— Деньги не делают нас другими. Мы обычная семья. — Дэвид отстёгивает ремень безопасности и наклоняется через панель управления. Его мятное дыхание щекочет мою щёку, знакомый запах мужского одеколона успокаивающе окружает меня. Он касается моих губ в нежном поцелуе. Раньше от его прикосновений я забывала обо всех мучительных сомнениях. Школа, работа, счета — всё это не имеет значения, когда Дэвид рядом. На этот раз не срабатывает, потому что страх связан с ним. Я хочу понравиться его родителям и брату.
У меня самой семьи не осталось. Отец давно умер, мама с сестрой не заинтересованы в семейных узах. Я хочу, чтобы мне нашлось место в другой семье — мы бы вместе праздновали Рождество возле ёлки и День памяти возле гриля. Я начинаю понимать, что семейная жизнь Дэвида сложнее, чем мои простые мечты о семейных сборищах.
— Я родом не из такой. Это, — я обвожу руками дом, — пугающе необычно.
Дэвид медленно вздыхает.
— Поверь мне, Каролина. Они полюбят тебя также, как… Расслабься. Пойдём.
Как что? Я теряю дар речи. Полюбят, как он? Нет, не может быть. Мы знакомы всего месяц. Невозможно чтобы Дэвид меня любил. Я вроде не люблю его. Вообще-то, я не уверена, что такое любовь. Но, допустим, я, может, люблю его. Он заботливый и внимательный, и ухаживает за мной, как за сокровищем. Мне хорошо рядом с ним.
Дэвид отпускает мою руку и отворачивается, чтобы выйти из машины. Я поднимаю ручку со своей стороны. Повернувшись, я встаю золотыми босоножками на дорожку и тоже выхожу. Дэвид снисходительно улыбается, беря меня под руку.
— Дама никогда не открывает дверь машины сама. Не когда я рядом, и тем более не в случае, когда водитель привозит нас на мероприятие. — Эти слова, хоть и вежливо произнесённые, напоминают мне, что я не знаю, как правильно вести себя в мире Дэвида.
Дэвид останавливается, чтобы поцеловать меня в кончик носа.
— Подумай об этом так, Каролина. Ты — моё сокровище, а я хорошо забочусь о том, что для меня ценно. Я хочу покрасоваться тобой и оказать честь, которую ты заслуживаешь.
— В тебе прячется романтик, — упрекаю я, хотя и сияю. Обычная речь Дэвида далека от поэзии и романов, которые приходят на ум, когда думаешь о настоящей любви.
— С тобой нечего скрывать, сокровище моё. Ты вдохновляешь меня на поступки, которые я не совершал раньше. Итак, готова идти?
Я таю, слыша новое прозвище. Сокровище нужно беречь. Я хочу, чтобы меня берегли.
— Да, Дэвид Морган. Познакомь меня с родителями.
Он ведёт меня по дорожке, обрамлённой зеленью. Вместо того чтобы открыть дверь, он звонит. И успокаивающе похлопывает меня по руке, пока мы ждём.
Темноволосая женщина в белой униформе домработницы распахивает дверь.
— Мистер Дэвид, проходите, — говорит она с сильным латиноамериканским акцентом.
Он кивает без особого дружелюбия.
— Миранда, познакомься с мисс Каролиной Адамчик, моей девушкой.
Миранда опускает голову, бормоча приветствие. Боковым зрением я оцениваю реакцию Дэвида. Он не обращает внимания на такой жест послушания, но мне такая формальность не по душе.
— Здравствуйте, Миранда. Приятно познакомиться. Я с нетерпением жду возможности попробовать вашу еду сегодня вечером. Дэвид рассказал, что вы отлично готовите. — Женщина сухо улыбается, не встречаясь со мной взглядом. Я сделала что-то не так?
Дэвид ведёт меня вперёд, оставляя странное приветствие позади, и я вижу дом во всей красе. Повсюду мраморные полы. На стенах висят впечатляющие картины, большая часть мебели светится белизной. Из прихожей открывается вид на столовую с колоннами и многоуровневым потолком. В центре овального обеденного стола стоит потрясающая стеклянная скульптура блестящего синего цвета. Хочу запомнить этот цвет и использовать в одном из своих дизайнов. Поразительная красота.
Дэвид, очевидно, привык к головокружительной красоте дома и декору, он проводит меня через столовую и глазом не поведя. Мы заходим в большую комнату с камином, выходящую на веранду, откуда открывается вид на безупречный задний двор и воды Корал Гейблс.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Мама, позволь представить тебе Каролину Адамчик. Каролина, моя мама, Джорджия Морган. — Отвлечённая декором, я не замечаю, что мы стоит перед очаровательной женщиной, сидящей на краю кресла. В строгом белом платье с элегантной укладкой она является воплощением всего своего класса. Я вдруг жалею, что надела фиолетовое платье. В этом доме яркие цвета уместны только на произведениях искусства.
— Миссис Морган, спасибо, что пригласили к себе домой. У вас уютно. — Надеюсь, слова звучат с той же искренностью, с какой я их произношу. Несмотря на все волнения, глубоко в душе я горжусь тем, кем являюсь. Грязная, обнищавшая девчонка, которой я была, превратилась в яркую девушку, получающую степень в области дизайна одежды.
Джорджия Морган выпрямилась во весь рост. Нюдовые лодочки сделали её на несколько сантиметров выше меня. Она изучает меня, словно я лишь недавно обнаруженный вид. Окидывает меня взглядом бронзовых глаз с головы до ног, задерживаясь на босоножках, которые я недавно купила в комиссионном магазине. Они из прошлой коллекции, но хорошо сохранились. Как и сын, Джорджия пользуется дорогим парфюмом — аромат Chanel No.5 окутывает меня, когда она наклоняется, чтобы соприкоснуться щеками. Я неловко следую ритуалу, не зная, нужно ли касаться кожи губами. Видимо, нет, учитывая, как быстро отстраняется Джорджия. Она коротко кивает сыну, её приветствие не такое теплое, как я рассчитывала. Она выглядит раздражённой, хотя сложно судить по её реакции, потому что ни улыбка, ни, если уж на то пошло, морщинки не искажают её гладкие черты лица.
— Не благодари меня. Это мой сын пригласил тебя. — В отличие от мягкого вежливого голоса Дэвида, голос его матери гнусавый и высокий.
Краем глаза я наблюдаю за Дэвидом. Его окружает невидимое напряжение. На лице отражается недовольство. Он рассеяно сжимает мою руку.
— Я хочу, чтобы ты познакомилась с моей девушкой, мама, — сквозь зубы произносит он.
— Да, у нас за ужином будет достаточно времени. Чэндлер с отцом решают дела. Давайте выпьем, пока ждём? Если тебе уже можно, Каролина, — очень холодно произносит Джорджия. Я только пришла. Чем я могла так не угодить ей? У меня появляется желание развернуться, покинуть дом и никогда не возвращаться.
Но тут я замечаю укол боли, который Дэвид не пытается скрыть. Поэтому я игнорирую язвительность Джорджии. Упоминание, что брат с отцом работают без него, ранят Дэвида. Я узнаю эту боль. Это не совсем тоже самое, но всё же я тоже хотела быть частью семьи, а они часто отталкивали меня.
Просунув между нашими ладонями большой палец руки, я мягко глажу им ладонь Дэвида.
— Миранда, — он немного повышает голос. — Налей Каролине «Пино-гри», а мне «Мартини». — Дэвид подводит меня к дивану напротив его матери, невысказанные слова зависают в тишине между нами.
Миранда входит в комнату почти бесшумно. Она несёт напитки на полированном серебряном подносе. Она кладёт чёрные круглые подставки на кофейный столик между креслом Джорджии и диваном. Формальности продолжают давить на меня и нервировать.
— Спасибо, — бормочу я.
Дэвид рядом со мной сжимает челюсть.
— Выпьем. — Он поднимает напиток. — За семью. — Джорджия улавливает его сарказм, но всё же чокается своим «Мартини» с нашими напитками. Нас снова окружает гнетущая тишина. А как же дружная семья, о которой говорил Дэвид? Слава богу, в комнату входят его отец и брат.
— Сын, не знал, что ты собираешься привести гостью. — Старший Морган входит в гостиную в костюме тройке.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я говорил маме, — произносит Дэвид; он расслабляется, несмотря даже на то, что встаёт. Я повторяю его действия, надевая на лицо очередное дружелюбное выражение.
— Отец, прошу, познакомься с Каролиной Адамчик. Каролина, познакомься с моим отцом, Вильямом. С Чэндлером вы уже знакомы. — В этот раз я готова, когда мужчины подходят коснуться меня щекой.
