Кого принесло? — Я растерянно смотрю на подругу.
Мы с Маринкой даже немного пугаемся, потому что не ждем никого.
— Боже мой! Это Громов… — Меня накрывает паника.
И что теперь делать? Маринку на такси выпроваживать? Да и кружевные труселя я уже давно поменяла на хлопковые трусы «неделька».
Маринка все же решается открыть дверь. И направляется в сторону прихожей.
— Если что я запудрю ему мозги, что он не к тебе, а ко мне приехал. — Шепчет и крадется к двери. Я за ней. — Он подумает, что сума сошел. Пойдет в машину соображать, а когда вернется, ты уже при параде будешь! — Маринка хихикает.
— Какая же ты жестокая! — Шлепаю подругу по заднице.
Мы замираем у двери. Маринка приближается к глазку.
Мы словно две школьницы, оставшиеся впервые ночевать одни. Трусихи жуткие!
— Это курьер. — Шепчет подруга и открывает дверь.
— Добрый вечер. — Молодой парень, лет двадцати протягивает Марине огромный букет белоснежных роз.
— Это не мне. Это вот этой. — Марина заметно расслабляется. Небрежно указывает на меня пальцем.
Господи, ну никаких манер у этой колхозницы! А я еще считала ее идеалом женщины.
— А что из еды-то ничего не передали, да? — Маринка громко зевает и сверлит курьера взглядом.
Парень смущенно качает головой. Переводит взгляд с Маринки на меня.
— Все в порядке. Спасибо вам. — Я коротко прощаюсь с курьером и, удерживая одной рукой букет, закрываю дверь.
Прохожусь по каждому бутончику взглядом. Внутри все грохочет от волнения. Мне Андрей впервые цветы подарил. Жаль, что не сам.
— Они прекрасны. — Тихо произношу я. Почему-то цветы оказывают на меня какую-то магию. Я могу долгое время завороженно разглядывать каждый цветок.
— Ой! Лучше б роллы отправил! Бестолковый!
Маринка потягиваясь направляется к дивану.
— Молча завидуй, неудачница! — усмехаюсь ей в след. — Твой тебе даже цветочка не отправил.
Маринка тихо смеется.
— Мой бы мне пельменей с мазиком в ашановском пакете передал. Видела же сама, какой из него романтик. Как он мне предложение сегодня сделал, а! Круто, да? Не каждой женщине такое услышать посчастливится.
Я прикрываю рот рукой и пару секунд громко смеюсь.
— На твоем месте я бы стерла себе память, что б никогда, ни при каких обстоятельствах не вспоминать этот день.
Мы с Маринкой давимся от смеха.
— Блин… — тянет подруга. — Зря я про пельмени вспомнила. Сейчас смотрю на твои цветы и вижу не бутоны роз, а пельмени. Есть хочу.
— Дуреха беременная! — Улыбаюсь. — Ну пойдем.
Марина удивленно уставилась на меня.
— Куда?
Я закатываю глаза. Надо поменьше общаться с этой особой. Похоже это заразно.
— Пельмени варить, Марина! Если ты, как коза из того мультика на мои бутоны накинешься…
Маринка хихикает и спешит на кухню.
А я улыбаюсь.
Лечение маме оплатил, алкашей за решетку засадил, цветы мне отправил…
Вот как теперь злиться на него?
Глава 6
Андрей
— Прости, что дернула тебя после рабочего дня. Ужинать будешь? — Света обнимает себя и опирается на шкаф в прихожей. Как всегда торчит у мамы. Вышла встретить меня. Вижу, переживает, что планы мои сорвала.
— Ты почему не дома? Время много уже. — Снимаю пиджак и вешаю его в шкаф. Расслабляю пару пуговиц на рубашке. Устал. Ненавижу такие вечера.
Сестра громко вздыхает.
— Не могу, Андрей… — Прижимается ко мне, носом утыкается в грудь и… Блядь! Содрогается от тихих рыданий.
Обнимаю. К себе прижимаю. Месиво внутри. Тяжело.
— Свет… Не надо!
— Андрей, прости… Я очень сильно люблю вас… Прости, что я так… Я так переживаю… Я уже не понимаю, что будет дальше… Как мы жить теперь будем с этим?
— Све-ет! — Отстраняю сестру. — Возьми себя в руки. Я тоже тебя очень люблю и мне очень больно смотреть на тебя в таком состоянии. Маме нельзя переживать. Помнишь же?
Светка слезы быстро вытирает.
Помню в юности много фейсов я попортил из-за этой девчонки. Не люблю, когда она плачет. Самому хреново становится.
На часах половина второго. Долго я ездил сегодня.
Мы заходим на кухню. Я устало падаю на свободный стул, откидываюсь на спинку, голову запрокидываю назад и глаза закрываю. Мыслями к Карамельке своей уношусь. Разозлилась. Обиделась. Ножкой топнула…
Ну ничего. Завтра спрашивать не буду. Приеду. Надеюсь сегодняшний букет смягчит мое падение.
Света суетится. На стол накрывает.
— Андрей, ты ужинай. Чего задумался?
Я долго на сестру смотрю. Света на меня. Не дышит.
— Све-ет… — тяну дружелюбно. — Дыши.
Света сглатывает слезы. Губу закусывает и улыбается.
— Лошарой хоть пару раз меня назови, что ли… Что бы я понял, что ты здорова.
Сестра тихо смеется.
— Мама давно легла? Как она? — Спрашиваю осторожно.
У нас сейчас в семье, все словно по дощечке ходят. Слова лишнего друг другу не говорим. Маме особенно. Сдала она немного у нас.
— Мама получше. Сегодня я даже уговорила сериал посмотреть ее любимый. Погулять съездили вместе с ребятами в парк.
— А как… — слова застревают в горле. До сих пор не могу принять. Очень стараюсь, но… Блядь! Целый месяц прошел, а принять не получается.
— Все в порядке. — Светка сжимает мою руку. Знает, что болит. Знает, что сворачивать эти дежурные вопросы надо.
— Я видела, Андрей, что ты в семейный чат написал о том, что сегодня у тебя планы… Но прости… Просто мальчишки…
— Я к Ангелине должен был ехать мириться. Она на связь наконец-то вышла… — Устало вздыхаю пододвигаю тарелку к себе и начинаю не спеша есть. Светка очень вкусно готовит. Я всегда за обе щеки уплетаю то, что она приготовила. Но сегодня… Словно еда вкус потеряла…
— Вот это новости! Тебе надо ее к нам привезти. Может и мама оживет хоть немного. Она ж так за вас переживает. — Света делает носом глубокий вдох и через рот выдыхает, пытаясь привести себя в норму. Но голос дрожит и слезы катятся… — Она ведь уже сама к ней ехать хотела…
— Я знаю. Говорила она мне об этом. — Произношу сухо. Все то, что касается нас с Карамелькой сейчас болит. Не представляю, как к ней подступиться…
Она такая ранимая…
После нашего с Гелей расставания я переехал к родителям. С мамы в первый же вечер объяснения взял на счет ее фокуса со свадьбой. Она так обрадовалась новости, что у меня к Карамельке все серьезно.
— Я знала, что ты в нее влюбишься! — сказала мне тогда мама. — Она же… Такая хорошенькая…
Я как идиот улыбался. Конечно она хорошенькая! А еще она настоящая, смешная, ранимая, как маленькая девочка, а иногда такая страстная искусительница… Она разная. Она моя. Моя женщина. Моя
