дров. Вокруг этих путеводных огоньков начали собираться местные жители. Причем туристов на таких мероприятиях не привечали.
Держатели кафешек и питейных заведений притащили с собой целые тележки с напитками и едой, которые оплачивались из общего котла. Я достал телефон и сбросил на особый счет сумму, как минимум раза в два превышавшую привычный взнос. Не то чтобы я стал богатым мотом, хотя гора элькоинов, которую Бисквит притащил от букмекера, впечатляла. Вот из этой кубышки я с одобрения моего зеленокожего друга и тратил средства на такие развлечения. На себя лично оттуда брал крайне редко, только если заставляла нужда, а нуждаться, благодаря моей известности как оценщика, давно не приходилось.
Сумерки сгустились, и над парком разлилась тихая песня Арины – одной из местных певиц, обладающей слабым даром сирены. Эта часть парка притихла, слушая чарующий голос девушки. Возле выбранного мной костра появились Заряна с Леной и привычно уселись рядом. А с другой стороны почему-то примостилась вынырнувшая из полумрака Рита – одна из двух бывших подружек Бисквита. Дины видно не было. Скорее всего, она где-то со своим новым кавалером, который и стал причиной раскола межрасового тройничка. Я, конечно, удивился, но возражать не стал, лишь приветственно кивнул девушке, продолжая слушать пение сирены. Над головой мелькали фуки, едва слышно стрекоча крылышками. Их старшая сестра тоже бродила где-то поблизости, но к нашей компании Фа не примыкала. Со всеми, кто сидел за этим костром, она уже успела познакомиться, так что искала кого-нибудь новенького.
Когда сирена закончила пение и у костров загомонили о чем-то своем, сидевшая слева от меня Рита вдруг спросила:
– Как он там?
Уточнять, кого именно она имеет в виду, смысла не было, поэтому я ответил как есть:
– Нормально. Зарылся в работу по уши. Даже посидеть с ним нормально не получается.
Я посмотрел на маленькую танцовщицу и увидел на ее лице странное выражение, которое до конца понять не смог, да и эмпатически состояние Риты считывалось плохо. Затем мне вспомнился старый советский фильм, который я видел еще совсем мелким пацаном, и решил похулиганить:
– Но очень страдает.
– Да? – тут же оживилась потанцулька.
Ну вот что ты будешь делать с этими Евиными дочками?! Сами же заколотили странные разборки, а теперь еще и хотят, чтобы ни в чем не повинный орк страдал из-за хуманских заморочек. Не сдержавшись, спросил:
– А что там у вас вообще произошло? Почему решили разбежаться? Я не про официальную версию об увядшей как помидоры любви. Хотелось бы знать настоящую причину.
Девушка насупилась, косясь в сторону сидевших с другой стороны от меня и явно навостривших ушки подружек, но все же заговорила:
– Это не у меня. Это Динка решила, что ей нужно подыскать нормального мужчину, с которым можно встретить старость.
– И тебя тоже приспичило обзавестись таким же?
– Ну а чего? У нее будет нормальная семья, а у меня нет?
– Чем вас не устраивала ваша старая компашка шведского образца? Живут же шведы и в ус не дуют.
Девушка удивленно подняла брови:
– Но он же орк!
– Как в постели с ним барахтаться, тебя это не смущало, а как серьезные отношения строить, так уже не годится. На расизм это не тянет, а вот на особую породистость тараканов в твоей симпатичной головке очень даже похоже.
Девушка надулась. Мы не были с ней достаточно близкими друзьями, чтобы обмениваться подобными выражениями, но, честно говоря, меня заела обида за друга.
– Но у нас же не может быть детей, – вдруг отыскала спасительный аргумент Рита.
– А тебе так сильно хочется детей? Ты ведь знаешь, как с этим обстоят дела в Женеве?
– Знаю, – совсем пригорюнилась Рита. И тут же нашла еще один довод, хотя было видно, что и сама не особо верит в такое везение. – А может, мой будет нормальным?
– Вполне возможно, – сам не знаю почему решил я приободрить девушку и тут же почувствовал интерес с другой стороны от себя. Да и парочка прогуливающихся неподалеку девушек, услышав наш разговор, подтянулись ближе. – По статистике, двадцать процентов детей остается в семьях до совершеннолетия, но полностью нормальными даже их не назовешь. Это новое поколение, а может, даже новый подвид хомо сапиенс.
– Да ладно! – вдруг влезла в разговор посторонняя девушка. Похоже, этот вопрос ей явно припекал. – Разве их всех не выкупают еще в утробе матери эти монстры из Академии?
Блин, опять народное творчество поперло. Я, конечно, не обязан развенчивать городские легенды и предрассудки, но коль уж влился в это сообщество, нужно делиться информацией.
– Я, по-вашему, похож на монстра? Кстати, как вас зовут?
– Вера, – почему-то раздраженно вскинула голову шатенка с крупноватыми, но не требующими коррекции чертами лица. Да и вся она была немаленькая такая, но все же оставалась на грани симпатичности.
– Так что, Вера, похож я на монстра?
– А при чем здесь вы?
– При том, что я веду в Академии факультатив по истории искусств и неплохо знаю, кто там работает и что они делают. Никто детей не выкупает насильно, особенно тех, чьи способности к магии проявляются еще в утробе матери. Академия выплачивает компенсацию, чтобы поддержать несчастных матерей, которым приходится расставаться с детьми. Это слабое утешение, но хоть какое-то. Но главное друге – если бы спецы из Академии не вмешивались в процесс, то многие дети умирали бы, так и не родившись, перед этим убив собственную мать. Даже взрослые плохо справляются с проявлениями у них магических способностей, что уж говорить о детях. Им нужны профессиональная забота и внимание, причем постоянные, а не по настроению.
И тут же перед глазами возник образ окутанного тенями мелкого пацана, который напал на главного психолога Академии. От нахлынувших воспоминаний аж пробило ознобом. Он тогда чуть не пришиб и меня вместе с мадмуазель Дидион, и только вмешательство моего наставника позволило обойтись без трупов.
Почти все творческие личности в той или иной степени были менталистами, так что все присутствующие хорошо прочувствовали мой эмоциональный выброс. Пришлось немного сглаживать впечатление:
– Не все так печально. Врожденных магов оставляют жить в Академии под полным контролем. Остальные обучаются там как в интернате. Некоторые вообще просто ходят на занятия, основное время проводя со своей семьей. Бывает по-разному, кому какая доля выпадет. Так что обвинять во всех грехах Академию, не проверив факты, только потому, что кто-то из знакомых говорил о ней гадости, как минимум неумно.
Бесцеремонной Вере финал моего рассказа явно не понравился, и она, фыркнув как лошадь, удалилась. Зато меня начали тормошить подруги,
