Легко поднявшись с кровати, я подошла к шкафу, где хранила свою коллекцию видеофильмов, и достала с полки последний шедевр Феллини. Было бы глупо впустую растрачивать такую прорву нежданно свалившегося свободного времени. Тем более я не клуша и яйца пока, слава богу, не высиживаю!
В общем, вы-то знаете, что не в моих правилах сжигать нервные клетки в пламени бесполезных треволнений. Я предпочитаю получать удовольствие! Поэтому-то и выкинула из головы сумасшедшего Некто в тот самый миг, когда на экране появились первые кадры…
* * *
Он шел по самой кромке тротуара, вдоль стен домов, старательно обходя лужи. После вчерашнего дождя сугробы на улицах значительно осели, а тонкая кромка льда почти исчезла с парившего асфальта. Но снега было еще достаточно, чтобы пройти по улице, не испачкав ботинок.
У самого входа во двор он посторонился, с вежливой улыбкой пропуская вперед женщину с коляской, и пошел следом за ней.
Выезжая со двора, немногочисленные машины все же умудрились проделать в рыхлом льду неглубокую колею, а талая вода помогла им крушить бастионы зимы, заполонив собой образовавшееся пространство.
Идущая впереди него женщина оступилась в колею и топнула ботинком по ручейку воды, подняв фонтан брызг. Мелкие грязные капли попали на его ботинки, и он на секунду замер. Непонятная гримаса то ли боли, то ли ненависти на мгновение промелькнула на его лице и тут же изчезла.
Он достал из кармана кожаной куртки носовой платок, нагнулся и стер капельки мутной влаги со сверкающих ботинок. Лишь затем пошел дальше, еще тщательнее выбирая, куда ступить.
На скамейке у его подъезда сидела парочка древних старушек, выбравшихся погреться под ласковым весенним солнцем. Они почти ничего не говорили друг другу, недреманными стражами оглядывая пространство двора.
— Здравствуйте, баба Маша! — проговорил он, едва дойдя до скамейки. — Как здоровье, баба Клава?..
— Здравствуй, касатик! — откликнулась одна из старушек, то ли Маша, то ли Клава. — Рановато ты сегодня что-то!
— Да я только пообедать! — дружелюбно улыбнувшись, проговорил он. — А потом снова на работу, и допоздна!
Он еще раз улыбнулся и заспешил в подъезд.
— Вот, трудится с утра до ночи, а никак на свою квартиру не заработает! — проговорила в его удаляющуюся спину другая старушка.
— Да разве при нонешней власти заработаешь?! — согласилась с ней подруга. — Только у ворюг деньги и есть! А уж таких, как он, и в хорошие-то времена все, кому не лень, тюкали…
Он слышал болтовню старушек, пока не зашел в подъезд. Если их реплики чем-то и задели его, то на улыбающемся лице это не отразилось. Оно оставалось по-прежнему невозмутимо-дружелюбным.
Здесь, неподалеку от конечной остановки одного из троллейбусных маршрутов, вандалов-подростков почти не было. Вокруг обитали в основном молодые семейные пары да пенсионеры. Наверное, поэтому стены подъездов были загажены лишь редкими старыми надписями, успевшими к тому же почти стереться.
Он снял здесь квартиру месяц назад. И она идеально соответствовала задуманному им плану!
Стараясь не задеть плечом за стены, он поднялся к своей квартире и достал из кармана ключи. Отпирая дверь, он вдруг услышал звуки музыки, доносившиеся из-за нее, и недовольно поморщился. В это время в его квартире должна быть абсолютная тишина! Значит, ОНА его опять не послушалась…
Едва ступив за порог, он уловил легкий запах сигаретного дыма, и лицо его перекосила гримаса недовольства. Рывком захлопнув дверь, он аккуратно разулся и прошел в зал.
Помещение, куда он вошел, могло бы служить эталоном аскетизма. В нем не было ничего, кроме стола, книжного шкафа, дивана и телевизора на тумбочке в углу. Единственным нарушением интерьера была неопределенных лет женщина, все же сохранившая былую сексуальность.
Она лежала на диване в поношенном халате, накинутом на голое тело. Сигарета в ее руке дымилась, а пепел с нее маленькой кучкой грудился прямо на полу. Женщина лениво оторвала скучающий взгляд от телевизора, кричавшего на весь дом, и кивнула вошедшему. Казалось, ей было безразлично все! И она сама в том числе.
Он твердым шагом прошел через зал и выключил телевизор. Женщина никак не прореагировала на это. Лишь сигарета дрогнула в ее руке, сваливая пепел на пол, еще недавно бывший идеально чистым.
Глядя женщине прямо в бесцветные глаза, он подошел к ней вплотную и застыл. Спокойный и невозмутимый.
— Я, кажется, говорил, чтобы ты не курила в комнате? — ровным голосом спросил он.
— Да брось ты хреновину-то молоть! — устало ответила женщина. — Ты — зануда, хуже старой бабки…
Договорить она не успела — он ударил ее по губам ребром ладони. В уголках ее большого рта появились тонкие потеки темной крови.
Женщина дернулась назад, а затем сплюнула кровавый сгусток на натертый линолеум.
— Опять начинается, — совершенно спокойно констатировала она. — Это уже становиться утомительным. Ты что думаешь, если я проститутка, так, значит, твоих грязных денег хватит, чтобы мою боль возместить?! А вот хрен угадал! Ты ведь сегодня же вечером ко мне прибежишь и опять золотые горы обещать будешь. Вот только я тебя пошлю на…
На этот раз удар был сильнее. Голова женщины метнулась назад, со звонким шлепком стукнувшись о стену выше диванной спинки. Женщина попыталась встать, но новый удар сбросил ее на пол. Едва приземлившись на четвереньки, она в ту же секунду получила чувствительный пинок по ребрам и заскулила, словно приблудный щенок.
— Прекрати! Не надо! — взмолилась женщина, глядя в невозмутимое лицо своего мучителя.
— Надо! — И он пнул ее еще раз. — Всему вашему племени давно пора напомнить ваше место! И если, кроме меня, это сделать некому, то, уж ты поверь, я очень хорошо постараюсь!
Он ударил лежащую женщину еще раз и лишь затем отошел в сторону, глядя сверху вниз на скрючившееся тело. Его лицо ничего не выражало. Ни ненависти, ни удовольствия! Наверное, точно с таким выражением токарь, выточив из болванки очередную деталь, бросает ее в ящик и принимается за изготовление новой.
— Одевайся! — после секундного молчания проговорил он. — Пять минут у тебя, чтобы убрать за собой, а затем можешь выметаться! И не дай бог хоть одна тварь у подъезда увидит, что ты выходишь от меня!
Его спокойный голос подействовал на женщину сильнее хлыста. Размазывая кровь по лицу, чтобы ни одна капля не упала на сверкающий чистотой пол, она бросилась в ванную. А он опустился на диван.
Он сидел и смотрел, как женщина оттирает с линолеума свою кровь, еле слышно всхлипывая. В его душе бушевал праведный гнев, но на лице не отражалось ни одной эмоции. Теперь он не мог их себе позволить!
Теперь в его жизни все будет по-другому! Он сам выбрал себе такую долю и отступать от задуманного не собирался.
— Я дико извиняюсь, что так получилось! — с вежливой улыбкой произнес он, едва только женщина закончила до зеркального блеска полировать потертый пол и разогнулась, держа окровавленную тряпку в руках. — Впредь будь осмотрительней, ибо неизвестно, в какую сторону покачнется маятник! Нет ничего страшнее женской глупости и самоуверенности. Когда женщина забывает о своем месте и соответствующих ей приличиях, в мире начинается ад! Помни об этом…
Ничего не ответив, женщина оделась и тенью скользнула за дверь. Она торопилась покинуть этого сумасшедшего в моменты таких припадков, чтобы ночью вновь вернуться к нему и получить заработанные телом деньги.
А он встал с дивана и подошел к окну. Он оставался там, пока женщина не выскользнула из подъезда и, прикрывая лицо воротником пальто, не пробралась мимо любопытных старушек.
Он знал, что глупо надеяться на то, что бабушки-церберы не запомнят ее. Однако в своей неуязвимости он был уверен — этажом выше жила семейная парочка с довольно сомнительной репутацией! Белая ворона в стае… Все подобные эксцессы старушки непременно асоциировали с ними.
— Что ж, — сказал он себе, глядя в спину удаляющейся проститутке. — Вот теперь можно пообедать и приниматься за настоящую работу!
На кухне его ждал вчерашний борщ. Отвратительный и несъедобный, но приготовленный им самим.
* * *
Вновь телефон зазвонил ровно через час. Тетушка Мила еще не успела вернуться с лекции, а я — сойти с ума от безделья.
Сожалея, что не успела досмотреть новый шедевр моей видеоколлекции, я нажала «паузу» на пульте дистанционного управления. Лишь после этого (а телефон издал уже третий противный звонок!), абсолютно уверенная, что звонит мой сумасшедший, я подняла трубку.
«Прямо как обеденный перерыв делал!» — успела подумать я, прежде чем услышала его голос.
— Ну что, киска, соскучилась?! — весело спросил он.
— С чего? — поинтересовалась я в ответ. — Думаешь, ты один у меня такой интересный?!
