В очередной раз закупив водку для знакомого санитара, мы с оператором Пашкой заехали за Ариной Забродовой и отправились в морг. Пашка часть денег потратил себе на пиво – чтобы лучше работалось. Пиво – любимый Пашкин напиток, и он всегда умудряется его где-то отыскать, даже если, по идее, в том месте никакого пива быть не может.
Я решила убить двух зайцев. Сниму какую-нибудь пакость, а Арина взглянет на труп Риты и скажет, из их она девочек или нет. К сожалению, Ритина фамилия Арине ничего не говорила. Она знала клички своих соперниц и чьи-то имена. Фамилии – всего лишь у нескольких, вместе с нею подавшихся в борьбу из путанок, с которыми она была знакома немало лет и общалась не только по работе.
Синяк на Аринином лице уже приобрел желтоватый оттенок, если умело его припудрить и появляться на улице лишь в темное время суток, то, может, собеседник и не обратит внимания. В особенности, если собеседник – пьяный мужик.
Морг судебно-медицинской экспертизы произвел на Арину неизгладимое впечатление. Хохмач-санитар, заметив реакцию посетительницы, сопровождающей меня, предложил провести экскурсию. «Та-акие клиенты у нас сейчас есть! Просто пе-ерсик!» – и санитар поцеловал пальчики.
– Паш, поснимай, а? – взглянула я на оператора.
Санитар, как истинный джентльмен, дал Арине хлебнуть водки, подаренной нами с Пашкой.
Риту она опознала.
– Наша, – сказала. – Ее звали Русская Медведица. Имени ее я никогда не знала.
– А у нас еще одна похожая есть, – сообщил санитар. – Неопознанная. Давно лежит. Хотите взглянуть?
Арину качнуло. Я ее поддержала и сказала: хотим. Просто горим желанием! Мечта всей нашей жизни.
– Ну? – спросила я у Арины, тупо смотрящей на очередной труп.
– Ы-ы-ы, – промычала Арина.
– Знаешь ее?
Арина судорожно закивала.
– Ох ты, моя лапочка! – воскликнул санитар и облобызал Арину. Она от его нежностей чуть сознания не лишилась. – А мы-то тут мучаемся! То есть не мы, конечно… Юль, сама сообщишь или?..
Скрывать свою заинтересованность делами об избитых до смерти девушках больше было нельзя (в смысле, от органов), и я отправилась на свежий воздух звонить знакомому оперу Андрюше.
Андрей Викторович с трудом сдержался, чтобы не выматерить меня последними словами, просто сказал, что как-нибудь лично отрежет мне мой любопытный нос, правда, велел дожидаться его приезда на Екатерининском, что я и сделала. Мы с Пашкой сидели в моей машине, Арина ходила вокруг нее и дышала свежим воздухом.
Андрюша приехал довольно быстро, причем с коллегой, как раз работающим по делам Риты и девушки из Рязани (ею оказался до сегодняшнего дня неопознанный труп), правда, пока они не были объединены в одно дело. Видимо, теперь объединят. Я вспомнила Левочку и «Кресты»… Зная наши доблестные органы, я забеспокоилась. На него ведь могут повесить еще и убийство девушки из Рязани, если на момент ее смерти у него нет алиби. А время ее смерти вообще определено? В каких рамках? Кстати, а ведь Арина же говорила, что ее мать сюда приехала? Или подали в розыск, а бумажки где-то по пути потерялись или попали не к тому человеку, или труп не соотнесли с приметами в бумажке…
Арину взяли за жабры и заставили рассказать все, что она знала. По-моему, она не выразила бурной радости от общения с представителями органов, но деваться было некуда. Требовалось общаться. Может, она уже жалела, что обратилась ко мне. Ведь она, как я понимала, боится потерять работу. Хозяевам же может не понравиться, если органы заинтересуются их бизнесом.
Органам, как и мне, Арина несколько раз повторила, что «у них» до такого состояния никого не доводят. Да, женская борьба, да, без правил, да, фингал могут поставить, вон, у меня стоит, посмотрите, господа-товарищи, но чтобы так…
В общем, Аринины координаты записали и отпустили ее, а нас с Пашкой попросили вместе с представителями органов наведаться в Управление. Что нам оставалось делать? Арину мы высадили у метро, а сами поехали за машиной Управления.
– А теперь давай все в подробностях, – сказал Андрюша, оказавшись в своем кабинете, где также расположились и его коллега, и Пашка с его вечным пивом.
Я поведала. Что было скрывать? На сей раз я ничего противозаконного не совершала.
– Чушь собачья, – объявил коллега Андрея, когда я закончила повествование – об Арине Забродовой, Якове Соломоновиче и его племяннике.
Я взглянула на него вопросительно.
– Не понимаю: почему борьба-то подпольная? – пояснил он.
Андрей кивнул.
– Вы хотите сказать, что это все можно проводить официально? – уточнила я. – Все, о чем говорила Арина?
Андрей кивнул. Его коллега кабинет покинул, вскоре вернулся с рекламным проспектом и вырезкой из газеты и протянул их мне.
«Дополнительный адреналин гарантирован тем, кто посетит чемпионат мира по универсальному бою в Ледовом дворце!» – призывно зазывала реклама. Далее «специалисты» рассуждали об «уникальности» соревнований, сообщалось, что ожидается участие представителей более чем тридцати стран, и так далее.
Черным по белому было напечатано, что разрешены «практически любые приемы», перечисленные ниже: удары руками и ногами, броски, болевые и удушающие приемы… В общем, хотите посмотреть, как другие дерутся не на жизнь, а на смерть, – приходите в Ледовый дворец.
– Конечно, на смерть там никто драться не будет, – сказал коллега Андрея, – но Забродова, как я понял, говорила о том же самом, – мужчина кивнул на рекламу. – Так почему же эти девки дерутся по ночам, тайно, и на бои приглашаются только «свои»?
– Ну-ка, Юлька, какие идеи приходят в твою журналистскую голову? – спросил Андрей.
– Вы хорошо знаете эту Арину? – уточнил его коллега.
Я сказала, что с Ариной мы учились в одном классе, но после школы не общались, пока она меня не нашла в связи с этим делом. А насчет идей… Она могла врать, и девки на самом деле дерутся до смерти или полусмерти. Она испугалась, что ее тоже может ждать такая участь, и решила подключить меня. Может, ей на самом деле не к кому обратиться. А моя физиономия регулярно мелькает на экране, и всегда – только в связи с криминалом. Хотя она говорила, что телик не смотрит. Но кто его знает, так ли на самом деле?
– Я подумал то же самое, – признался коллега Андрея. – Девка боится. А как защитить себя, не знает. Просто она не все сказала Юле.
Но у меня был еще и второй вариант. Вся таинственность, избранность придумана для того, чтобы брать с посетителей побольше денег. Вроде как элитный клуб, только для своих, хозяева напустили туману и стригут купоны.
– Но тогда почему исчезают девчонки? – спросил Андрей, ни к кому конкретно не обращаясь. – Почему убили этих двоих? То есть, забили до смерти?
– Кстати, как там дело с Левочкой? Вы верите, что это он постарался?.. А то Яков Соломонович…
– Юлька! – вдруг перебил меня Андрей. – Я же тебе сам звонить собирался, чтобы ты с Яковом связалась, а то мне как-то неудобно и… В общем, Карен Мартиросян сбежал.
– Откуда? – не сразу врубилась я.
– Кто такой Карен Мартиросян? – спросил коллега Андрея.
Мы с Андреем и Пашкой, перебивая друг друга, рассказали, как Карен перепутал Якова Соломоновича со своим кровником Саидом Гаджиевым, и Яков Соломонович при помощи приемов русского рукопашного боя показал армянину, чем еврей отличается от азербайджанца.
А где-то месяц тому назад Карен сбежал из колонии. Андрей на днях читал ориентировку. В колонии допрошенные заключенные сообщили, что Карен на протяжении всего срока только и твердил о кровной мести – падле Саиду Гаджиеву, вырезавшему всю его семью, и одной похожей падле, из-за которой Карена замели органы, не дав ему осуществить кровную месть.
– Так ты считаешь, что это Карен?.. – посмотрела я на Андрея.
– Нет, – покачал головой приятель. – Для него это слишком изощренно. Чтобы избить любимую девушку племянника человека, который бил ему морду? Подставить племянника и таким образом сделать гадость дяде? Нет, на Карена это не похоже. Если Карен решит мстить, он заявится прямо к Якову Соломоновичу и убивать будет Шейнина-старшего. Резать ножом. Но ты все равно Якову скажи, что Карен на свободе.
– А с Левочкой что? – я опять посмотрела на коллегу Андрея.
Тот вздохнул. Я поняла, что Левочке пока придется погостить на Арсенальной набережной. Может, это и к лучшему, раз Карен Мартиросян на свободе. Левочка с ним вряд ли справится, если попадется под горячую руку. На Якова Соломоновича я лично возлагала гораздо больше надежд.
Я спросила о хорошем дяде-сутенере, Николае Васильевиче. О нем Арина тоже врала или нет? Есть такой в «Крестах»?
Ни Андрей, ни его коллега о Николае Васильевиче не слышали, поскольку его делом не занимались, а в «Крестах» чалится не одна тысяча человек, но обещали поинтересоваться и познакомиться лично. Жаль, Арина не знает его фамилии.
Я попросила их посодействовать мне в получении разрешения на интервью с сутенером. Думаю, нашей главной захочется и дать его в эфир, и опубликовать в еженедельнике «Невские новости». Если я, конечно, возьму интервью у Николая Васильевича. И если он вообще есть в природе.
