Есть птичка, которая, летая в сухое время повсюду, жалко чирикает и кричит: «Пипи, пить», — и вымаливает, чтобы дали ей пить. Люди рассказывают о ней с соболезнованием. Когда Бог создал землю и вздумал наполнить ее морями, озерами и реками, тогда Он повелел идти сильному дождю; после дождя собрал всех птиц и приказал им помогать Ему в трудах: чтобы они носили воду в назначенные им места. Все птицы повиновались Богу, а эта несчастная — нет; она сказала Богу: «Мне не нужны ни озера, ни реки; я и на камушке напьюсь». Господь разгневался на нее и запретил ей и ее потомству даже приближаться к озеру, реке и ручейку, а позволил утолять жажду только той водою, которая после дождя остается на неровных местах и между камнями. С тех пор бедная птичка беспрестанно надоедает людям, жалобно просит пить, пить! Колос прежний и тот, что нынешний
В старину, а как давно, никто не помнит, рожь была не такая, как в наши годы: с корня одна солома, а на самой макушке колосок, а тогда от корня до самого верху был колос, да наливной колос, что твое яблочко наливное! Отчего рожь так изменилась? Оттого, что у баб волос долог, да ум короток; оттого, что народ стал грешить с каждым днем более и более. Один раз бабы, собравшись толпою, пошли жать рожь после дождя, а она еще не просохла после Божьего дождя: она была полна воды и зерен, частых зерен, как часты звезды. Бабам тяжело показалось жать; они, чтобы помочь своему горю, стали бранить рожь наперебой. Одна говорила: «Чтоб ты пропала, окаянная!», другая: «Чтоб тебе ни всходу, ни умолоту!», третья: «Чтоб тебя, проклятую, сдернуло снизу доверху!» Последняя брань понравилась всем бабам, и они в один голос закричали: «Чтоб тебя, проклятую, сдернуло снизу доверху!». А Господь Бог вездесущий, разгневанный их ропотом, забрал колосья и начал истреблять по одному. Бабы стоят да смотрят. Когда осталось Богу выдернуть последний колос, наш колос — сухощавый и щедушный, тогда собаки стали просить, чтобы Господь оставил на их долю сколько-нибудь колоса. Господь сжалился над ними и оставил им колос, какой видим ныне.
Происхождение одежды
До согрешения Адама и Евы они ходили нагими; не чувствовали ни зноя, ни холода и не знали стыда, потому что были праведные; тело их вместо одежды было покрыто белою, как эмаль, и мягкою, как пух, кожицею, называемой чешуею. Но когда они согрешили, тогда Господь покрыл их стыдом, обнажил их, и в напоминание того, чем тело было покрыто, оставил на пальцах рук и ног по маленькому значку, называемому нами ногтем, и с тех пор людям стала одежда необходима.
В каком виде они являлись к ней, об этом ничего не говорит сказка, которая, без сомнения, переделана из литовского поверья. Самогитские девицы доныне поют:
Сестрица дорогая,Кукушка пестрая,Ты кормишьБратних коней,Ты мотаешьНити шелковые.Скажи, кукушка,Скоро ль мне замуж?
Сколько прокукует кукушка, через столько времени должно исполниться желание девушки [17]. Изо всех этих преданий видно, что кукушка иным представлялась предвещательницею, а другим несчастною девушкой или горемычной сиротою.
В Норвегии празднуется кукушкин день, но у нас на Руси не было кукушкина праздника. Без сомнения, верование в голос кукушки господствовало у нас с весьма давнего времени, однако оно никогда не было предметом поклонения.
В народе есть поверье, что у кукушки нет самца, но его заменяет ястреб, что она кладет яйца в чужие гнезда. Жалобный голос ее возвещает ее страдание. Будто бы во время Воскресения Спасителя, когда все птицы пробудились и прославляли восставшего из мертвых, одна кукушка опоздала, и теперь в наказание должна страдать и влачить жизнь одинокую. Думают, что кукушку можно словить без всяких хитростей, стоит только, когда она кукует на дереве, опоясать его поясом, и тогда она никуда не улетит.
VII
КУПАЛО
ПОЧИТАНИЕ ОГНЯ И ВОДЫ
Поклонение огню и воде, очищение огнем и водою, возжигание огней и перескакивание через них — все это употреблялось в глубокой древности на востоке у всех народов.
Индейцы поклонялись огню и воде, но персы особенно чествовали огонь. Гвебры, доселе следующие учению Зороастра, видят в огне бога или духа повсюдного. Греки и римляне держали в храмах очистительные огни. Во храме богини Весты беспрестанно горел перед ее истуканом неугасимый огонь, который был столь священ, что если он нечаянно гас, то Весталку погребали живою в землю. На праздниках Цереры, Палесы или Весты и Палилии скакали через зажженные огни для очищения себя от грехов. Овидий говорит, что не только поселяне, но и скот перепрыгивал через огонь три раза и окроплялся омоченною в воде лавровой ветвью. Татары переводили свои стада через огонь. Представлявшиеся хану обязаны были прежде пройти через огонь и потом поклониться кумирам. Подарки, какие приносились ему, очищались огнем. Князь черниговский Михаил, когда прибыл в стан к монголам (1246 г.), не хотел вступить в шатер Батыев через разложенные огни. Тогда волхвы и блюстители суеверных обычаев требовали, чтобы он шел через разложенный перед ставкою огонь и поклонился священному кусту, огню и кумирам. Он отринул их требование, сказав: «Христианин не служит ни огню, ни глухим идолам». Ему объявили гнев Батыя: что он должен повиноваться или умереть. «Да будет так, — отвечал князь. — Возьмите славу мира, хочу небесной». Убийцы бросились на него по данному знаку и мучили; наконец, один из них отсек ему голову. [18]
ОБЩЕЕ УПОТРЕБЛЕНИЕ ОГНЯ
У немцев долгое время существовал древний обычай переходить через ивановский огонь и переводить через него свои стада. Оставшиеся угли клали в хлев и стойла для предохранения скота от всякой заразы; золу бросали на поля и огороды для истребления вредных насекомых.
Ивановские огни в употреблении почти во всей Германии, России, Польше, Богемии, Моравии, Далмации и других славянских странах. Это остаток древнего языческого обыкновения, но наверное нельзя сказать, кто из них от кого позаимствовал.
Скакание имеет свое особое знаменование. У иных оно означает освобождение от колдовства и болезней; у других, когда высоко скачут, предзнаменовывает изобилие льна и долгую жизнь. Скакали еще через огонь на лошади или бросали в пылавший костер лошадиную голову, чтобы воспретить появлению колдунов.
Варрон пишет, что поселяне, натаскав кучу сена и соломы, зажигали и скакали для очищения себя. Квин-тиллиан Цицерон в письмах к своему брату, знаменитому Марку Туллию Цицерону, говорит, что бритты праздновали летнее солнцестояние под именем Гранин, бога солнца. Накануне солнцестояния они раскладывали огни по горам и холмам. Женщины, дети и стада животных перепрыгивали через огонь в честь божества. Толпа народа хранила таинственно-глубокое молчание, пока не показывалось солнце на небосклоне. И едва оно появлялось, тотчас приветствовали его радостными восклицаниями.
Многие идолопоклоннические обряды, смешавшись в Европе с христианскими, отражали долгое время суеверные празднования. Надобно было великих усилий, чтобы изменить их, но это не могло последовать прежде смягчения нравов. Не ранее XVI в., когда просвещение восторжествовало над грубостью нравов, начали приметно отставать от языческих праздников, но все они остались в воспоминании.
Почти во всей Европе празднуется Иван Купало, и он совпадает с летним солнцестоянием. В средней Германии это время называется переходом солнца (Sungihte), Ивановым днем (Hannftag), Ивановым огнем (Fobaniffeuer), в Саксонии поворотом солнца (Sonen-wende), в Дании и Англии — полулетнею ночью (midsummersnat, midsummerseve и mid-summersniht) и праздник св. Ивана (Sanct Hans Aften), в[19] Италии — Сабатина (sabatina). В Силезии, Богемии и Польше — соботки и собутка. Некоторые производят это слово от собиц, пособлять, а другие от бога Сабот. В Силезии был идол Сабит, который стоял на горе Сабтен. У венгерских словаков — святоянский огонь, ваянво, ваяно, ваянок и субатка. Ваянво, ваянуо у словаков значит ныне большой огонь. Если словак видит большой огонь в кухне, то он обыкновенно говорит со klades takuo wajanuo? (К чему разводишь такой большой огонь?) Некоторые из немецких писателей выводили ивановский огонь от сожжения Иоанна Гусса, знаменитого богемского обличителя папских злоупотреблений, и что будто бы чехи и моравы, <а> вслед за ними все прочие славяне, установили годичное торжественное поминовение по его смерти. У сербов и иллирийцев — Иванье. У сербов господствует мнение, что в Иванов день солнце останавливается три раза на своем течении. Тут зажигают еще факелы и бересту и обходят с ними хлева и пастбища; потом идут на горы и сжигают при плясках факелы и бересту. Истрийские славяне кормят чурбан хлебом, потом бросают его в огонь. Сербы в Иванов день вешают еще венки на кровлях, домах и хлевах для удаления злых духов. У кроатов и краинцев называется Иванов огонь крес, от слова кресать (доставать огонь через кремень); в Ускоке у далматов — коледа.
