провела несколько лет, редко возвращаясь в Москву.
Она долго не встречалась с матерью, не знала, что с ней стало, как она живет. Их связь оборвалась, оставив темный, тошнотворный осадок. Лия не хотела ее знать. Сестра Марина превратилась в невысокую, плотную женщину с круглым лицом и выдающимся подбородком с ямочкой. У нее были светлые короткие волосы и глубокие голубые глаза, которые обе сестры унаследовали от своей красавицы матери.
Марина была немногословной и работящей. Она приезжала в Англию к Лие пару раз, но они никогда не касались темы родителей. У них сложились теплые отношения. У Марины было двое детей, она была замужем за моряком и работала в Ялте шефом-кондитером одного из самых престижных ресторанов, а мамой называла тетю Киру.
Когда она гостила у Льюисов, их дом превращался в один большой праздничный торт, пахнущий ванилью, фруктами и шоколадом. Сестры то и дело хлопотали на кухне: пекли, варили, кулинарили.
К тому времени, когда Лие исполнилось тридцать пять, она стала профессиональной международной моделью, украшающей своим красивым лицом и отточенной фигурой не одно глянцевое издание. Она иногда снималась в нижнем белье, но никогда обнаженной, потому что стыдилась своих рубцов, которые хоть и давно сошли с ее тела, но не давали покоя ее душе.
Сама того до конца не осознавая, она ненавидела мужчин, презирала их и не доверяла, какими бы положительными героями они ни являлись. Она считала своих ухажеров бабниками, лгунами и просто ненадежными людьми, никогда при этом не анализируя, почему она так думала, и не выказывая своих мыслей ни единым жестом. Со стороны, пожалуй, она казалась даже не высокомерной, а просто холодной и беспристрастной женщиной, которую интересовали только она сама, да русские, брошенные родственниками в детдом дети, которым она помогала, организовывая благотворительные вечера в Лондоне.
Она не думала о мужчинах, искусно отгораживаясь от всех потенциальных отношений, которые бы длились дольше, чем несколько дней. В ее мечтах было одно: суметь обеспечивать себя и максимально самостоятельно обслуживать свои дорогостоящие запросы. Она работала на износ, нарочно оставляя свободное время лишь на массаж, йогу и шопинг, чтобы ни один мужчина не мог целиком захватить ее внимание и умолял бы уделить ему хотя бы минуту ее драгоценного времени.
Ей не удавалось найти мужчину, который был бы полной противоположностью любовников ее матери, и всякий раз она ухитрялась найти хотя бы одно качество, которое бы незамедлительно отвращало ее от потенциального жениха и заставляло бежать прочь, оставляя его в полном недоумении и не оставляя ему ни малейшего шанса на исправление ситуации.
Она не понимала, что убегала на самом деле не от них, а от своей главной проблемы, которую она не осознавала на протяжении многих лет, и в свои тридцать пять лет она не могла назвать ни одного мужского имени, которое хоть что-то бы значило для нее, пока она не встретила Артура.
После того, как Лия уехала работать во Францию, ей не давал покоя тот факт, что Кристина Смолонская отказала ей в пластической операции. Ей понравилась эта невысокая, энергичная девушка с густым черным каре до узких маленьких плеч и карими глазами. В ней была та фундаментальная сила и основательность, которой так не хватало самой Лие.
Однажды, серым мартовским вечером приехав в Москву, Лия решила пригласить Кристину на чашку чая в свою любимую кофейню, расположенную в самом центре столицы, чтобы сказать спасибо и выразить восхищение ее профессионализмом. На этот раз Кристина сказала «да», и девушки, скоротав одинокий дождливый вечер за кофе с корицей, фруктовым десертом и теплыми задушевными разговорами, остались близкими подругами на долгие годы.
Кристина ездила в гости к Лие, но на все уговоры переехать в Англию окончательно, что жизнь в ней хороша и что ей найдут достойного богатого мужа, Кристина не поддавалась. У нее в жизни был только один «мужчина», за которого она давным-давно вышла замуж и не изменяла ему ни при каких обстоятельствах: ее работа. Ее не привлекало и не вызывало страсти ничто, кроме любимого дела. Она жила ради этого, а все остальное было для нее побочным эффектом жизни всякого человека.
Глава 4
Лизе нравилось начинать свой день прогулкой с Брюсом. У нее никогда не было собаки. Она помнила, как в детстве, в очередной раз просматривая мультфильм «Варежка», она вопросительно озиралась на свои варежки, ожидая от них чудесного превращения в лающий и виляющий хвостом пушистый комочек. Но этого так и не произошло. Родители не любили домашних животных и считали это огромной ответственностью, которая легла бы на плечи именно им, а не детям. Лизе пришлось смириться и оставить эту мысль до времен, пока не появится возможность организовывать жизнь, как ей хочется.
Странно, что только сейчас она задумалась о том, что как тогда еще учиться брать на себя ответственность и справляться с нею, если всегда ее избегать? Именно поэтому она так и не смогла овладеть этим навыком и, возможно, не овладеет им уже никогда. В ней где-то глубоко была прошита «безответственная» программа и, чтобы перешить ее, требовалось немало – осознать ее наличие, найти и переписать. Найти на это время в своей суматошной, извивающейся непредсказуемым серпантином жизни ей не представлялось возможным.
Лиза с Брюсом медленно подошли к озеру, когда на небе показалась стая канадских гусей. Раздались гнусавые звуки, как будто кто-то нажимал на клаксоны, и гуси вразнобой, громко гоготали от удовольствия, превращая свою перекличку в какофонию. Лихо размахивая мощными, огромными крыльями, гуси пролетели над ее головой и, тормозя изо всех сил по воде грузными телами, тяжело приземлились на гладкую серую поверхность озера. Постепенно угомонившись, они по очереди издавали редкие тревожные крики. Брюс подбежал к краю воды, но не стал заходить. Утро было прохладным. Он вопросительно обернулся на Лизу, пытаясь понять, в какую сторону двигаться дальше.
И как только Лиза задумалась о том, куда дальше идти, она увидела, что на нее с Брюсом на огромной скорости надвигается черное пятно. Не успела она сообразить, что делать, как это черное пятно ударило ее в грудь своими массивными, грязными лапами, отчего она пошатнулась и присела на землю, в илистую жижу, разбуженную ночным ливнем, которую она так осторожно переступила пару минут назад.
Всегда приветливый, Брюс примчался к ней на помощь и сперва попытался огрызаться и щетинился изо всех своих маленьких сил, обороняя ее от огромного черного лабрадора, а спустя минуту ему передалось игривое настроение противника,
