– Я хотел раньше к вам заглянуть, – хрипло и отрывисто произнес Ковригов. – Но… – он не договорил и надрывно закашлялся, приложив ладонь к шее.
– Понимаю и сочувствую, – отстраненно произнес Крейдич. – Однако род моих занятий…
Ковригов вскинул руку, останавливая медика.
– Слушай сюда, лепила, – бесцеремонно проговорил он. – Мне говорить тяжело. Не надо ему черепушку вскрывать. Лишнее. По-другому сделаем. Держи, – следователь положил на приставной столик увесистый конверт, отвернул клапан, внутри виднелась тугая пачка долларов.
– Взятка? – вскинул брови Крейдич. – От кого?
– Ну не я же тебе плачу и тем более не тюремные вертухаи, которые его отходили. Есть люди повыше, – следователь военной прокуратуры посмотрел на потолок. – Пока они с тобой по-хорошему разрулить хотят. А могли бы элементарно и заставить. Возьми деньги да напиши правильное заключение. Ну, типа того, что пациент скончался от несовместимых с жизнью травм, полученных в результате кораблекрушения, переохлаждения. Мол, спасти его было невозможно. Зачем вертухаям жизнь осложнять?
Крейдич задумался. Он был неглупым человеком, понимал, что за следователем стоят серьезные люди. В тюремном морге ему работать и дальше. Патологоанатом почти не рисковал, принимая взятку и выполняя просьбу.
– Я согласен, – произнес он, еще не подозревая, во что себя позволяет втянуть.
– Ну и лады, – Ковригов придвинул конверт поближе к Крейдичу.
Глава 3
В деревушке под Псковом собрались немногочисленные родственники старпома Николая Медведкина. Дочь решила хоронить его на родине. Все-таки в деревне все еще жила его сестра с детьми, будет кому за могилой присмотреть. Со своей семьей старпом не жил практически от рождения дочери. Типичная флотская история. Она вышла замуж за Медведкина лишь с одной целью: после рождения ребенка развестись и получать от бывшего мужа немалые алименты. Вот и не сложилась у него семейная жизнь, все свое время отдавал службе.
Солнце уже клонилось к вечеру, а обещанный от военкомата автобус с телом покойного все еще не прибыл. Ларин, приехавший в деревню вместе с Лорой под видом покупателей одного из пустующих домов, уже прошелся по улице, осмотрел несколько изб. Стоили те недорого, по московским меркам, сущие копейки, и если бы Андрей в самом деле являлся любителем рыбалки, то сделал бы хорошее приобретение. Однако цели у него были совсем другие.
Стало понятно, что похороны сегодня не состоятся, хоть местные мужики уже с самого утра и выкопали могилу. После захода солнца хоронить не принято. Да и приехавший из райцентра священник уже укатил домой, пообещав приехать завтра с утра. Вот Андрей и договорился с соседями заночевать со своей напарницей в одном из пустующих домов, а пока ходил с Лорой по деревне, присматриваясь к тем, кто приехал на похороны.
Мужчины, поняв, что сегодня уже «ничего не будет», понемногу выпивали, женщины готовились к завтрашним поминкам и тоже приняли по рюмашке. Чувствовалось, что никто из смерти Николая Медведкина большой трагедии не делает, люди слабо его помнили, в последний раз видели давно. Из всех приехавших на похороны выделялся немолодой мужчина, явно офицерской флотской выправки, хоть и одет был в гражданское. Он не пил спиртного, держался особняком, по большей части сидел на бревнах перед домом сестры покойного.
Подходить к нему и заговаривать Ларин не спешил, тот вполне мог оказаться одним из тех, кому было выгодно представить смерть старпома как последствие кораблекрушения. Осторожно переговорив с одним из подвыпивших дальних родственников Медведкина, Лора выяснила, что этот мужчина – вроде давний приятель покойного, когда-то вместе проходили практику на флоте, потом переписывались, временами встречались. Зовут его Виктор Соболев, звание кап-лей, сейчас в отставке. Во всяком случае, он сам так отрекомендовался родственникам.
– Сказать можно все, что угодно, – справедливо ответил Лоре, узнав эту информацию, Ларин. – Надо будет для дела, я могу и советником римского папы назваться.
– А я римской мамой, – согласилась Лора.
Наконец на улице показался катафалк-микроавтобус. Гроб сопровождали двое флотских офицеров, явно не строевых, а «паркетных». Ларин близко не подходил, наблюдал за всем со стороны. Сопровождающие дали на подпись дочери покойного документы. И тут произошел неприятный инцидент.
– Почему он в цинковом гробу? – шагнув к катафалку, заявил кап-лей Соболев.
Один из флотских посмотрел на кап-лея, прищурившись.
– На него не стоит смотреть родственникам.
– Я требую открыть.
– Кто вы такой?
Оба флотских уже стояли плечо к плечу.
– Я его давний друг. И у меня есть подозрения насчет причин гибели Николая.
– Друг – юридически это никто, – прозвучало в ответ. – Такие вещи решают только родственники.
Сказав это, флотский тут же отошел к сестре и дочери, стал с ними шептаться. До острого слуха Ларина долетали обрывки разговора. Флотский напоминал о том, что со времени смерти прошло много времени, к тому же производилось вскрытие. Напоминал о том, что похороны проходят за счет Министерства обороны, а еще, от этого же ведомства, уже оказана материальная помощь. Потому и ответ ближайших родственников был однозначен. Мол, гроб вскрывать не стоит.
– Не по-христиански это, тревожить мертвого, – сказала сестра покойного, и все сельчане вместе с дочерью, практически не помнившей отца, с осуждением посмотрели на Соболева.
Кап-лей вроде смирился, больше ничего не требовал. После недолгого совещания решили поставить гроб с телом старпома не в доме, а в кладбищенской часовне, чтобы потом, с утра, когда приедет священник, сразу же отпеть его и предать земле рядом с могилами его отца и матери.
Один из флотских куда-то позвонил. Вскоре прибыл участковый полицейский, они пошептались, и только тогда катафалк вместе с флотскими покатил в направлении к железнодорожной станции.
– Ты посмотри, как этот лейтенантик-участковый старается делать вид, будто просто приехал на похороны. На самом деле его приставили смотреть за кап-леем, чтобы чего не учудил. Все-таки мы не зря приехали, – сказала Лора. – Смотри, смотри. Вон, участковый пошел на кладбище часовню проверять.
Стемнело. Ярко горел свет в доме Медведкиных, из открытого окна долетали голоса подвыпивших участников похорон, кто-то даже попробовал затянуть песню. Но его быстро призвали к порядку. Кап-лей вышел на крыльцо, осмотрелся, юркнул в сарай и вскоре вышел оттуда, прикрывая что-то полой куртки. Скрипнула калитка, и Соболев, держась поближе к заборам, двинулся к кладбищу.
– И мы следом, – шепнула Лора. – Только не засветись. Парень-то умелый, спецназовец.
Ларин с напарницей дождались, пока кап-лей в отставке переберется через кладбищенскую ограду, и только после этого вышли на улицу. Лора постояла у ограды кладбища, всматриваясь в темноту. За малюсеньким окном часовни чуть заметно полыхал огонь лампадки, затем что-то вспыхнуло ярче, негромко загудело. За пыльным стеклом заполыхало призрачное голубое свечение.
– Прямо мистика какая-то, – произнесла Лора. – Привидений нам еще не хватало.
– Привидений не существует, – проговорил Ларин, перебираясь через ограду и помогая перелезть через нее Лоре.
Немного не доходя до часовни, они чуть не споткнулись об участкового, тот лежал поперек безымянного могильного холмика, оглушенный, связанный, с заклеенным скотчем ртом, но явно был жив, дышал через нос. Самое странное, что «табель» оставался при нем, ручка торчала из кобуры.
– Однако, – только и сказал Ларин.
– Интересно, он за «наших» или за «фашистов»? – спросила Лора, имея в виду кап-лея.
Вдвоем они подкрались к окошечку часовни, заглянули в него. Тускло горела лампадка. На полу гудела, полыхала синим огнем паяльная лампа, из-под крышки цинкового гроба торчала отвертка, которой явно пытались его вскрыть, растапливая припой жаром лампы. А вот кап-лея нигде не было видно.
Ларин резко обернулся, почувствовав опасность. Но даже толком не успел рассмотреть, что произошло. Что-то тяжелое ударило ему по голове, и он моментально вырубился.
Когда Андрей открыл глаза, Лора стояла перед ним на коленях и легонько била по щекам, приводя напарника в чувство. Неподалеку высился кап-лей Соболев, сжимавший в руке пластиковую бутылку, наполненную песком. Как понял Ларин, ею он и ударил его по голове.
– Всегда лучше сначала поговорить, а потом уже бить, – раздраженно произнесла Лора, оборачиваясь к Соболеву.
– Я понял немногое, но главное, что вы не из этих, – он явно имел в виду флотских, сопровождавших гроб. – Я думаю, его убили.
– Нас тоже интересуют обстоятельства гибели старпома, – сказал Ларин, поднимаясь с кладбищенской земли.
– Не знаю, кто вы, но враг моего врага – мой друг. Надо вскрыть гроб, иначе не поймем, – предложил кап-лей.
