Следующие двери-купе вели в святую святых. В спальный отдел. По обе стороны были по три двухметровые полки-нары. Кто ездил в поездах, может представить этот отдел. Конечно, пространство между «кроватями» было меньше чем в купе, но они и предназначались только для сна. Каждое место закрывалось горизонтальными роликовыми шторами синего цвета. И у каждого было тонированное окно, во всю длину спального места, которое легко открывалось и закрывалось у каждого человека. По бокам были небольшие складные полочки, для всякой мелочи. И у каждого места была розетка для зарядки гаджетов. В конце, так же по обе стороны были шкафы, для хранения личных вещей. На крыше в двух местах небольшие люки.
Последний отдел, отделяющейся неизменной дверью-купе была зоной отдыха. Как только открываешь дверь, сразу падаешь на диван, который занимал все пространства небольшого помещения. Окна тонированные, на потолке огромные автоматический люк. А на стене небольшая плазма. Многочисленные подушки, украшали диванную поверхность. Одна половина поднималась вверх и в ней хранились еще несколько подушек и пледы. На правой стороне во всю ширину дивана шел таким же цветом встроенные холодильные камеры, в которой хранилась еще одна порция напитков, на этот раз алкогольных. Выдвижные маленькие столики для напитков были приятным бонусом.
Автобус был оснащен ночной подцветкой, кондиционерами, стереосистемой, розетками. В общем, все для комфортного путешествия современных людей. Единственным минусом был проход, который позволял вместить в себя одного человека, так что понадобится время, чтобы привыкнуть к ограниченному пространству.
Спальные места распределили быстро. Двое водителей заняли самые верхние. Затем шли места Лизы и Никиты. А самые нижние заняли близнецы.
Уже в дороге ребята разбирали свои вещи. Лиза последняя раскладывала свои пожитки, оставшись в спальне одна. Ее настораживало, что сталкиваться с Никитой ей придется чаще, чем она сможет выдержать. Только за сегодня она коснулась его несколько сотен раз, перевыполнив норму установленную ее самой. Когда все было сделано, девушка направилась на кухню. Парни до начала отъезда из столицы заказали ресторанную еду, чтобы в дороге отметить начало тура.
Она не успела дойти до двери, как она разъехалась, и в комнате появился Никита. Он уже переступил порог и двинулся в ее сторону. Они остановились друг напротив друга, мешая пройти. Автобус плавно покачивал и будто подталкивал друг к другу.
— Тесновато для двоих, — проговорил парень, ухмыляясь.
Девушка только пожала плечами и неловко улыбнулась. В памяти всплыл момент на балконе ее квартиры. Осталось только сделать шаг, прикоснуться к ладони и картина будет точно такой же. Лиза до сих пор помнила тот невесомый поцелуй.
— Я пошла к ребятам, — зачем-то отчиталась девушка.
— А я за телефоном, — улыбнулся парень. Кит повернулся боком и махнул рукой в сторону двери. — Прошу.
Лиза кивну. Так же повернулась боком и решительно шагнула к выходу. Когда она поравнялась с ним, он неожиданно выставил руку вперед, загораживая путь. Девушка облокотилась на «кровати» и удивленно посмотрела на парня. Между ними было такое крохотное расстояние, так что если бы автобус резко качнул, то кто-то из них завалился на стоявшего напротив человека.
Девушка подняла свой удивленный взгляд на парня. Первое что бросилась в глаза эта дьявольская ухмылка. Ох, сколько сердец она разбила. И только потом она обратила внимание на его потемневшие глаза, а там черный океан чертят. Пульс бросился отбивать барабанный ритм. Рука дрогнула, захотелось провести по его волосам, коснуться лица, провести по напряженной груди и спустится к идеальным кубикам, обвести каждый и почувствовать твердость мужского тела. Контроль над собой это единственное, что удержало ее от опрометчивого поступка.
Никита видел все в ее изумрудных глазах. Ее желание, борьбу и этот убийственный нечеловеческий контроль, которым она владела лучше, чем сам Господь Бог. Он почувствовал разочарование, когда понял, что Лиза не собирается переходить невидимую черту между ними. Поэтому решил сам перешагнуть через нее, наплевав на последствия. В конце концов, Яровой не славился железным контролем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Знаешь, — начал он, а рука невольно потянулась к ее щеке. Он коснулся легонечко, чтобы не спугнуть. Лиза вздрогнула, глаза расширились, но стояла смирно, затаив дыхание. — Ты мой маленький талисман. — Он хотел сказать совсем другое, но эти слова сами вырвались наружу.
Пальцы двинулись по шее, по плечу и вниз по руке. Он видел, как мурашки бегают по девичьей кожи. Никита чуть не сошел с ума, от податливости и нежности ее тела. Хотелось наброситься на эти сочные губы, подмять под себя хрупкое тело. Их дыхание участилось. А глаза хаотично бегали, изучая друг друга.
— Как ты красива, — неожиданно даже для себя, прошептал Никита. Лиза резко втянула воздух в легкие, сердце замерло от его слов и прикосновений. Она не знала, что делать. — Ты лучшее, что было в моей жизни. Но ты никогда не была моей.
Грусть в голосе парня еще больше поразила девушку, отравленной стрелой откровенности в самое сердце.
Где-то в глубине души, она ожидала продолжение. Возможно, закончить то, что они начали на балконе и, наконец, почувствовать, какого это целовать Ярового. Но Никита больше ничего не предпринимал. Он еще несколько секунд касался, а затем резко отпрянул и прошел дальше. Лиза ели подавила вздох разочарования. Ее руки тряслись, а сердце замерло в ожидание. А когда он ушел оно со скрежетом забилось. Тук. Боль. Тук. Боль. Тук. Боль.
Секундный порыв подойти к нему и треснуть со всей силы, перешел в бушующую ярость. Ведь он не имеет право говорить такое, касаться так нежно и бережно, а потом просто отвернуться и уйти. Но внутренний голос просил успокоиться, перетерпеть, ведь совсем скоро все это закончится и она его больше не увидит. По крайне мере в живую. Никто не запретит смотреть его выступления в соц сетях.
Когда она вышла, лоб парня встретился с дверцей шкафа.
— Идиот! Какой же ты идиот! — Цедил сквозь зубы.
Да, он пришел специально под глупым предлогом. Его телефон мирно покоился в кармане старых джинс. Просто дурацкий порыв побыть с ней наедине хотя бы пару минут. После того случая на балконе, он сошел с ума. Ему было жизненно необходимо касаться, чувствовать ее. Быть в ее личном пространстве. Как он мог столько лет не замечать ее? Слепой безумец. А сейчас она просто ускользает. Отдаляется с каждым днем, да так что не дотянутся.
***
Вечер в автобусе встретили шумно. С громкими тостами, пожеланиями удачи и шуточками. Второй водитель после ужина прилег, потому что через пару часов ему менять своего коллегу, а вот ребята отрывались.
Лиза пыталась расслабиться. Она смеялась со всеми, но слова сказанные Никитой так и не прекратили звучать в ушах. Они сидели напротив друг друга. Но он так ни разу на нее не посмотрел. А все внутри кричало, пылало и требовало его внимание.
Посмотри на меня! Посмотри! Хотя бы как на подругу!
Но ничего не происходило. Он был поглощен празднованием начала тура. Сидел, расслаблено развалившись, и хохотал от глупых шуток Леши. Пил свой терпкий алкоголь, поддерживая разговор.
Никита как мог, веселился. Хотя вся эта жизнерадостность была напускная. А не смотреть на нее была просто каторгой, но он справился. А ведь эта только начало их большого путешествия. Он чувствовал, как зеленые глаза прожигали в нем дыры, но он держался. Хотелось посмотреть на нее, но он знал, если сделает это, то все его самообладание полетит к черту на куличики. Кит, итак, держался из последних сил. Казалось еще чуть-чуть и он сорвется. Закинет на плечо, остановит автобус и унесет в лес, чтобы никто не смог их найти и потревожить. Сначала выскажет, какая она дура, а потом поцелует эти алые губы. Завладеет телом и будет наслаждаться. Близостью. Нежностью. Ею. Но он держался, и сколько это продлится было не известно даже дьяволу. И навряд ли его терпение доживет до конца тура.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
