том, что священник при совершении ритуалов представлял себе одно, а люди — нечто иное.
Примерно к 1300 г. датское сельское общество достигло пика в росте населения, общей площади земель под плугом и размере сельскохозяйственного производства, хотя мы и не можем привести соответствующие цифры.
В то же время не подлежит сомнению, что единицей, в рамках которой происходил крупный рост производства, была именно деревня. Средневековая деревня — это не только совокупность жилых строений, но и сообщество, представлявшее собой единый производственный организм. Деревня функционировала как сообщество земледельцев, которые работали сообща в рамках системы самоуправления, называемой сельской общиной. Из времен средневековья до нас не дошли принимавшиеся в ней решения, однако принято считать, что они скрываются за формулировками сельских законов, регулировавших правовые отношения в деревнях. Кроме того, из-за умолчания законов о структуре деревни историки-аграрники заключают, что она, пожалуй, была «нормальной формой поселения и в период до правления Вальдемаров». По мнению сторонников этой точки зрения, единственное крупное изменение в традиционном устройстве деревень состояло в том, что в течение столетия после смерти Вальдемара Победителя большое число крестьян — собственников земли по причинам, связанным с техникой взимания налогов, отказались от своего права собственности на крупные хозяйства. Их функции и права в сельской общине, несмотря на это формальное изменение статуса, остались неизменными. Землевладельцы из числа церковников и христианский приход пытались приобщиться к участию в принятии решений в деревнях, однако им нелегко было этого добиться, поскольку они воспринимались как чужеродные элементы. Считается, что решение о переходе в христианство и тем самым о последующем строительстве церквей принималось самими крестьянами.
