Легко ведя лодку по течению, мисс Лиз имеет возможность наблюдать за природой, ничем не ограниченной в своем действии, и пользуется этой возможностью. Она радостно смотрит на только что распустившиеся цветы, зачарованно слушает птичий хор, который на Уае прекрасней, чем где бы то ни было на земле. Со многих глубоких долин из окрестных холмов доносится песня дрозда, который словно хочет превзойти своего ночного соперника соловья; или дрозд поет для своей самки, которая сидит в гнезде, занятая заботой о потомстве. Девушка слышит песни черного дрозда, трели летящего высоко над землей жаворонка, мягкие звучные крики кукушки, сливающиеся с резкими звуками сойки и с насмешливым скрежетом зеленого дятла – последний по громкости совершенно не соответствует размерам птицы и очень напоминает крик орла. Странное совпадение, но на местном диалекте дятла называют словом, очень напоминающим название орла!
Размышляя об этом, Элен не обращает внимания на поведение спутницы. А мисс Винн не думает ни о цветах, ни о птицах. Только когда крупный коршун слетает с вершины лесистого холма и какое-то время висит в небе над головой, уделяет она некоторое внимание тому, что так занимает другую.
Девушки сидят, глядя на резко очерченные сильные крылья и на длинный раздвоенный хвост; все это, словно резная камея, вырисовывается на фоне неба.
– Прекрасное зрелище! – замечает Элен. – Какое замечательное создание!
– Прекрасное, но плохое, – отвечает Гвен. –Как и многие другие одушевленные существа. Наверно, ищет какую-нибудь невинную жертву и скоро набросится на нее. Ах, Нелл, какой жестокий этот мир, несмотря на всю его красоту! Одно существо охотится на другое, сильные стремятся сожрать слабых, а слабые вечно нуждаются в защите! Неудивительно, что мы, женщины, самые слабые из всех, так хотим…
Прервав свою речь на полуслове: они сидит молча и с отсутствующим видом поигрывает рукоятями весел, которые подняла над водой.
– А чего же мы хотим? – спрашивает вторая девушка.
– Выйти замуж! – отвечает наследница Ллангоррена, поднимая руки и выпуская весла; те с плеском падают в воду, словно чтобы заглушить такие смелые слова; тем не менее, продолжая наблюдать за своей спутницей, Гвен повторяет свой вопрос в другой форме: – Разве это странно, Элен?
– Вероятно, нет, – робко отвечает Элен; она покраснела, потому что понимает, насколько близко касается этот вопрос ее самое; она почти уверена, что именно ее и имеет в виду Гвен. – Совсем не странно, – добавляет она тверже. – Наоборот, я бы сказала, что это очень естественно: для женщин, которые действительно бедны и слабы и нуждаются в защитнике. Но ты, Гвен, не бедна и не слаба; напротив, ты сильна и богата, и у тебя нет такой необходимости.
– Я совсем в этом не уверена. Со всеми своими богатствами и силой: я действительно сильна и могу грести не хуже любого мужчины… – С этими словами она, словно в доказательство, делает несколько сильных гребков и продолжает: – Да, я считаю, что у меня и храбрости достаточно. Однако, поверишь ли, Нелл, иногда, несмотря на все это, меня охватывает странный страх.
– Страх чего?
– Не знаю. Это самое странное: никакая опасность мне не грозит. Время от времени меня охватывает смутное тревожное предчувствие, ложится мне на сердце, делая его тяжелым, как свинец, печальным и темным, как тень той злой птицы на воде. Ах! – восклицает она, отводя взгляд от коршуна, как будто его вид навлек на нее страх, о котором она только что говорила.
– Если бы это была сорока, – со смехом замечает Элен, – ты могла бы смотреть на нее с подозрением. – Так смотрит большинство, даже те, кто утверждает, что они не суеверны. Но коршун – никогда не слышала, чтобы он предвещал зло. Тем более его тень; ты ведь видишь: это всего лишь точка по сравнению с окружающей яркой поверхностью. Если бы твои будущие печали были такими же относительно радостей, это ничего не значит. Смотри: и птица и ее тень улетели – и твои беды улетят, если они у тебя есть.
– Улетят – может быть; но скоро вернутся. Эй! Смотри туда! Как я и говорила!
Коршун, выпустив когти, устремляется на добычу; но промахивается: голубь, предупрежденный тенью хищника, резко поворачивает и на сильных крыльях уходит от смертоносных когтей. Однако он еще не в безопасности: древесное убежище далеко на лесистом склоне, а хищник продолжает преследование. Но у коршуна тоже есть враг – лесник со своим ружьем. Неожиданно коршун прерывает свой полет, перестает размахивать крыльями и падает; в воздухе гремит выстрел, и голубь беспрепятственно устремляется к холму.
– Прекрасно! – восклицает Гвен, положив весла на колени и радостно захлопав в ладоши. – Невинный спасся!
– Ты должна не только радоваться этому, но и испытывать уверенность, – вставляет ее компаньонка. – Это символ тебя и твоих воображаемых опасностей.
– Верно, – соглашается Гвен, – но, как видишь, птица нашла защитника – случайно и в самое последнее мгновение.
– Ты тоже найдешь; и не случайно, а тогда, когда тебе понадобится.
– Ох! – восклицает Гвен, к которой словно вернулась храбрость. – Мне не нужен никакой защитник! Я сильна и способна постоять за себя! – Еще один сильный гребок подтверждает это. – Нет, – продолжает Гвен, говоря между рывками, – мне не нужен защитник, По крайней мере пока. И надеюсь, еще долго не понадобится.
– Но один тебя ждет, – говорит компаньонка. – И хочет побыстрей дождаться.
– Еще бы! Ты, вероятно, имеешь в виду мастера Джорджа Шенстона. Попала я в точку?
– Да.
– Ну, так что же с ним?
– Все видят, какое внимание он тебе уделяет.
– Эти все – сплетники! Если они так наблюдательны, то должны были заметить и то, как я его принимаю.
– Конечно, заметили.
– Ну и что?
– Ты принимаешь его любезно, Все считают, что ты о нем высокого мнения.
– Так и есть, В мире много людей гораздо хуже Джорджа Шенстона; вероятно, не много лучше. И многие хорошие женщины были бы рады стать его женой. Но я знаю одну, которая к нему совершенно равнодушна, – это Гвен Винн.
– Но он такой красивый, – настаивает Элен. – Самый красивый джентльмен из всех наших соседей. Все так говорят.
– И в этом все ошибаются – если бы только призадумались. Но ведь не задумываются. Но одна женщина считает, что есть мужчина и привлекательней.
– Кто же это? – удивленно спрашивает мисс Лиз: она никогда не слышала, чтобы Гвен вслух высказывала свое предпочтение.
– Преподобный Уильям Масгрейв, – отвечает Гвен, в свою очередь внимательно наблюдая за спутницей, которая при этом ответе вспыхивает и ощущает укол в сердце. Неужели ее богатой родственнице, наследнице Ллангоррен Корта, приглянулся бедный помощник викария ллангорренской церкви, который давно уже втайне привлекает мысли самой Элен? С усилием пытаясь скрыть тревогу, вызванную этим признанием, девушка, запинаясь, спрашивает:
