отвести внимание от собственной двусмысленной фразы.
— Пить хотела! И есть! — подскакиваю на ноги. — Со вчерашнего утра ничего не ели, а я не лесная фея, Артур! Я человек с обычными потребностями организма.
— Да, действительно, как и я, — бормочет он, опуская глаза в пол. — Ладно, спасибо за проявленную бдительность, идем завтракать!
Он отворачивается и шагает к выходу.
— Хм, не такой я реакции ожидала, но ладно, — недовольно причмокиваю, — в конце концов, мы не по–настоящему вместе. Но попрошу прописать в мой контракт подобные форс–мажорные случаи, а то твоя бешенная поклонница всерьез собиралась ударить меня сковородой, повезло, что я как раз проснулась и проголодалась. Неизвестно, что было бы с моей головой после подобного.
Вздыхаю, выпрямляюсь и с независимым видом ступаю к двери. Конфликт исчерпан, работа осложняется, но мне не привыкать.
— А какой ты реакции ожидала? — зато, кажется, теперь Клемондскому хочется пообщаться. Он подскакивает обратно ко мне. — Как ты сказала, у нас все не по–настоящему, — он наклоняется к моему лицу, обдавая кожу своим горячим дыханием, — впрочем это не мешает нам приятно позавтракать в обществе друг друга, — он отстраняется так же быстро, как и приблизился, берет меня под локоть и тащит на выход. — Идем, любимая.
Смотрю на него недоуменно, но подчиняюсь. Лишь проклинаю мурашки, которые снова забегали табуном по коже от волнующей близости герцога. Надо с ними что–то делать, он не может оказывать на мое тело такое влияние.
— Идем, любимый, — едко передергиваю его интонацию и гордо вздергиваю подбородок.
Некоторое время шагаем в молчании, Клемондский посматривает на меня с интересом, но я не реагирую.
— Прости, ситуация и впрямь оказалась из ряда вон, я не ожидал подобного цирка. Только проснулся, а тут происходит непонятное. А ты молодец, отлично отреагировала и прекрасно выполнила роль моей невесты, — наконец мягко произносит герцог.
— А я не играла, Артур, — отвечаю ему надменно, — я действительно возмутилась поведением твоей поклонницы.
Договариваю и присаживаюсь за стол, наслаждаясь произведенным впечатлением.
Глава 10
— Т–ты, ты, — он никак не может сформулировать мысль, — ты всерьез, да? Так это ведь.
Не дослушиваю, перебиваю.
— Не переживай, Артур, я не в коей мере не посягаю на тебя всерьез, все исключительно в рамках договоренности. Подобная ситуация с Анной возмутила бы кого угодно и совершенно искренне. А теперь присаживайся, пожалуйста, за стол, и давай поедим. Если, конечно, твоя излишне рьяная поклонница не отравит меня своей стряпней. Тогда тебе придется нанимать кого–то другого.
Герцог кивает и занимает место напротив. В его глазах как будто мелькает что–то, похожее на мимолётное сожаление, но скорее всего мне кажется. Нам обоим ни к чему сложности. Никаких чувств! Это первое и основное правило моего бизнеса. Впрочем, раньше и намека на подобную проблему не возникало. Но мне пора расти, полезно проверить свои силы в серьезном заказе.
— Не думаю, что она станет травить тебя, все же это рискованно, — говорит Клемондский, когда я уже почти забыла, что сказала.
— А я вот уже ни в чем не уверена. Но зато теперь совесть не мучает, что такой большой гонорар получаю, рядом с тобой опасно, — смеюсь.
— Н–да, есть такое дело, — герцог заставляет себя улыбнуться, но получается не очень искренне, как будто я случайно попала в точку.
— Есть что–то, что я должна узнать? — прищуриваюсь, настороженная его реакцией. — Может быть, про твоих родственников? Бывшую пассию, с которой едва не дошло до венца? И насколько они опасны, на что способны дабы устранить меня?
— Грейс, — герцог делает глубокий вдох и окутывает мои руки своими ладонями, — ты в полной безопасности, — поднимает на меня свои честные безумно красивые глаза. — Я никому не позволю тебе навредить, поверь.
Уголки его губ приподнимаются, привлекая к себе внимание. Да, насколько же проще работать с аристократами помельче. Их внешность обычно не столь идеальна, да и манеры оставляют желать лучшего.
А тут столько проникновенности, напускной искренности в словах, что сразу забываешь про крушение кареты и сумасшедшую поклонницу со сковородой подмышкой. Ведь эти чувственные губы притягивают к себе все внимание и мысли.
Слегка трясу головой. Должно быть, на небосклоне Венера вступила в свои права, раз у меня так много мыслей не о том. Стоит их пресекать на корню.
— Ваш завтрак, — произносит Анна.
И она бывает к месту, вот сейчас уж точно. Избавила меня от ответа, да и ото всего неудобного разговора. Если вспомнить, как Клемондский реагировал на то, что остался без денег, и платить за него будет девушка, предположу, что фраза про «не позволю навредить» из той же оперы. У человека на лицо комплекс идеального джентльмена. Не стоит принимать на свой счет и излишне очаровываться.
— Благодарю, — отвечает герцог, освобождая на столе место для тарелок.
Владелица «Веселой утки» ставит перед нами омлет с томатами и тостами, а также небольшой пузатый чайник и кружки, и собирается уходить.
— Не так быстро, уважаемая, — останавливаю ее за руку. — Несите еще один столовый прибор и кружку. Что вы так на меня смотрите? Говорю, несите прямо сейчас!
Анна недовольно фыркает, но отправляется выполнять приказ. Клемондский смотрит на меня с любопытством, но молчит.
— Замечательно, а теперь берите, пробуйте, — отрезаю по небольшому кусочку на наших с герцогом тарелках и пододвигаю вернувшейся Анне, — и чай тоже отпейте, пожалуйста.
Она смотрит на меня с раздражением, но все–таки выполняет предложенное.
— Довольны? — произносит, запив еду большим глотком чая. — Или будете ждать час, чтобы наверняка убедиться в том, что я ничего опасного не подсыпала?
Клемондский с трудом подавляет смех, мне тоже становится весело от происходящего.
— Надо бы подождать, было бы вернее, — киваю с улыбкой, — но пока можете идти, — Анна резко разворачивается, — будьте у нас на виду! — кричу ей вдогонку.
Отвожу взгляд от хозяйки «Веселой утки» и встречаюсь глазами с герцогом. Мы с ним, не сговариваясь, смеемся, абсолютно не сдерживаясь, отпустив себя, как приличные аристократы никогда не делают.
— Ненормальные, — доносится до нас комментарий Анны, вытирающей соседние столы.
Но ее реакция вызывает у нас лишь новый приступ веселья.
— Кажется, ты потерял председателя клуба твоих поклонниц в Севидже, — наконец говорю, утирая выступившие слезы.
— Даже не знаю, как буду дальше с этим жить, — качает головой Клемондский.
— Эх, — беру в руки столовые приборы, — а ведь могли сначала скидку потребовать, а теперь, боюсь, не получится.
— Ах, да,
