— Она в гостиной?
— Конечно. Меня она отпустила на всю ночь и разрешила взять ее автомобиль. Поеду в Даунтаун и буду играть с парнями в фэнтэн.
— Скажи мне твое настоящее имя.
— Сэмми Вонг. Я американец в третьем поколении, и, если вы заговорите со мной по-китайски, мне придется для перевода обратиться к моей бабушке.
Марта Несбит ждала меня в гостиной со стаканом в руке.
— Добро пожаловать к нам снова. Наливайте себе сами. Скучно все врем называть вас лейтенантом.
— Я Эл.
— Не слышу мелодии скрипок, но имя, по крайней мере, короткое, и я не ошибусь в произношении. Я налил себе выпить, потом сел напротив нее.
— Как вы поладили с Эрлом? — спросила она как бы между прочим.
— Не смог. Он как все остальные. Ничего не знает.
— Вы спросили его о жене?
— И он мне все рассказал. А потом скомандовал, чтобы я убирался вон из его дома, и побыстрее.
— Эрлу никогда не были свойственны хорошие манеры, — заметила она. — Я вдруг вспомнила, что случилось с его женой, и думаю, вам надо это знать.
— Почему?
— Если быть честной, я не знаю. Но подумала, что вам следует знать. Это даст вам более полное представление об Эрле Расселе.
— Я уже его имею. Так же, как и блондинка, которая устала его ждать.
— Она похожа на шлюху-любительницу, ей лет девятнадцать?
— Я бы сказал, что двадцать, но могу и ошибиться.
— Они все одинаковы. Они и при жене всегда у него были.
— Именно по этой причине она и сбежала с парнем вдвое моложе ее?
— Не мне судить. Ведь деньги принадлежали ей, вам это известно? Во всяком случае, большая их часть.
— И она оставила их Расселу?
— Именно. — На лице ее появилось выражение сияющей невинности. — Я, конечно, не знаю точно, нужны ли они ему были в то время. Я имею в виду, нуждался ли он в них тогда.
— Вы хотите сказать, нуждался ли настолько, что подстроил все это сам?
— Полиция должна была проверить, не так ли? В эту минуту послышался звук автомобильного мотора, потом машина рванула с места на большой скорости, и звук скоро пропал вдали.
— Чарли всегда воображает, что любой выезд для него — это старт на гонках «Гран-при».
— У каждого из нас есть свои фантазии, — ответил я.
— Я люблю погружаться в свои время от времени.
— Вам везет.
— Мне всегда был нужен партнер для воплощения в жизнь фантазий, — произнесла она. — Но вам незачем волноваться по этому поводу. У вас пассивная роль.
— Разве это правильно?
— Нет, конечно! Больше всего я ненавижу мужчин, которые просто лежат на спине и ждут, что женщина сделает за них всю работу.
— Ключевое слово здесь — партнерство, — согласился я.
— Я должна проверить, как там на кухне мой омар под майонезом. Подождите всего пять минут, идет?
— Конечно.
— Налейте себе еще.
Она мимолетно улыбнулась и вышла из комнаты. Налить себе еще стаканчик, чтобы сократить эти пять минут? — подумалось мне. Но если впереди длинна ночь, не стоит начинать ее в сильном подпитии. Пять минут тянулись что-то слишком уж долго. Я выкурил сигарету, медленными глотками допивая виски. Неожиданно за моей спиной гортанный голос произнес:
— Сэр, обед подан!
Я допил виски, поставил на маленький столик стакан и встал. Повернувшись, увидел в дверях горничную. Горничную?
Накрахмаленная шапочка сияла белизной на волосах у Марты, одета она была в белую свободную блузку, совершенно прозрачную, так что соски полных грудей женщины были ясно видны. Из-под короткого подола черной шелковой юбочки выглядывал черный пояс с резинками, на которых держались черные шелковые чулки. Малюсенький белый фартучек был надет поверх юбочки, чтобы довершить образ служанки из какого-нибудь французского фарса.
— Если слугу в этом доме зовут Чарли, то как прикажете вас называть?
Ее передернуло, но она справилась с эмоциями и произнесла:
— Сэр, пожалуйста, следуйте за мной. Обед подан. Она повернулась ко мне спиной, и я не сдержал восторженного восклицания. У черной юбочки не было заднего полотнища, только тесемки, завязанные у Марты на талии. Резинки пояса разделяли бело-розовую упругую плоть попки, спускаясь к краю шелковых чулок. Я внезапно понял, что совершенно не голоден. Свет в гостиной был притушен, а стол в алькове накрыт лишь на одного человека.
— Вы не присоединитесь ко мне? — спросил я охрипшим голосом.
— О нет, сэр, я уже пообедала.
— Ладно, — пожал я плечами и сел.
— Сэр! Боюсь, вы забыли правила этого дома, — твердо произнесла она.
— Правила этого дома?
— Сэр, перед обедом вам надлежит раздеться. Позвольте мне вам помочь.
— Я сам с этим справлюсь.
— Я настаиваю.
Она помогла мне снять плащ, туфли, носки, галстук, расстегнула пуговицы на рубашке и «молнию» на брюках и, наконец, спустила мои трусы до лодыжек, так что мне оставалось только переступить через них. Марта подвинула мне стул. Когда я садился, мой отвердевший член с глухим стуком задел за край стола, а за спиной у меня раздался смех, подавляемый изо всех сил.
— Белое вино уже охлаждено, сэр. Могу я вам налить?
— Почему же нет, черт побери?
Взяв со стола белую салфетку, я положил ее на колени. Но в следующее мгновение снова бросил на стол. Кому охота ужинать с маленьким белым тентом на коленях?
— Простите, сэр.
Полная грудь Марты тесно прижалась к моей шее, когда она наклонилась, чтобы налить мне вина. И не пролила ни капли.
— Сэр, пожалуйста, начинайте ваш обед. Омар под майонезом совершенно готов, его нельзя ни на минуту передерживать.
— Так же, как и тебя, — пробормотал я. Я начал есть. Когда вы сталкиваетесь с чьей-то фантазией, вам надлежит поступать соответственно. Омар под майонезом оказался настоящим деликатесом, а охлажденное белое вино было просто превосходным. Можно ли все это сравнить с размороженным готовым «телевизионным обедом», которым я обычно питался, не говоря уже об обслуживании. Кончив есть, я откинулся на спинку стула и удовлетворенно вздохнул.
— Это было потрясающе! — искренне признал я.
— Повар будет рад это услышать. Еще вина, сэр?
— Почему бы и нет?
На этот раз она подошла к столу сбоку и соблазнительно наклонилась, наливая вино. Вид ее голой попочки был совершенно неотразим.
— Сэр, а что вы предпочитаете на десерт? У вас есть выбор, — сказала она, медленно, по капле, наливая вино в бокал.
Казалось, она на мгновение потеряла равновесие и, чтобы его восстановить, шире расставила ноги. Я тут же воспользовался этим и дотронулся до теплой кожи на внутренней части ее бедра, потом провел руку выше, и мои пальцы коснулись ее влажной женственности.
— Сэр, уверена, что лучшего выбора вы не могли сделать, — щебетала она. — Не хотите ли немного взбитых сливок?
— Нет, не думаю, — пробормотал я.
Марта выпрямилась, потом повернулась ко мне всем телом, все еще держа бутылку вина в руке, и намеренно вылила ее содержимое на меня.
— О, простите, пожалуйста, сэр. Просто не знаю, как это могло случиться.
— Забудьте об этом.
— Я все еще думала о вашем десерте и просто не успела сосредоточиться. Меня следует за это наказать.
С этими словами она поставила пустую бутылку на стол и легла мне на колени попкой вверх.
— Обычное наказание — шесть тяжелых шлепков, сэр, — сказала она сдавленным голосом.
Я с силой не спеша шлепнул ее шесть раз, при каждом ударе она одобрительно взвизгивала. Когда я завершил экзекуцию, вся ее попка покрылась красными пятнами. Она встала на ноги и благодарно улыбнулась мне:
— Сэр, десерт всегда подается в спальне.
— Если таковы правила этого дома, то меня это вполне устраивает, — поднимаясь, сообщил я.
— Я покажу вам, куда надо идти, сэр. Схватив за торчащий член, Марта повела меня вперед. А я, подумав, что в ее фантазиях должны участвовать обе стороны, скользнул рукой под ее короткую черную шелковую юбочку и крепко ухватил пальцами густые волосы у нее на лобке. Так мы начали двигаться к двери.
— Знаете, — произнес я, когда мы дошли до лестницы, — я слышал, что люди порой ходят держась за руки, но то, что делаем мы, кажется мне забавным.
Она негромко вскрикнула, а потом расхохоталась. Я отпустил ее и постарался сделать так, чтобы она отпустила меня. Потом подхватил ее на руки и понес вверх по лестнице. Когда мы достигли спальни, я без всяких церемоний бросил ее на кровать.
— Сэр не любит, когда десерт подают с ненужными украшениями, — произнес я, стаскивая с нее блузку.
— Сэр такой искусник!
Я снял с нее туфли, потом один за другим оба черных чулка, потом расстегнул тесемки юбочки и снял ее. Марта осталась только в поясе и белом передничке. Они продержались на ней всего несколько секунд, и теперь она лежала на кровати совершенно обнаженная.
