— Согласен.
По звуку Дейзи догадалась, что Филипп откинулся на спинку своего кресла. Она с облегчением вздохнула и снова погрузилась в невеселые размышления.
Интересно, выдержит ли Джина доставшуюся ей роль? Сохранит ли в секрете ее бегство до завтрашнего утра? Конечно, она была несправедлива к младшей сестре, взвалив на ее хрупкие плечи такой груз ответственности. Ведь завтра Джине же и попадет от родителей за то, что она покрывала старшую сестру.
А Алекс? Интересно, поймет ли он, почему она так поступила? Если чувствует на себе вину, то непременно поймет, за что наказан подобным образом. Впрочем, Алекс не из тех, кто позволит своей совести — если она имеется, конечно, — лишать его удовольствий, получаемых от жизни. Скорее, он быстренько отправится на поиски очередной невесты.
Жаль маму и папу. Они наверняка очень расстроятся, узнав, что их дочь сбежала накануне собственной свадьбы. Дело осложнится и шумихой, которую непременно поднимет пресса.
Будут выдвигаться различные гипотезы. Наверняка пронырливые журналисты разыщут несколько ее любовников, с которыми она якобы давно собиралась сбежать на необитаемый остров. Кто-то выскажет предположение, что богатую наследницу похитили, потребовав выкуп.
Дейзи даже не удивилась бы, если бы во всей этой газетной чехарде принял самое непосредственное участие и сам несчастный жених. Уж кому-кому, а Алексу всегда удавались самые едкие и язвительные опусы об известных и всеми уважаемых людях. Почему бы не облить грязью и не вымазать дегтем взбалмошную невесту, лишившую его наполеоновских планов и грандиозных надежд на будущее?
Дейзи открыла глаза, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд. Филипп Лабардини буквально ощупывал ее лицо своими бездонными голубыми глазами, словно пытался запомнить каждую черточку.
Он точно не в своем уме, подумала она. Повезло же лететь рядом с чудаковатым художником! Да, Дейзи Экрейд, ты редкостная неудачница!
— В чем дело? — спросила Дейзи в надежде, что ее вопрос даст Филиппу понять, что его внимание ей не по душе.
Однако он не подумал не только отвести взгляд, но даже ответить на ее вопрос.
— Почему вы пялитесь на меня? — уже громче и резче спросила Дейзи.
Филипп снова не удосужился вымолвить ни слова.
— Вы, кажется, собирались смотреть на облака, а не на попутчиков, — съязвила Дейзи, не зная, что будет делать, если художник по-прежнему станет молчать.
Однако, на ее счастье, на этот раз он все-таки ответил.
— Вы не только очень красивы, но еще и очень несчастны. Ваши прекрасные глаза полны грусти. Впервые встретил такое сочетание: красота и печаль. Вернее, я множество раз сталкивался с подобным на полотнах великих мастеров. Знаете, все эти вдовы, скорбящие матери… Но в жизни…
Дейзи растерялась. Неужели она и впрямь выглядит такой несчастной? В ожидании рейса она посмотрелась в зеркало и сочла себя вполне привлекательной и почти веселой. Теперь же какой-то ненормальный художник заявляет, что она похожа на вдову! Дейзи натянуто улыбнулась и со всем ехидством, на которое была способна, заметила:
— Да, я только что загнала в гроб очередного мужа. Вы разве не знали, что обладательницы зеленых глаз — ведьмы?
Филипп усмехнулся.
— Ну, по моему мнению, все женщины немного ведьмы.
— Лестное замечание.
— Не обижайтесь. Это всего лишь мое субъективное мнение. Возможно, найдется человек, который считает всех женщин добрыми сказочными феями.
Дейзи усмехнулась.
— Великолепно! Вы не только сомневаетесь в существовании подобного человека, но и априори считаете его глупцом.
Филипп пожал плечами.
— Таков я.
— В любом случае я прошу вас больше не смотреть на меня.
— Почему? — как ни в чем не бывало, самым невинным тоном спросил Филипп.
— Потому что… мне это не нравится. Я не бездушное бесплотное облако, которому все равно, кто и как на него смотрит. Вам ясно?
— Вполне. Я сразу понял, что вы не облако.
— Вы издеваетесь?
Дейзи готова была расплакаться от жалости к самой себе. Ну за что, за что же ей сегодня так не везет?! Почему этот тип свалился именно на ее голову?
Она посмотрела налево. Рядом сидела древняя старуха, видевшая уже наверняка не первый сон. Надежда Дейзи поменяться с ней местами, разбилась вдребезги.
— Нет, Дейзи, что вы? Разве бы я мог причинить вред такой красивой молодой женщине, как вы?
— Вы его уже причини. — Помедлив, Дейзи пояснила: — Своим вниманием.
— Я вам не нравлюсь? — Филипп заглянул ей в глаза.
Что за вопросы? — подумала Дейзи. Он точно не в себе. Какого ответа, интересно, он дожидается? Признания в любви?
— Нет.
Филипп медленно помотал головой из стороны в сторону.
— Ответ неверный.
Дейзи хмыкнула и отвернулась. Однако лицезреть спавшую старуху не доставляло особого удовольствия. Черт, ну почему я уступила свое место у иллюминатора?! Сейчас бы любовалась облаками! — неожиданно для самой себя подумала Дейзи. И почти испугалась собственных мыслей и желаний. Неужели сумасшествие заразно? Вдруг она станет такой же чудаковатой, как и Филипп? Начнет просить места в самолете только у иллюминатора, чтобы изучать изменения облачности над Атлантикой.
— Дейзи, можно сделать вам предложение? — через несколько минут тишины снова напомнил о своем соседстве Филипп.
Дейзи похолодела. Она уж почти успокоилась, решив, что он наконец-то устал трепать ей нервы, однако не тут-то было! Видимо, попутчик предпринял тактический маневр: иллюзорная передышка с целью дезорганизовать противника.
Филипп рассмеялся, осознав двусмысленность своей фразы, и тут же поспешил успокоить Дейзи:
— Ой, нет-нет. Я вовсе не прошу вашей руки и сердца. Хотя… — он игриво подмигнул ей. — Если вы не против…
— Против, — категорично заявила она. Однако любопытство возобладало над неразговорчивостью, и Дейзи спросила: — Так о каком предложении шла речь?
Филипп снова улыбнулся.
— Вы никогда не мечтали стать натурщицей?
Дейзи уставилась на него немигающим взглядом.
— Кем?
— Натурщицей. Позировать художнику, — пояснил он.
— То есть вам?
Филипп кивнул и расплылся в улыбке.
— То есть мне.
Ну вот, сейчас он посулит ей баснословный гонорар за обнаженную натуру. Ха! Наверняка он принял ее за бедную девушку, отправившуюся в Европу искать счастье.
— Ну вот, вы снова подумали обо мне плохо, — с нескрываемым огорчением произнес Филипп.
Дейзи даже не попыталась его разубедить, она ведь и впрямь подумала о нем не самым лестным образом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
