Она не знала, как ей теперь рассказать этой девочке, которая так на нее похожа, о бесконечной борьбе за то, чтобы не потерять известность, чтобы получить роль, которая была бы шагом вперед, а не шагом назад, в следующей пьесе, в следующем представлении и во всех последующих тоже.
Разве могла она рассказать этому юному невинному созданию из приходской обители, какие бесконечные соблазны подстерегали ее в прошлом? Но она, считая себя женой Вивиана, сопротивлялась им просто потому, что любила его. И все равно это было нелегко.
Временами она опасалась не только страсти, которую питали к ней мужчины, но и того, как бы вечные отказы не повредили ее положению в театре, чье руководство больше всего пеклось об удовольствиях своих важных покровителей.
Позже, когда Вивиан оставил ее и она узнала, что даже не была его женой, ей показалось, что жизнь окончена и чем скорее она умрет, тем лучше.
Вивиан отбыл в Америку, когда на смену одному представлению шло другое и до следующей премьеры оставалась еще неделя репетиций. Проплакав два дня, Рози даже сходила к Темзе, посмотрела на темную бурлящую воду. Она думала, если река сомкнется над головой, то не придется больше страдать из-за человека, которому не нужна ее любовь.
Но тут в ней ожила непонятная гордость, которая впервые проявилась в Ормондах в битве при Азенкуре, во время Столетней войны. Эта же гордость заставляла их бороться за власть при дворе. Именно она побуждала их завоевывать одну королевскую награду за другой. Благодаря этой гордости она поняла, что не позволит ни Вивиану, ни кому-либо другому ее сломить.
Рози отправилась в «Гейети» и уговорила мистера Холлингсхеда дать ей роль в пьесе без Вивиана. Она была преисполнена новой твердой решимости. Ей предстояло доказать человеку, который ее покинул, что она прекрасно может обойтись и без него.
Каждые аплодисменты публики, каждая похвала, заслуженная у критики, каждый полученный комплимент был для нее своего рода вызовом, брошенным ею человеку, которого она некогда отчаянно любила.
Он оставил ее ради женщины, имевшей больше денег, чем она.
— Деньги — вот что в конечном счете имеет значение! — с горечью сказала она себе.
Не любовь, не преданность, не самопожертвование, а золотые соверены.
Медленно, но верно, вместо милой, мягкой, скромной Рози Рилл, изображавшей вместе с Вивианом «самую красивую пару в мире», рождалась новая женщина, непохожая на прежнюю.
Все такая же красавица, но не собиравшаяся сидеть у ног мужчины и глядеть на него с обожанием. Она была решительно настроена выстоять, как бы трудно ей ни пришлось.
Но судьба уготовила ей еще одну беду, и она пришла к ней, естественно, в образе мужчины.
Поначалу Рози через силу принимала приглашения на поздние вечеринки, от которых прежде всегда отказывалась, если нельзя было пойти вместе с Вивианом. Тем не менее, из-за того, что она была такой прелестной, а теперь еще и свободной, количество приглашений умножилось. Изобилие цветов в ее гримерной превращало тесную комнатушку в ароматный будуар.
Она была очень осторожна из-за постигшего ее несчастья и соглашалась пойти только туда, куда приглашались и другие актеры и актрисы из «Гейети», что делало вечеринку многолюдной.
Затем, как и следовало того ожидать, она познакомилась с маркизом Коултхостом. Разумеется, она о нем читала и видела его в одной и той же ложе театра чуть ли не каждый вечер. Рози почти не обращала на него внимания, однако и до нее дошли рассказы о том, как он развлекает самых хорошеньких хористок «Гейети». На его щедрость девушкам не приходилось жаловаться.
Вот только, поглощенная Вивианом, она не заметила, что победы маркиза, если можно их так назвать, никогда не приводили к длительным романам.
Наконец он пригласил на ужин и Рози, сказав, что будут другие гости и что после спектакля он подождет ее у служебного входа.
Они встретились, и он повез ее, но не в «Романо», как она ожидала, а в свой дом на Гросвенор-сквер. Она и не догадывалась, что этой чести не удостаивалась ни одна актриса из «Гейети».
В том, что он вез ее на ужин к себе домой, для Рози не было ничего необычного. Однако, когда они прибыли на место, ей показалось странным, что в доме, кроме них, не оказалось ни души. Она вопросительно взглянула на маркиза, и тот объяснил:
— Я хочу поговорить с вами, Рози, или мне следует сказать Розамунда?
Она окаменела, а он продолжал:
— Я не сразу обнаружил, кто вы есть на самом деле, но теперь я вижу ваше сходство с остальными членами семейства.
Рози раздраженно отвернулась.
— Я не хочу говорить о своей семье, — сказала она, — и нисколько не сомневаюсь, что они тоже не стали бы говорить с вами обо мне.
— Думаю, вы поступили очень храбро, убежав с Воэном, — сказал маркиз, — а он поступил бесчестно, оставив вас.
— Мне не нужна ничья жалость, и ваша в том числе! — отрезала Рози.
— Я понимаю ваши чувства, — маркиз не стал с ней спорить, — но вы так не похожи на остальных женщин из «Гейети», что я прошу вас рассказать о себе. — Он помолчал, глядя на нее. — А еще я хочу понять, как вы могли полюбить такого мужчину, как Воэн, — ведь он совершенно чужд той жизни, которую вы вели до встречи с ним.
Она дала себе клятву, что никогда никому не расскажет о том, что произошло. Все же в маркизе было что-то, чему она не могла противиться. Впервые после ухода Вивиана она решилась открыть кому-то, как страдала.
Она поведала человеку, который, казалось, ее понимает, сколько трудностей пережила за годы своего так называемого замужества. Как приспосабливалась к жизни Вивиана, к его интересам, к нему самому.
Не сразу, постепенно, к ней пришло понимание, как глубоко различие между красивым, но вполне заурядным молодым человеком, не принадлежавшим к ее кругу, и аристократом, каким был маркиз. Она понимала это, но не смогла бы выразить словами. В присутствии маркиза ее охватывал трепет.
Тем не менее в жизни Рози очень долго существовал один-единственный мужчина, поэтому она не поняла, что маркиз затеял тонкую игру, пытаясь добиться ее расположения.
И она влюбилась.
Конечно же влюбилась! Разве можно было сопротивляться мужчине, с которым она говорила как равная, который дал ей почувствовать, что она богиня не только на сцене, но и в жизни?
Маркиз был не настолько глуп, чтобы торопить события. Ужин прошел спокойно. Затем Коултхост отвез Рози домой, поцеловал ей руку и оставил возле дверей ее квартиры.
Они встречались каждый день больше двух недель, когда Рози наконец призналась себе, что полюбила. Это была любовь верящей и страстной женщины, а не пылкое увлечение романтически настроенной школьницы.
