Богдан осмотрел пистолет. При внимательном взгляде это был, конечно, не пистолет. Он был гораздо легче обычного пистолета, не имелось никаких затворов, предохранителей и тому подобных атрибутов огнестрельного оружия. Рукоять была более круглой, чем у привычного пистолета. Было нечто похожее на прицел, переключатель, который вращал Ингвар Янович, и маленький глазок на тыльной стороне рукояти, обращенный к тому, кто держал пистолет в руке. У переключателя было несколько положений, отмеченных цветными точками.
— Настало время для объяснений,— сказал Богдан сам себе.
Он снова подошел к столу, взял бокал с коньяком и, зажав Ингвару Яновичу нос, попытался влить, сколько можно, тому в рот. Гость закашлялся и начал приходить в себя.
Богдан вышел в коридор и, расстегнув рубашку, осмотрел у зеркала свое плечо. Там расплывался здоровенный синяк.
Он вернулся в комнату, глотнул еще немного коньяка прямо из горлышка, взял стул и сел напротив Ингвара Яновича, который уже смотрел перед собой мутным взглядом, кашляя от едких паров, которыми воняло в комнате.
Повертев в руке странный пистолет, Богдан посмотрел на гостя и сказал:
— Хорошая штука, но, как видишь, можно и без нее.
К нему уже возвращалось обычное чувство юмора, хотя колени дрожали.
Стараясь казаться как можно более спокойным, Богдан сказал, покачивая стволом пистолета в такт своим словам:
— Сейчас, уважаемый, я поступлю с тобой так же, как ты собирался поступить со мной. Если ты не захочешь рассказать мне все, как есть, я начну стрелять в тебя так же как ты стрелял в меня. Нравится перспектива?
Ингвар Янович что-то промычал себе под нос.
— Плохо слышу,— сказал Богдан. Будьте любезны, погромче.
Он встал напротив латыша, поигрывая оружием.
— Сволочь,— прохрипел Ингвар Янович,— поганый ванвир.
— Я уже в который раз слышу это слово,— сказал Богдан, косо глядя на сидящего на полу человека. Очень интересно, с него и начнем. Это на каком языке? Неужели на латышском? Ну, так что же значит «ванвир», Ингвар Янович?
Богдан стал прохаживаться по комнате, наступая рядом с диском, который так и лежал на полу. Ингвар Янович вдруг зло усмехнулся:
— Что значит «ванвир»? Что значит «ванвир», грязный ты, ничтожный… Стой!!! — вдруг дико заорал он.
Возможно, Ингвар Янович и объяснил бы Богдану, что означает это слово, но произошло так, что Богдан узнал об этом гораздо позже.
Шагая по комнате, он слегка двинул диск ботинком. Диск не пошевелился, хотя Богдан по имевшемуся опыту полагал, что целый диск весит всего в два раза больше, чем одна половинка. Богдан удивленно поднял брови и, продолжая слушать Ингвара Яновича, сам не зная зачем, встал на диск.
Он сделал это просто так, не думая особо ни о чем. Именно в этот момент Ингвар Янович прервал свою тираду насчет значения слова «ванвир» и закричал, однако крик сразу же оборвался.
Ингвара Яновича уже не было рядом с Богданом. Вообще рядом не было ничего знакомого — Богдан просто уже не находился в своей квартире.
Богдан, как был с пистолетом в руке, очутился в совершенно незнакомом месте. Он стоял на открытой площадке Диаметром метров пятьдесят, окруженной парапетом. Над ним мягко светилось бледно-желтое небо, а за каменными перилами был виден тонущий в Такой же желтоватой дымке горизонт.
Богдан подошел к парапету, перегнулся, чтобы заглянуть через край, и чуть не вскрикнул: у него перехватило дыхание.
Площадка, где он оказался, венчала огромную башню, которая, как многоступенчатая пирамида, поднималась метров на триста — Богдану было трудно оценить высоту с непривычки.
Пирамида переходила в другие башни и пирамиды, хотя и не такие высокие, между ними местами были соединения, местами видна была растительность самых разных расцветок, блестели озера и каналы, реки бежали к горизонту и пропадали в туманных далях.
Богдан оглядел площадку. Материал, из которого она была построена, и по внешнему виду, и на ощупь походил на шлифованный камень, но нигде не было видно ни одного шва — казалось, что вся площадка вместе с парапетом просто отлита из субстанции, напоминающей камень.
На расстоянии примерно метра от парапета по полу площадки располагались уже знакомые Богдану половинки кругов. Только в одном месте, именно там, где Богдан появился, лежал целый круг. Еще один круг, но совершенно другой, как бы сделанный из ртути, блестящий, находился в самом центре площадки.
Богдан осмотрел полукруги. Рисунки и узоры на них были совершенно разными, но все составляли половинку какого-либо изображения. Кроме того, Богдан обнаружил, что все полукруги прочно закреплены на полу площадки. Исключение составлял только круг, на котором его перебросило,— он неожиданно легко разделился на половинки, одна из них, впрочем, осталась прочно закрепленной на полу площадки.
Богдан решил пока не экспериментировать с неизвестными устройствами и отложил в сторону отделившийся полукруг. Сейчас надо было постараться понять, если это возможно, где он находится. Все еще морщась от боли в плече, он снова перегнулся через парапет.
Его поразило то, на что сначала он не обратил внимания: кругом царила тишина, нарушаемая только легким свистом ветра. Нигде, насколько хватало глаз, не было видно никакого движения. В мире, где очутился Богдан, царило безмолвие и полный покой. Во всяком случае, в данной части этого мира.
ГЛАВА 3
Глядя в туманные желтоватые дали, Богдан вдруг усмехнулся. Он поймал себя на мысли, что не сходит с ума от неожиданного перемещения, не испытывает панического страха, а воспринимает все произошедшее как необычайное приключение, отрывающее его от устоявшегося и довольно скучного уклада жизни. «А на работу я завтра не выйду,— подумал Богдан, криво усмехаясь. Какая уважительная причина для прогула». Он хихикнул.
Возможно, что кто-либо другой на его месте мог испытать нечто вроде шока, но он сам ничего подобного не чувствовал. Вероятно, множество фантастических романов, которыми он зачитывался, начиная с начальных классов школы, подсознательно подготовили его к такому случаю.
Кроме того, как человек, изучавший физику и математику в институте, он был в общем знаком с концепцией существования параллельных пространств. Возможно, это тоже помогло ему быстро прийти в себя и начать достаточно спокойно думать, что же делать дальше.
Необходимо было как-то оценить ситуацию. Ясно, что он оказался не на Земле — там не могло быть ничего подобного. Если круг служил для переноса через пространство, в котором находилась Земля, то место это согласно широко распространенной фантастической идее телепортации, нуль-перехода и тому подобного могло находиться как угодно далеко в нашей Галактике и даже за ее пределами, хоть за миллионы световых лет от Солнечной системы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
