Грызун
С людями жить – это вам не лобио кюшать!
Web
мужик слегонца ступил)
я бы такой казе просто болтики (гайки) всех! колес сильно ослабил бы или на 1
секретке оставил пока она ходила и вызвал бы укротителей зебр)
такие истории творятся постоянно у крупных магазов и я практически каждый раз ожидая по 20 минут занимаю себе место
приходишь и рассматриваешь потом царапины на зеркалах и вмятины на дверях
до кучи в заде стоит Лексус перекрыв выезд
пинешь по колесу, полчаса ждешь приходит мадам с наглым выражением рожи, типа ты тут щенок чего хотел
пусть разок слетает куда нить неуправляемо, подумает и всем своим подружкам расскажет
Мечтательная
жесть….я б ментов вызвала на месте мужика, пока эта мадемуазель шмотки покупает
Волгарь
АГА!!! Заехал на минуточку купить батон хлеба – и ОПА!!! жди пять часов ГИБДД.
Зашибись поужинал!!!
Мечтательная
Да-а… Я тут наблюдала как-то у Рамстора, как пара девиц, загрузив в свое авто продукты, отправили тележку с толчка в сторону лестницы, а та, со стенкой столкнувшись, траекторию поменяла и со всей дури в морду другой машинке влетела! Вмятина здоровая была, и краска облупилась в месте удара на иномарочке! Девицы переглянулись, улыбнулись и с места ломанулись.
Хромоног
Мужик был прав, когда закон бессилен, в ход идет самосуд (уроки жизни).
Garold
Третий закон Ньютона еще никто не отменял)
Прочитав это, Алена чуточку напряглась. Третий закон Ньютона?! Это было уж слишком для ее нежного разума. Про Ньютона она совершенно точно знала, что ему на голову упало какое-то яблоко. Кроме того, при этом имени в памяти почему-то возникала намертво вбитая в школе формулировка: «На тело, погруженное в жидкость, действует выталкивающая сила, направленная вертикально вверх и равная весу жидкости, вытесненной телом».
Может, это и есть третий закон Ньютона?.. Нет уж, лучше в Google’е пошарить.
Буквально через несколько минут наша героиня весьма существенно пополнила свое образование. Так, к ужасу своему, она узнала, что насчет жидкости и погруженного в нее тела просветил человечество вовсе не Ньютон, а Архимед. А Ньютон доказал, что, во-первых, существует инерционное движение, во-вторых, ускорение, а в-третьих, сила действия равна противодействию.
Алена фыркнула. Этот самый третий закон Ньютона давно и более успешно сформулирован простой русской поговоркой: «Как аукнется, так и откликнется!»
1985 год
Чтобы добраться до Лидочкиного пионерлагеря, сперва приходилось около часа болтаться в желтом душном «Икарусе», потом дожидаться рейсового автобуса до Виноградовки, ехать минут двадцать – и еще с полчаса идти по лесной дороге, то и дело шарахаясь на обочину, чтобы пропустить набитые родителями и снедью легковушки: этот путь вел сразу к трем разным лагерям. В разговоре с Сашей Наталья покривила душой: соседи приглашали ее, но она отказалась поехать с ними. Неловко стеснять посторонних, да и самой ей не хотелось чувствовать себя все время будто на привязи к машине. Однако уже на полпути Наталья пожалела о своей щепетильности. Сумка набралась очень тяжелая, и, чтобы не стоять всю дорогу, пришлось сесть в автобус на две остановки раньше – занять место. Автобуса долго не было, и народу набилось – летнего, дачного, непрошибаемого – до стонов и охов. Наталья все маялась оттого, что сидит, хотя теснота двинуться не давала, да и сумка внушала невольное уважение своими габаритами. Наконец к Наталье оказалась притиснута женщина с мальчишкой лет пяти. Наталья обрадовалась и, кое-как сдвинув сумку, затащила малыша к себе на колени. Тот, укачавшись, тотчас задремал, тяжело навалившись на сумку, которая совсем уж приплюснула Наталью к спинке. Наталья вскоре почувствовала, что платье на коленях почему-то влажное, но повернуться, сесть удобнее было решительно невозможно. Мама мальчика, распаренная и замученная, вцепившись в поручень, чтобы не унесло от сына, бросала на Наталью благодарно-молящие взгляды: мол, потерпи еще!.. Наталья и терпела. Когда же автобус на конечной остановке разгрузился и Наталья смогла подняться, спереди на ее светло-зеленом платье темнело большое розовое пятно: оказывается, опрокинулась баночка с засахаренной вишней…
Весь остальной путь Наталья проделала с прижатой к животу сумкой. Когда, полуживая от усталости, сконфуженная и злая, она добралась до ворот лагеря, то увидела только хвост пионерского строя, окруженного родителями, под трубы и барабаны шествующего в клуб. Позади плелась длинноногая понурая фигурка с косым треугольником галстука меж худых лопаток. Наталья узнала дочь и едва не всхлипнула от жалости к ней и к себе и от внезапно нахлынувшего счастья, что у нее все-таки есть Лидочка и сейчас можно будет расцеловать и ее круглые карие глаза в круто загнутых черных ресницах, и тоненький носик, и, как всегда, замусоленные, широкие, мягкие ладошки и, уткнувшись в легкие, беспорядочно вьющиеся волосенки, почувствовать теплый, родной запах.
Оглянувшись на оклик, Лидочка взвизгнула и, отбрасывая в стороны, будто лишние, худющие загорелые ноги, бросилась к Наталье. Подпрыгнула, вцепилась, стиснув, для надежности, не только руками, но и коленями, поскуливала блаженно, однако очень скоро приняла успокоенный и деловой вид. Радость оттого, что мама все же приехала, была сильнее необходимости ее постоянного присутствия рядом, поэтому Лидочка с легкой душой убежала на концерт, в котором должна была читать стихи, а Наталья пошла по опустевшему лагерю искать, где все-таки можно привести себя в порядок.
В столовую и медпункт идти она постеснялась. В стороне от лагерных площадок и корпусов стоял беленый домик в четыре окошка. На веранде его сушились белоснежные передники и косынки. В домике оказалась миловидная светловолосая девушка лет семнадцати, которая, как в сказке, сидела у окошка и прилежно что-то шила. Она сразу же прониклась сочувствием к Наталье, поохала над испорченным платьем, налила в тазик теплой воды, разыскала в тумбочке таблетку гидроперита и проворно оттерла пятно. Платье выполоскали, повесили сушить, и хозяюшка, оказавшаяся подсобницей с кухни и назвавшаяся Людой, увела Наталью за простынку, перегородившую комнату.
– Заморились? – ласково спросила она, поглядев на Наталью. – Не переживайте. Да вы прилягте, отдохните. Концерт не скоро закончится. А я схожу за утюгом в гладилку.
Наталья, кое-как натянув узенький короткий халатик хозяйки, так и сделала: прилегла на одну из кроватей, застеленную зеленым одеялом. Кроватей в закутке было три: эта часть комнатки, судя по всему, служила спальней, а передняя половина – гостиной.
От постели слегка пахло свежим, чистым бельем. За окном большое дерево шелестело листьями, солнечные пятнышки мельтешили на белой марле, натянутой на оконную раму от комаров, потом перескакивали на стену и тут же исчезали. Вдали, наверное в клубе, неразборчиво играл баян, но голос кукушки в близком лесу был слышнее. Изредка ветер взвивал ветки, и тогда доносился еще и шум вершин, но порыв пролетал – и все стихало, только слабо шуршали листья о марлю. «Как хорошо… как тихо…» – подумала еще Наталья, а потом, сама не заметив как, задремала.
Она спала не более десяти минут, но почувствовала, что отдохнула. За простыней было тихо: хозяйка, похоже, еще не вернулась. Вдали звучала музыка – видимо, концерт продолжался. Солнце теперь прыгало на потолке, и Наталья подумала, что ей давно не было так уютно на душе. Она с нежностью вспомнила плохо вымытую дочкину шейку, но не огорчилась этим, а решила, если вожатая позволит, спуститься с Лидочкой к речке искупаться. Всякий раз, когда Наталья какое-то время не видела дочь: была в командировке, или отправляла ее к своей матери, или, как сейчас, в пионерский лагерь, – она смотрела на ее лицо после разлуки как на родное и в то же время не очень знакомое. Привыкнув к Лидочкиным неожиданно темным глазам и широким бровям, она не переставала удивляться, до чего девочка походит на отца. И только нос, да щеки, да легкие пружинистые волосы были Натальины.
Да, а когда-то Наталье было приятно это сходство, ведь ее бывший муж очень красив. Недавно он снова звонил, спрашивал о Лидочке. И в лагерь наверняка выбирался – он заботливый и добрый. Деньги приходят без задержки… И все. Между ним и Натальей связь только телефонная. Чего ей надо было, чем он был не по ней? Все хорошо, хорошо – и притом такая скука жить!.. Удивительно, как можно любить, ощущать сильную привязанность – даже без любви! – как страдать, разрывая последние ниточки этой привязанности, страдать, даже не сомневаясь, что поступаешь правильно, – и как бесследно все уходит: и печаль, и сожаление, и подобие раскаяния…
