В 1924 году Чичо закончил с отличием лицей и стал чемпионом страны среди юношей по десятиборью и плаванию. Он с самозабвением отдавался спорту, обожал верховую езду, стрельбу по мишеням. Юноша рос крепким, выносливым, энергичным, веселым. Но любовь к жизни и ее радостям не превратила его в беззаботного и бездумного повесу, как часто случалось со многими сверстниками его круга. Юного Альенде все больше и больше волновала судьба обездоленных, их борьба за социальное освобождение. Он уже понимал, что это проблема «номер один» для его народа, хотя и не видел еще конкретных путей ее решения.
На семейном совете согласились, что Чичо посвятит себя медицине, следуя укоренившейся в семье традиции. Это совпадало и с его собственным желанием. Ведь врач, как подтверждали своей деятельностью его прадедушка и дедушка, может принести много добра нуждающимся и отверженным. А творить добро Чичо уже тогда считал основной целью человеческого существования.
В то время медицинское образование в Чили можно было получить только в Национальном университете в Сантьяго на медицинском факультете, деканом которого некогда был прадедушка Чичо. О том времени напоминал студентам портрет доктора Висенте Падина, висевший в кабинете декана.
Согласно чилийскому законодательству каждый мужчина, достигший 18-летнего возраста, должен пройти военную службу. Чтобы не прерывать потом учебу в университете, Чичо решает поступить добровольцем в армию еще до достижения совершеннолетия, сразу же после окончания лицея. Военную службу он проходит в кирасирском полку, расквартированном неподалеку от Вальпараисо, на аристократическом курорте Винья-дель-Мар. Здесь Чичо сталкивается со слепой, бездушной дисциплиной, привитой прусскими инструкторами.
Еще в конце XIX века в Чили усилилось влияние германского капитала, резко возросла иммиграция немцев в страну, где они оседали целыми колониями. В Вальдивии, например, их стало так много, что эта провинция походила на немецкое княжество. В 1895 году правительство пригласило германскую военную миссию, поручив ей реорганизацию и модернизацию чилийской армии. Немцы принялись за дело со свойственной им профессиональной деловитостью. Они внесли в армию «прусский дух». Офицерский корпус, и без того гордившийся одержанной в Тихоокеанской войне победой, стал еще более заносчивым, спесивым и замкнутым. В нем быстро росло число выходцев из Германии, немецкие колонисты считали лучшей карьерой для своих сыновей военную.
Не прошло и десяти лет, как чилийская армия внешне стала походить на германскую. Армейская форма, прусский гусиный шаг, палочная дисциплина — все напоминало больше прусские, чем местные традиции.
Чичо не приемлет палочную дисциплину. Когда однажды его товарища по службе несправедливо наказал офицер, Чичо запротестовал, за что был послан на гауптвахту. Офицеры-профессионалы с недоверием относились к отпрыску семьи Альенде, за которой укоренилась слава масонов и радикалов. Однако поводов для претензий он не давал. Чичо безупречно нес строевую службу, отлично управлялся с конем, был отменным стрелком, прекрасно разбирался в военном деле.
В то же время за месяцы пребывания в кирасирском полку Чичо смог убедиться, что офицеры, в особенности молодые, далеко не все реакционны. Среди демократически настроенных офицеров — выходцев из средних слоев, вынужденных жить на скудное жалованье, — пользовался популярностью полковник Мармадуке Грове. Он был близко связан с семьей Альенде: его брат Эдуардо был женат на сестре Чичо — Инее. Дон Марма, как называли в семье полковника, сын ирландского врача, осевшего в Чили, служил не только в сухопутных войсках, но на флоте и в авиации, был военным атташе в Лондоне и Берлине, где стал сторонником социал-демократии. Он часто бывал в доме дона Сальвадора, и Чичо неоднократно был свидетелем политических споров и дискуссий между его отцом и полковником, отличавшимся резкостью суждений и вынашивавшим планы социальных реформ.
Тем временем в жизни дона Сальвадора произошли новые перемены. Он был назначен членом Комитета жалоб, которому поручалось наблюдение за проведением плебисцита в Такне. Плебисцит должен был решить дальнейшую судьбу этой территории. Семья Альенде в этой связи вновь переезжает в Такну, с нею едет Чичо.
На этот раз Альенде пробыли в Такне недолго. Плебисцит был отложен, комитет распущен, и дон Сальвадор вернулся в Вальпараисо.
В 1926 году Чичо начинает учиться на медицинском факультете столичного университета. Его влечет политика. В Чили, как и в других латиноамериканских странах, по установившейся традиции студенты принимают самое деятельное участие в политической борьбе. В 1918 году по всем высшим учебным заведениям континента прокатилась волна студенческих выступлений — учащиеся требовали осуществления университетской реформы. Студенты добивались признания за ними права на участие в университетском управлении, изгнания из университетов профессоров-реакционеров и клерикалов и других преобразований, которые должны были сделать вузы более демократичными и независимыми от прихотей диктаторов. Движение за университетскую реформу началось в аргентинском городе Кордове, откуда перекинулось в университеты других стран. Коммунисты оказывали ему всемерную поддержку, а студенты — сторонники реформы, со своей стороны, выступали за смычку с рабочим движением.
В Сантьяго, где университет был расположен поблизости от «Ла-Монеды», политические кризисы часто начинались со студенческих беспорядков. И ни один политический кризис не обходился без убитых во время демонстраций или замученных в полиции студентов.
В Сантьяго во главе движения учащихся университета стояла студенческая федерация, руководство которой, как правило, выступало с радикально-демократических позиций. За годы пребывания в университете Сальвадор Альенде стал одним из лидеров прогрессивного студенческого движения. Он был признанным вожаком студентов медицинского факультета, избирался президентом студенческого факультетского центра, вице-президентом студенческой федерации и членом университетского совета. Он возглавлял левую студенческую организацию «Авансе» («Наступление»), был руководителем одной из студенческих забастовок, за что его исключили на некоторое время из университета.
Чичо принимал самое деятельное участие в организации вечерней общеобразовательной школы для рабочих и сам преподавал в ней основы социальной медицины. У него на все хватало энергии и способностей: и на учение, и на политику, и на работу. Ведь ко всему прочему он еще и зарабатывал на жизнь и на оплату университетского курса, ибо отец был не в состоянии нести расходы по образованию всех четырех детей. Дон Сальвадор мог оплатить только образование дочерей и отложить некоторую сумму им на приданое. Чичо, будучи студентом, работал ассистентом на патолого-анатомической и стоматологической кафедрах, затем в «Скорой помощи» и психиатрическом госпитале. Он ежедневно соприкасался с человеческим горем, заботами, нищетой, болезнями. Это был как бы второй его университет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
