class="p1">Смотрю, как нервно ходит по лоджии Демид, как часто прикладывается сигаретой к губам.
Видно, что нервничает, но почему тогда так спокойно и скупо со мной разговаривает?!
Поневоле начинаю сомневаться, что я ему нравлюсь. Может быть, свекровь права, и стоит больше внимания уделять внешности? Вот Ленка на чужой день рождения пришла при полном параде, сияла, как звезда на новогоднем концерте по тв, а я…
Боже, невыносимо! Просто невыносимо…
Слишком больно.
Демид разворачивается и смотрит на меня. Через стекло лоджии и все пространство кухни его взгляд достигает меня, впиваясь в самое сердце.
Он словно говорит: мне жаль, но…
Проклятое «но»!
Я медленно отхожу в другую комнату. Дойдя до спальни, останавливаюсь. Не хочу, чтобы он спал сегодня со мной, прижимался, как ни в чем не бывало и дразнил прикосновениями…
Сердито достаю из большого шкафа подушку и плед.
Бросить бы так и все. Но я не могу так поступить. Я же хорошая жена, хорошая жена должна заботиться о муже всегда… Мама мне это втолковывала и вбивала в голову постоянно. Я на автомате расстилаю плед, добавляю подушку и одеяло, постельное белье… Застилаю мужу диван и замечаю боковым зрением, что Демид уже стоит в дверном проеме, наблюдая за мной.
— Я постелила тебе в зале, — сообщаю кратко.
— Я, что, наказан за плохое поведение?
Муж пытается улыбнуться, а у меня от его улыбки по лицу вновь начинают бежать слезы, и я ухожу, бросив одеяло нерасправленным.
Мне кажется, это начало конца…
Глава 7
Он
Утром встаю невыспавшимся.
Диван довольно жесткий и совершенно не подходит для сна. Усердно пытаюсь себя убедить, что причина только в этом, а не в том, как я всю ночь прислушивался к приглушенным рыданиям Софии за стеной. Слышал, как она вставала к дочери, ходила с ней, укачивала. Все делала сама, не прося меня о помощи.
Плюс она закрылась в спальне изнутри, и я даже при всем своем желании не могу взять малютку на руки, покачать немного, чтобы жена отдохнула.
Пока нахожусь в ванной, София успевает прибрать за мной диван. На кухне уже стоит мой завтрак, накрытый полотенцем, чтобы не остыл раньше времени. Но самой жены нет.
Она в квартире, не ведет себя, будто неуловимый призрак, делая все, чтобы со мной не пересекаться.
Ясно, я получаю молчаливый игнор с ее стороны.
Завтрак съедаю быстро, но вкуса почти не чувствую. Мне остро не хватает приправы в виде жены, сидящей напротив или готовящей что-то для дочери. Не хватает ясного взгляда и мягкой, влюбленной улыбки.
Потискать немного жену перед уходом, поцеловать, дразня, чувствуя, как она млеет и тянется ближе…
Этого я тоже лишен.
Прихватив кружку-термос с кофе, который я всегда выпиваю по пути на работу, заглядываю в спальню. Дверь приоткрыта, дочурка еще спит, но уже неглубоким сном. Кажется, скоро проснется.
Наклонившись, я целую ее пухлые щечки, вздернутый носик, прижимаюсь губами к темному пушку волос.
Ева начинает переворачиваться и пытается встать, спросонья плюхнувшись мордашкой вниз. Она начинает похныкивать. В спальню заглядывает София.
— Зачем разбудил? Я душ не успела принять!
Жена упорно смотрит на дочурку и игнорирует меня.
Обижена.
Очень обижена!
Видеть меня не хочет.
— Иди, я посижу с ней.
— Спасибо, не стоит. Теперь сами как-нибудь справимся. Без тебя.
— Соф, давай с утра не будем ругаться?
— Я не ругаюсь, — посылает мне прохладную улыбку, но в глаза так и не смотрит. — Просто напоминаю, что у тебя есть работа. Не поедешь сейчас, попадешь в пробки.
— Работа может и подождать. Кроме работы у меня есть ты, дочь. Есть семья!
— Даже целых две. Две семьи!
— Не понимаю одного, почему ты так усердно меня к Лене скидываешь, а? Может быть, у тебя кто-то на примете имеется?
В ответ София смеется:
— Да, у меня на примете кто-то есть. Я же целыми днями где-то пропадаю, в квартире клининг убирается, еду тебе повар готовит, а с Евой сидит няня.
— Давай без сарказма.
София устало вздыхает, у нее под глазами большие серые тени и голубые, почти синие глаза выглядят влажными от непролившихся слез. Снова у нее глаза на мокром месте! Чувствую раздражение, что никак не могу ее успокоить сейчас.
До нее не достучаться!
— Кстати, я без сарказма сказала, что у тебя две семьи. Ты ведь сам заявил, что Макса любишь. Я думала, что мужчины не любят случайных детей после разового перепиха с распущенной девушкой!
— Соф… — вздыхаю тяжело. — Мне было сложно жить с этим грузом на сердце. Ленку я не выгораживаю. Какая есть, и я рассказал все, как было на самом деле, клянусь! Но ребенка виноватым не делай.
— Вот ты и облегчил груз на сердце, снял тяжкую ношу. А как мне жить с чувством, что ты меня предал?
В груди возникает чувство турбулентности, сердце нещадно мотыляет по всем закоулкам. Пульс ускоряется. Я не люблю ссориться с Софьей, по пальцам можно пересчитать, сколько раз мы ругались серьезно. Но сейчас в семье разлад и скандал не затихает, только набирает обороты.
— Соф, я тебе не изменял. Слышишь? Я перепихнулся с Леной до того, как тебя встретил!
— Демид, предательство — это не всегда измена. Ты мне лгал, ты о таком важном умолчал! — расстраивается жена. — Ты должен был мне сразу рассказать! Сразу же, что Ленка беременна от тебя. Не нужно было доводить до абсурда.
— Я бы сказал, и что? Потерял бы тебя! Ты же обидчивая и пугливая, как тепличный цветочек. Точно не стала бы со мной больше встречаться. Пошла бы замуж за меня, а? Пошла бы, зная, что есть ребенок на стороне?!
— Я не знаю! — шепчет. — Но точно знаю, что у меня от тебя секретов нет.
— Разумеется, ты же была девочкой, когда я тебя взял. У тебя отношений не было. У меня были. Всякие девки были… Я не девственником в отношения с тобой вступил.
София вздрагивает:
— Не дай боже еще твои дети объявятся. Всех любить станешь? Ты меня обманывал… Демид. Обманывал. Я бы тебя поняла, если бы ты только деньгами откупался от Лены и ее ребенка. Но это явно не так. Любовь не вырастает просто потому что ты приложил усилия к зачатию. Ты Евочку любишь?
Я прижимаю к себе дочурку, она начинает играть с галстуком, улыбаясь. У нее целых два зуба, которыми она начинает мусолить мой галстук.
— Люблю, конечно. Очень люблю. Соф, вы — мое все. Как ты не поймешь…
Но