ГЛАВА II
Утром пришла рабыня с табличкой от Юлии – та приглашала подругу съездить на Марсово поле, просторную равнину между Фламиниевой дорогой и Тибром, где собиралась римская молодежь. Покрытая изумрудной зеленью, окруженная венцом холмов, застроенная портиками для защиты от солнца, ветра, холода и дождя низина в излучине реки была излюбленным местом отдыха горожан.
Быстро завершив утренний туалет, Ливия поспешила к отцу, чтобы спросить разрешения совершить прогулку. Признаться, далеко не все девушки столь часто и свободно покидали дом, как Ливия и Юлия, хотя бы и с охраной, а также в сопровождении наставников и прислуги: многие из них по воле отцов, опекунов или старших братьев вели жизнь затворниц. Но в доме отца Юлии было чересчур много детей, слуг, всякой родни, чтобы он мог уследить за каждым, а отец Ливии слишком любил свою дочь, чтобы отказывать ей в таком невинном развлечении, как прогулка по Риму.
У входа в атрий Ливия столкнулась с толпой клиентов – обедневших граждан и вольноотпущенников, вынужденных жить за счет подачек патрона, как правило, богатого и влиятельного аристократа. Здесь же девушка увидела Децима, который пришел в атрий раньше отца и теперь еле сдерживал смех, глядя, как клиенты шумят и чуть ли не дерутся друг с другом, пытаясь выстроить очередь к еще пустующему креслу господина. В отличие от многих других патрициев Марк Ливий платил щедро, но, к сожалению, только тем, кто действительно сумел оказать ему какую-либо услугу, потому нередко раздосадованные клиенты уходили ни с чем. Он ненавидел бездельников, глупцов и льстецов, как не терпел (даже тогда, когда на улице шел проливной дождь или лужи покрывались грязно-серой, точно гнилой зуб, ломкой коркой льда) нестиранных, плохо выглаженных тог, и, дабы составить о себе нужное мнение, несчастные клиенты изворачивались, как могли.
Отец вообще не признавал за людьми права на слабости, недостатки, а также мнение, отличное от его собственного, – это Ливия поняла достаточно давно. Потому и Децим всегда старался выглядеть покладистым и веселым.
Но сейчас, приветствуя сестру, он улыбался вполне искренне: его зеленые глаза радостно блестели.
– Куда направляешься?
– К отцу. Юлия приглашает меня съездить на Марсово поле.
Децим махнул рукой:
– Он в хорошем настроении. Разрешит! А мы собираемся в термы после того, как разгоним толпу прихлебателей. Что-то сегодня их слишком много!
Переговорив с отцом, Ливия отослала рабыню Юлии с ответным письмом и, наскоро перекусив инжиром и кашей, принялась собираться на прогулку. Она неподвижно сидела перед серебряным зеркалом, тогда как две рабыни укладывали ее прямые каштановые волосы в подобающую случаю прическу.
Каждой римлянке известно, что цвет лица сохраняют, умываясь ослиным молоком, румянятся кармином, волосы чернят составом из кипарисовых листьев, брови же подводят иглой, закопченной в дыму; пытаясь придать локонам светлый оттенок, используют уксусные дрожжи, масло мастикового дерева или сок айвы, смешанный с соком бирючины. Стройности фигуры добиваются, применяя корсет из тонкой кожи, тело моют знаменитым галльским мылом из козьего жира и буковой золы.
И хотя такие вещи осуждались добропорядочными римскими гражданами, женщины не были бы женщинами, если б не использовали все перечисленные средства. Незамужние находились в более сложном положении – им приходилось довольствоваться тем, что дала природа, и потому единственное, что осмелилась сделать Ливия, это провести по волосам и одежде пробкой флакона из оникса, в котором хранилось масло с ароматом пестумских роз.
Вскоре явилась Юлия во всем блеске своей красоты – в расшитой золотом тунике, палле, отделанной похожей на сверкающий дождь бахромой, и подруги тронулись в путь.
…Повозка о четырех колесах, запряженная сытыми мулами с пурпурными чепраками и узорчатой сбруей легко катилась по широкой дороге. Чтобы уберечься от пыли, девушки закрыли лица покрывалами, и Ливия глядела сквозь радужную ткань на зеленую дымку холмов и низко нависающие над землей облачные «крепости». Яркий солнечный свет делал все вокруг потрясающе ясным, даже обычно мутные воды бурного Тибра переливались синевой. Время от времени Юлия заставляла возницу погонять мулов, и тогда лицо обжигал горячий ветер и становилось радостно и легко.
«Вот они, сокровища, которые принадлежат всем, – думала Ливия, – и богатым, и бедным, и свободным, и рабам. Нужно только уметь их ценить».
Иногда их колесницу обгоняли покрытые роскошными коврами и украшенные чеканным серебром повозки богатых куртизанок, которыми те зачастую сами и правили. В этом случае Юлия принимала оскорбленно-неприступный вид и не пыталась соревноваться в скорости, как делала это, завидев знакомых и друзей.
Наконец подруги прибыли на Марсово поле, сошли на землю и не спеша направились к портикам, болтая обо всем понемногу.
– А как та рыжая рабыня? – вдруг спросила Юлия. – Торговец привел ее?
– Да. И она мне понравилась.
Ливия вкратце пересказала подруге историю Тарсии. По мере того как она говорила, лицо Юлии все больше меняло свое выражение.
– Вот это да! – возмущенно воскликнула девушка после того, как Ливия умолкла. – С варваром-то все понятно, чего от него ждать, но гречанка! Она просто потаскушка! Подумать только, самой предложить себя этому грязному галлу, отдаться ему прямо на земле! Представляю, как обрадовался варвар! Должно быть, он набросился на нее со звериной жадностью, а она только этого и ждала! Я рада, что бесстыдница поплатилась за свое распутство. Зря ты ее купила: после всего, что случилось с этой гречанкой, ей было бы самое место в лупанаре.
– Мне кажется, ты не совсем права. Рабы ведь тоже могут и страдать, и любить.
– Могут, – согласилась Юлия, – но это совсем другая «любовь», и она называется иначе, ты знаешь, как. Подумай, о чем образованная гречанка могла беседовать с галлом? Не о лошадях же или нелепых божествах его родины! Или полагаешь, она читала ему вслух стихи? Да она просто валялась с ним в траве, изнывая от похоти! На твоем месте я бы ни за что не приблизила к себе эту грязную рабыню!
– Да! – неожиданно жестко произнесла Ливия. – Я поступлю так же! Прикажу Эвении дать ей работу на кухне. Я ошибалась, представляя эту историю в ином свете.
– Конечно, – с легкой улыбкой превосходства промолвила Юлия, – я тебя знаю! Ты, должно быть, воображала, как гречанка и галл вместе любуются звездами! Кстати, галл тоже получил по заслугам. Ненавидеть римлян! Да что он понимает, этот варвар! Я считаю, наши мужчины правы: отношения подчинения одних народов другим – закон справедливости и развития мира! Если б не римляне, Галлия еще многие годы оставалась бы дикой страной, а ее жители – жалкими невеждами.
