Однако ничего из вышеперечисленного новоявленный пахан Белогорска не знал. Он приехал недавно, разговаривал с немногими, а жизненный опыт, столь необходимый руководителю любого ранга, был для него пока недоступен • — тридцать лет, извините, — это еще молодость.
А поскольку Турды был далеко не глупым человеком, он сделал вывод, что с Кошем ему не тягаться: по всем параметрам пришлый вор на несколько порядков отставал от прежнего пахана. И это наводило на грустные мысли. Обычным путем утвердиться в этом городе никак не получится, предпосылки отсутствуют начисто. Он может сидеть со своей свитой в гостинице и ждать хоть всю жизнь — авторитет сам с неба не свалится. Необходимо что-то предпринять, дабы сразу завоевать всеобщее уважение, страх, раболепное поклонение и так далее. Допустим, отыскать истинного виновника гибели вора и его людей. А заодно отыскать деньги Второго Альянса. Вот это было бы здорово! Люди в его распоряжении имеются — своих привез, преданных да проверенных, деньги тоже есть, опыт оперативной работы имеется (в Таджикистане он, проведя разведывательные мероприятия, выявил трех агентов правительства, пытал и публично расстрелял их в горном кишлаке), препятствии обещали не чинить. Можно работать. В первую очередь следует взяться за авторитетов и их окружение. А начнем с самого противного из них и, что очень кстати, наиболее приближенного к персоне усопшего вождя. С Ромы…
Рому выкупали в ванне, затем Малой обработал его раны летучим анестезирующим составом, усадил в кресло и прикрыл простынкой. Малой глянул на часы, показал Турды пальцами три по пять — состав будет действовать пятнадцать минут, затем начнется «отходняк». Турды кивнул, налил в стакан сто пятьдесят грамм водки и поднес к губам жертвы. Рома в два глотка выпил содержимое, зажевал поднесенным огурчиком и крякнул. Глаза его приобрели осмысленное выражение. Прислушавшись к своим ощущениям, он удивленно покачал головой и, часто облизывая пересохшие губы, слабым голосом произнес:
— Да, мытарить вы мастера… Наловчились… И ты думаешь, тебе это с рук сойдет? Не, брат, шалишь… Как только я отсюда выйду… тебя в клочья порвут. Это я тебе отвечаю… Никакой сходняк не поможет.
— Не порвут, — ровно ответил Турды, доставая из кармана записную книжку. — У меня карт-бланш на разбор. Вот я и разбираюсь. А ты тут такого наговорил, что уши дыбом встают.
— Волосы, — поправил Рома, ускользающим взором ловя графин с водкой. — Уши дыбом не встают. Ты это… Будь человеком, дай еще водки. А то…
— Хватит, — покачал головой Турды. — Через пятнадцать минут ты опять начнешь болеть. Все тело. Давай, пока не началось, поговорим. Скажешь правду, я тебя быстро вылечу и отпущу.
— Я тебе все сказал, — отрезал Рома, глядя на графин. — Дай водки, будь человеком!
— Мне твоя правда не нравится, — Турды постучал пальцем по блокноту. — Если я твою правду людям покажу, все смеяться будут. Ты что, скажут, Турды — совсем больной? Ты чему веришь?
— Я тебе сказал — блядь буду и… и век воли не видать, — Рома зевнул во весь рот — после непрерывного пыточного марафона отсутствие боли и расслабленность казались чудом, блаженный покой разливался по всему телу, неумолимо клоня в сон. — Слушай, дай я посплю чуток, будь человеком?
— За такие деньги люди все что угодно скажут, — Турды опять постучал по блокноту. — Давай быстренько сначала пробежим. И ты сам на свежую голову поймешь, что некрасивая картинка получается.
— Давай, — Рома опять зевнул, поудобнее склонил потяжелевшую голову набок и прикрыл глаза: комната вдруг поплыла, странно меняясь в размерах — небольшая доза водки действовала на ослабленный организм не совсем обычно.
— Значит, Кош «бабки» не брал, — на всякий случай уточнил Турды. — Никого не мочил. Это все баба и этот… Пес этот. Кинули людей на «бабки», завалили всех подряд… Правильно?
— Бля буду — так, — едва размежив губы, прошептал Рома, вздрагивая от прикосновения — это ловкий Малой подошел сзади и начал мягкими движениями тереть ладонями его уши, опасаясь, что жертва уснет. — Да не сплю я, не сплю — отвали, выкидыш…
— Ну, тогда смотри, что тут выходит. — Турды уткнулся в блокнот и принялся бубнить:
— Начальник СБ «Парадиза» Жека. И два его пацана. Баба?
— Она.
— Ага. Кулькин — коммерческий директор «Парадиза». Баба?
— Она.
— Ну-ну… Стадогонов — младший, сын губернатора, владелец ЧОП «Белогорпроект». Тоже баба?
— Без базара.
— Понял. Толхаев — хозяин фармацевтического комбината. Баба?
— Да, баба.
— Та-а-ак… Два охранника на комбинате и курьер, который деньги вез… Кто?
— Все та же марушка.
— В смысле — баба? Ага, понятно. Дальше: Штырь-мытарь, Димон и трое его пацанов. Баба?
— Нет, это Пес. И двое его шныреи.
— А, ну да, извини. Точно — Пес… Потом: пацаны Улюма. Буханка и Болт. Пес?
— Он. Улюм сам сказал.
— Ну, с этим понятно — раз Улюм сказал. Трое фраеров в кожвене, а после — старшин их, Леха, в больнице. Баба?
— Верняк, та самая марушка. Может, хорош? Сколько уже говорено…
— Нет, не хорош! Ты слушай и прикидывай, что получается. Мамон, Лука и Ботва — ваши пацаны. Маручка?
— Марушка, — поправил Рома и, встревоженно ворохнувшись, покосился на графин с водкой. Малой немного не рассчитал — обещанные пятнадцать минут еще не истекли, а рваное тело Ромы начало потихоньку сигнализировать мозгу, что с ним, телом, не все в порядке. — Слушай, будь человеком — дай водки, а? Чей-то мне поплохело.
— Сейчас заканчиваем, — успокоил его Турды. — И последнее — смотри внимательно. Вор, Цапля-авторитет — в доме, четверо пацанов во дворе. Два взрыва, всех добили в голову. Тоже баба?
— Я сказал — баба, — Рома поморщился. — Тебе не надоело?
— Надоело, — признался Турды, тыкая карандашом в криво писанные строчки и шевеля губами. — Итого: тридцать один труп. За неполный месяц. Такое впечатление, что работал этот… ну, как его… карательный экспедиция. Карательная. А по твоим раскладам выходит, что семерых завалил Пес, а остальных двадцать четыре человека рассчитала баба. Понимаешь, Рома? Одна баба — молодая и симпатичная, картинка. Ее драть целыми днями надо во все щели, а она тут ходит и всех подряд валит… Рома!!! Ты думаешь, я с этой херней к людям поеду?! С этой сказкой про твою бабу?! Да меня на месте опустят и в психушку упекут!
— Я понимаю, — Рома почувствовал, что лоб его покрывается испариной — боль постепенно возвращалась, медленными толчками нагнетая в сознание предощущение страшных мучений. — Я понимаю, нескладно выходит… Ммм… Но ведь так все и было! Господи! Да за каким хером я бы стал терпеть все это? Не проще ли было наврать тебе кучу?!
— За большими деньгами, — вразумительно пояснил Турды, внимательно наблюдая за жертвой и соображая, дать команду мытарю открыть очередную ампулу с заморозкой или воздержаться. — Ты, Рома, теперь один в курсе, что с этими деньгами стало. А в этой истории, куда ни кинь, кругом не правильный расклад получается. Давай даже про бабу на минуту забудем. А вот про тебя… Ты почему жив остался. Рома? В подпол полез, за огурцами? И как раз в тот самый момент, когда эта баба пришла убивать вас всех? А, Рома?
Рома покачал головой и ничего не ответил. Действительно, не правдоподобно. У следаков он проходил подозреваемым номер один — странно было верить в то, что всех в доме убили, а он выжил. Но это же игра случая! Вор послал его в подпол за огурцами — они сидели с Цаплей, наливали понемногу и обсуждали текущие проблемы. Как раз огурцы кончились. Рома спустился в подпол, включил переноску, начал выбирать банку… В этот момент во дворе раздался грохот — из подполья Рома не сразу и понял, что это граната взорвалась. Он испугался, и это спасло ему жизнь. Застыл на месте в немой оторопи, стал лихорадочно соображать, что же делать. Через несколько секунд прозвучал второй взрыв — на этот раз в доме. Взрывной волной крышку подпола захлопнуло, шнур переноски перебило — Рома сидел в темноте и трясся от страха. А когда он рискнул вылезти наружу, кругом были одни трупы…
— Вот так некрасиво получается, Рома, — Турды сунул блокнот в карман и скрестил руки на груди. — И еще один прокол, Рома… Жеку этого, начальника СБ «Парадиза»… Его же в задницу трахали. Экспертиза показала. Прежде чем убить, два мужика трахали его в задницу. Баба это сделать не могла. Пес этот со своими пацанами — тоже. Тут работали матерые уголовники. Улавливаешь? Коша работа, да?
— Дай водки! — сипло крикнул Рома. — Болит! Господи, как болит!
— Скажи правду. Рома, — Турды подскочил с дивана, приблизился к жертве, уставился в потемневшие от разраставшейся боли глаза. — Правду, Рома! И не будет больно — я тебе обещаю! Где деньги. Рома?!
— Это баба! Баба все! — тонко всхлипнул Рома, кривя лицо в ужасной гримасе. — Бля буду! Мы не брали! Баба!
