Скоро в ней потонули и море и небо. Но вот за бортом стал реять слабый таинственный свет – темно-лиловый полукруг моря, явственно отделившийся от более легкого неба, как бы задымился водным светом.
– Миль десять идем? – спросил я забелевшего в сумраке матроса, по шороху за бортом угадывая ровный полный ход.
– Миль тринадцать идем…
И по тому, как мелькали навстречу мне, когда я пошел на бак, горбы волн, полных дымившегося фосфора, видно было, что правда.
Черный и в темноте особенно упорный бугшприт неуклонно вел в звездный склон неба. На северо-востоке широко раскидывалась Большая Медведица, «любимое созвездие Гомера». На юго– западе низко, но ярче и великолепнее всех сверкала розово– серебристая Венера. Темно-синяя глубь была переполнена повисшими в Млечном Пути алмазами. И отовсюду лились в море нити тонкого, дивного света. Но свет моря был еще прекраснее.
– Эй, не курить на баке! – раздался молодой звучный голос.
И опять наступила глубокая тишина, полная шороха волн и дыханий машины.
Спотыкаясь на цепи и паруса, я добрался до бугшприта. Острая железная грудь резала кипевшую бледно-синим пламенем воду – и все пространство моря, озаренного и полного таинственным светом, быстро бежало навстречу. Звезды дрожали от едва уловимого теплого воздушного тока… Да, «свет и во тьме светит». Вот закатилось солнце, но и во тьме только солнцем живет и дышит все сущее. Это оно вращает винт парохода, оно несет навстречу мне море; оно, неиссякаемый родник всех сил, льющихся на землю, правит и непостижимым для моего разума стремлением своего необъятного царства в бесконечность – к Веге, и безумной радостью этого стрелой летящего подо мною дельфина – как бы сплошной массы дымно-синего фосфора. И только к свету стремится все в мире. Мириады едва зримых семян жизни, лишенных солнца тьмою ночи и глубинами вод, все же светят сами себе – теми атомами его, которыми рождена в них жизнь. И над всем этим морем, видевшим на берегах своих все служения Богу, всегда имевшие в основе своей служение только Солнцу, стоит как бы голубой дым: дым кажденияя ему.
(«Море богов», 1907 год)
В этот период Бунин пишет и свои лучшие книги, например, поэму в прозе «Деревня» (1910), первое крупное произведение писателя, в котором нарисована довольно мрачная картина жизни русского крестьянства после революции 1905 года. Хотя «Деревня» пришлась либеральным писателям не по вкусу, литературная репутация Бунина продолжала расти, и в 1911 году Горький назвал его «лучшим современным писателем». Вслед за «Деревней» в 1912 году появляется повесть «Суходол», в которой с беспощадной силой описывается вырождение помещичьей семьи и всего ее окружения.
Параллельно с деревенской писатель развивал в своих рассказах и лирическую, любовную тему, которая уже ранее наметилась в его стихах. Появились женские характеры, хотя и едва очерченные – очаровательная, воздушная Оля Мещерская (рассказ «Легкое дыхание»), бесхитростная Клаша Смирнова (рассказ «Клаша»).
Одно из первых изданий великого рассказа
Позже женские типы со всей лирической страстью проступят в эмигрантских повестях и рассказах Бунина – «Ида», «Митина любовь», «Дело корнета Елагина» и, конечно же, в его знаменитом цикле «Темные аллеи»… Вероятно, стоит сказать, что Иван Бунин был и остается одним из тончайших, нежнейших и искуснейших авторов эротических произведений, без малейшего оттенка пошлости или порнографии…
В прозаический сборник, вышедший из печати в 1917 году, Бунин включает свой самый, пожалуй, известный рассказ «Господин из Сан-Франциско», многозначительную притчу о смерти американского миллионера на Капри.
Из иллюстраций к «Окаянным дням»
Хотя Октябрьская революция 1917 года не явилась для Бунина неожиданностью, он опасался, что победа большевиков приведет Россию к катастрофе. Уехав из Москвы в 1918 году, он на два года поселяется в Одессе, где в это время стояла белая армия, а затем, после долгих скитаний, в 1920 году приезжает вместе с Муромцевой во Францию.
Сначала они живут в Париже, а затем переезжают в Грасс, на Ривьеру. В 1922 году Муромцева и Бунин, наконец, вступают в законный брак. Вера Николаевна была предана Ивану Алексеевичу до конца его жизни, став ему верной помощницей во всех делах. Обладая большой духовной силой, помогая стойко переносить все невзгоды и тяготы эмиграции, Вера Николаевна имела еще и великий дар терпения и всепрощения, что было немаловажно при общении с таким трудным и непредсказуемым человеком, каким был Бунин.
На юге Франции, на вилле «Бельведер», им было суждено прожить большую часть своей жизни, пережить Вторую мировую войну. В 1927 году Бунин знакомится с русской поэтессой Галиной Кузнецовой, которая с мужем проводила там отпуск. Бунин был очарован молодой женщиной, она же, в свою очередь, была в восторге от него (а уж Бунин умел очаровывать женщин!). Их роман получил широкую огласку. Оскорбленный муж уехал, страдала от ревности Вера Николаевна. И здесь произошло невероятное – Иван Алексеевич сумел убедить Веру Николаевну, что его отношения с Галиной чисто платонические, и ничего, кроме отношений учителя и ученицы, у них нет. Вера Николаевна, как это покажется невероятным, поверила. Поверила потому, что без Яна (так она называла Ивана Бунина) своей жизни она не представляла. В результате Галина была приглашена поселиться у Буниных и стать «членом семьи»…
Почти пятнадцать лет делила Кузнецова общий кров с Буниным, играя роль приемной дочери и переживая с ними все радости, беды и лишения.
Эта любовь Ивана Алексеевича была и счастливой, и мучительно трудной. Она же оказалась и безмерно драматичной. В 1942 году Кузнецова покинула Бунина, увлекшись оперной певицей Марго Степун.
Иван Алексеевич был потрясен, его угнетала не только измена любимой женщины, но и то, с кем она изменила! «Как она отравила мне жизнь – до сих пор отравляет! 15 лет! Слабость, безволие…», – писал он в своем дневнике 18 апреля 1942 года. Эта дружба между Галиной и Марго для Бунина была как кровоточащая рана до конца его жизни. В России не так давно был поставлен фильм «Дневник его жены» (режиссер А.Учитель), рассказывающих о трагическом любовном «многоугольнике» в доме Буниных…
Аверс памятной медали Ивана Бунина
Свою ненависть к большевистскому режиму Бунин выразил в книге-дневнике «Окаянные дни» (1925–1926). В новой России книга была напечатана полностью лишь после 1985 года…
Из произведений, созданных в 20-е гг., за рубежом, наиболее запоминающимися являются повесть «Митина любовь» (1925), где затрагиваются темы любви и смерти, а также рассказы «Роза Иерихона» (1924) и «Солнечный удар» (1927). Очень высокую оценку читателей и литературной критики получила и автобиографическая повесть Бунина «Жизнь Арсеньева» (1933), где представлена целая галерея дореволюционных типажей – реальных и вымышленных.
Ивану Бунину была присуждена Нобелевская премия 1933 года по литературе «за строгое мастерство, с которым он развивает традиции русской классической прозы». В своей речи при вручении премии представитель Шведской академии Пер Хальстрем, высоко оценив поэтический дар Бунина, особо остановился на «его способности необычайно выразительно и точно описывать реальную жизнь». В ответной речи Бунин отметил смелость Шведской академии, оказавшей честь писателю-эмигранту…
Фрагмент спектакля «Темные аллеи» Русского драматического театра в Литве. 1996 год
10 ноября 1933 года газеты в Париже вышли с огромными заголовками «Бунин – Нобелевский лауреат». Впервые за время существования этой премии награда по литературе была вручена русскому писателю. Всероссийская известность Бунина переросла во всемирную славу.
Каждый русский в Париже, даже тот, который не прочитал ни одной строчки Бунина, воспринял это как личный праздник. Русские люди испытали сладчайшее из чувств – благородное чувство национальной гордости.
Присуждение Нобелевской премии стало огромным событием для самого писателя. Пришло признание, а вместе с ним (хотя и на очень короткий период – Бунины были на редкость непрактичны) материальная обеспеченность…
Могила Бунина на кладбище Сен-Женевьев де Буа
Пойдя навстречу пожеланиям своих многочисленных читателей, Бунин подготовил 11-томное собрание сочинений, которое с 1934 по 1936 год выходило в берлинском издательстве «Петрополис». Несмотря на то, что у Бунина было немало почитателей и в Советском Союзе, писатель даже не допускал мысли о возвращении на родину при И.Сталине.
