Пропавшую компанию мы так и не нашли. Походили три часа вдоль края зарослей, покричали. Блан дважды выстрелил в воздух половинным зарядом пороха без картечи, экономя свинец.
И ничего.
– Пошли в лагерь, – махнул рукой Блан. – Как рассветет, то ещё раз попробуем их отыскать. На свету и следы увидим, не должно за полсуток затянуть их.
Все так вымотались, что к костру, уже почти зачахшему в наше отсутствие, несмотря на закинутые в него несколько толстых обломков древесных стволов, мы еле-еле дошли. На половине пути Андрей даже предложил встать лагерем прямо здесь, докуда смогли дойти.
– Там мясо, утром перекусим им. Вдруг придётся много ходить, а съесть будет нечего? Опять возвращаться, трепать ноги по этим камням? – возразил Блан. – Энергии нам много нужно, и неизвестно, когда нам ещё получится нормально поесть.
Наши девчонки попадали на тёплые от огня по соседству камни, едва добрались до бивака. Закутались в свои юбки, тесно прижались друг к дружке, позабыв про разногласия, и отключились в доли секунды. Я бы с радостью последовал их примеру, да только нужно об охране позаботиться.
– Блан, э-э, а как тебя по-настоящему зовут? – спросил я кузнеца, который единственный не представился из нашей компании псевдоместных.
– Петровичем кличь, я ещё там к этому привык.
– Приятно познакомиться. Я Максим…
– Да знаю я, – махнул ладонью собеседник, потом поёрзал на камне, который выбрал вместо стула, и поинтересовался: – Дежурить нужно, ты вытерпишь часа три?
– Придётся. Другого варианта всё равно нет, – пожал я в ответ плечами. – Только как ты время посчитаешь? Тут часов нет ни у кого.
– Не волнуйся. Пожил я порядком, много знаю, ещё больше видел. Вот по этой палочке и сориентируемся, – он ткнул пальцем в большую ошкуренную палку, вбитую в узкую щель крупного валуна. – Вишь, как тень ложится? Если и ошибаюсь, то не сильно, но часа через три это вот тут будет, – и он провёл ногтём невидимую черту на камне рядом.
– Нам астрономичка точно помогла бы, – вздохнул я, рассматривая первобытные лунные часы. – Мир похож на Землю, вроде как и звёзды те же. Здесь только луна отличается, но если её ход, как на Земле, то и время можно высчитать. Она бы, думаю, смогла, если не насвистела про свои слёты астрономов.
– А смысл ей нас обманывать? А время я тебе и без неё рассчитаю… Парни, вы ложитесь и спите, часика через три разбудим, – Петрович прервался в разговоре со мной и обратился к Андрею с Толиком. Которые сидели и клевали носами у разгоравшегося костра, – мы и дровишек подкинем сами, так что, спите… так вот, я успел вчера ночью прикинуть часы и проверить немного. Земля тут или не Земля, но вот эта палка лучше всяческих швейцарских часов время покажет…
Сидели мы с кузнецом чуть в стороне от костра, спиной к огню, чтобы не выдать себя возможному врагу и не засветить зрение. Слушали ночные звуки джунглей – вой, рёв, писк и сотни видов щелчков и стуков. Наши спящие товарищи иногда вздрагивали от излишне громких шумов, но сон не прерывали.
– Максим, ты молодой, знаешь побольше моего про нынешнюю науку, вот скажи, как это могло с нами произойти? Или это всё нам кажется?
– Если кажется, то только одному из всей компании, это его персональный глюк: этот мир, мы с тобой, камни, луна. Разные галлюцинации никогда не совмещаются. Если же всё вокруг нас реальность, то… – я замолчал, поднял голову вверх и несколько секунд смотрел на кровавую луну, нависавшую, казалось, прямо надо мной, – нам нужно только посочувствовать. Даже те колонисты, чьи товарищи стали реципиентами наших душ, приготовлены к выживанию больше, чем мы.
– Кто, кто? Ре?..
– Донор наоборот, тот, кто принимает часть другого. От обычных доноров серце-почки реципиенты берут, а в нашем случае – душу, сознание, память.
– Понятно, – кашлянул в кулак Петрович, потом поправил тромблон рядом со своей ногой, чтобы оружие не свалилось с лязгом на камни при неловком движении. – А обратно нам никак?
– А я знаю? – развел я руками. – Петрович, я похож на человека, который то и дело по времени и другим телам путешествует?
– Извини, Максим, старика, ляпнул – не подумал.
– Да какой ты старик? У меня знакомые ес… были, там, хм, которые в полтинник детей заделывали своим молодым жёнам!
– Это здесь мне пятьдесят один. А дома уже скоро должно было исполниться семьдесят четыре годка.
– Удивительно, но я и сам помолодел здесь! – удивился я.
– И Андрей с Анатолием, и наши спящие красавицы. Эльза там бабкой была, а тут скинула годков поболее моего, – усмехнулся собеседник. – У меня и имя похожее – Уильем Блан, отец Пьер. На Земле Иван Петрович Блинов я.
– Макс и Марк… не знаю, насколько похожи по лингвистическим правилам, но вот в звучании и частью слогов – очень даже. Получается, что нас не просто так распихали по телам, а с некоторыми похожестями?
– Я тебя удивлю ещё больше, Максим. Посмотри на себя, – Петрович протянул мне небольшое зеркальце в деревянной оправе, мутное, с точками отвалившейся амальгамы, но вполне себе рабочее. – У девчонок попросил, пообещал вернуть в целости и сохранности. Аккуратнее с ним, а то меня наши красавицы без соли сожрут, ежели расколешь эту драгоценность.
– Похож. Очень сильно, – сказал я, только бросив один внимательный взгляд на отображение. – Но тогда получается, что это эксперимент чей-то?! Инопланетяне? Люди из будущего? Вселенский разум? Не поверю никогда, что те яйцеголовые из НИИ смогли подобное сделать.
Кузнец только развёл руками.
– Не знаю я, Максим, не знаю. И инопланетяне могли заварить эту кашу, и наши научники методом математического тыка могли напортачить. Скорее даже последнее и есть.
Больше мы не разговаривали, молча сидели, слушали ночную жизнь джунглей, а я ещё и переваривал полученную информацию.
Все переселённые в этот мир в чужие тела помолодели, получили похожие имена, и даже внешность, весьма близкую к своей прежней. То-то я смотрю, что никакого дискомфорта нет – рост такой же, телосложение почти одинаковое, меня не кренит из стороны в сторону, не сбоит зрение.
– Максим, – прошептал едва слышно кузнец и коснулся кончиками пальцев моего колена, – к бою! Там кто-то подкрадывается со стороны зарослей.
Я так задумался, что даже потерял связь с окружающим миром. Хорошо, что не поодиночке дежурим.
– Не шевелись, а то заметит, – продолжал отдавать команды Петрович. – Видишь его?
Худая и очень горбатая фигура под луной просматривалась на троечку с минусом, если взять школьный табель оценок. Похожа на королевского дога с сильно искривленной спиной, длинной шеей и узкой, как у землеройки, мордой. Уши острые и тонкие, очень длинные, похожие на рожки косули, они постоянно двигались вперёд-назад. А может, и не уши это были, просто иной орган, расположенный на макушке. Хвост тонкий и точно так же, как и уши, был в постоянном движении. Очень сильно смахивал на обезьяний… хм, товарищ пристреленного Петровичем ужина пришёл мстить? Да вроде породой не похож… может, тут самки и самцы сильно отличаются внешним обликом и друг без друга не могут?..
Пока мысли лихорадочно бегали в голове, руки действовали: очень медленно подняли пистолет, навели на фигуру твари.
Рядом раздалось чуть слышимое шипение, запахло жжёной верёвкой. На секунду гость из джунглей замер, повернул в нашу сторону морду.
«Двадцать пять или тридцать метров», – пронеслось в голове у меня, и одновременно с этим я спустил курок. Тренькнуло колёсико, мелькнули несколько тусклых искр и… всё. Тварь одним прыжком развернулась на месте и бросилась наутёк, секундой спустя раздался грохот выстрела из тромблона, следом я услышал удар пули обо что-то твёрдое. Если наш «татарин» не покрыт роговой или костяной бронёй, то Блан попал в камень.
После выстрела началась суматоха: вскочили девчонки, первым делом бросившись к огню костра, потом не найдя нас там, завыли так, что чертям в аду должно было стать дурно, рядом бестолково суетился Андрей с толстой дубиной в руке. Чуть в стороне, на границе освещённого круга, мялся Толик с большим ножом в одной руке и толстой палкой с рогулиной в другой.
– Тьфу, – сплюнул Петрович себе под ноги и пошёл наводить порядок. Потом зарядил оружие (и никак не иначе – обалдевших от такого пробуждения женщин следовало успокоить как можно быстрее, пока не упали с обрыва в темноте, ослепленные костром, или не совершили ещё какую-нибудь трагическую глупость), подозвал меня, и мы пошли искать последствия ночного происшествия.
Ни крови, ни шерсти или ещё каких-либо следов ночного зверя мы не нашли. Зато я отыскал смятую пулю рядом с большим валуном, неподалёку от которого стоял зверь.
– Вот же фигня какая – промазал, – расстроенно покачал головою Петрович. – С этими карамультуками только в упор да картечью бить. Эх, где же ты моя, «тулочка» родимая. А у тебя что случилось, Максим?
