Не дожидаясь пока неумелый Воин таки соединит потоки я прямым ударом ноги отправил его в полет к лысому дружку. Второго гостя статуя не выдержала и рухнула на землю вместе с ним.
— Ты… ты… в своем уме? Тебя ведь… — на дрожащих ногах замямлил пухляш.
Именно у него эта троица без сопротивления отжала все карманные деньги и пыталась заставить выкрасть трусики из боярского женского общежития. От невыполнимой задачи пухляша неосознанно спас я когда скучавшая троица переключилась на меня.
Бить его желания не было, реальность и без меня это делает каждый день. Даже сейчас, видя изувеченные тела обидчиков, вместо того чтобы радоваться, бедняга уже представляет как эта троица будет потом вымещать свою злость на нем. Жалкое зрелище.
— Меня ведь что? — переспросил я и отряхнулся.
— Исключат за применение потока вне додзё, — собравшись с силами выпалил пухляш.
Исключат, да? Значит, не показалось. Моя одежда не сильно отличалась от одежки этой четверки. А форму академии носят только студенты. Выходит, я тоже студент. Странное ощущение.
В своей реальности я не учился в Академии. Не было надобности, ведь с годовалого возраста моим личным наставником по всем дисциплинам был дед. Сильнейший одаренный на планете.
— Тогда все норм, — пожал я плечами, — ведь я ничего не применял.
— Это мы еще посмотрим, — раздался строгий женский голос впереди.
Я повернулся. Перед нами стояла стройная брюнетка и прожигала меня своим властным взглядом. Высокий рост, элегантные каблуки, деловая черная юбка выше колен, бежевая блузка со смелым вырезом чуть ли не до самого пупка. Для ролевых игр в учителя не хватает указки и очков.
Встретив мой уверенный взгляд, дамочка едва заметно качнулась назад, но без какой-либо дрожи в голосе начала командовать.
— Дверницкий, бегом в медпункт. Эти трое на тебе.
— Елизавета Алексеевна… — начал умоляюще махать руками пухляш, но спешно ретировался, как только поймал строгий учительский взгляд.
— А ты, Жуков, за мной, — не глядя в мою сторону скомандовала Елизавета и покачивая бедрами пошла вперед.
Я бегло окинул взглядом покалеченную троицу. В целом ничего серьезного, один даже в сознании. Если в этом мире магия исцеления на таком же уровне, то не сдохнут. Направление движения учителя полностью совпадало с моей изначальной целью, поэтому возражать смысла не было, и я пошел следом.
— О чем ты думал? — без тени эмоций спросила Елизавета Алексеевна едва мы отошли подальше.
— О том, что каждый должен знать свое место, — легко ответил я, на что учитель лишь вздохнула и протараторила явно заученную лекцию о дисциплине.
После чего оставшуюся часть пути мы шли в полной тишине. Слышны были только мерно цокающие каблучки по ночной тропе.
— И оправдываться ты не намерен? — нарушила тишину Елизавета, когда мы дошли до крыльца главного корпуса Академии.
— Разве есть за что? — искренне удивился я.
Секунд пять дамочка сверлила меня цепким взглядом, после чего сдалась и молча шагнула внутрь. Три метра вперед сквозь магическую арку, и мы оказались в главном холле.
Ослепительно нарядное помещение было обильно украшено белой лепкой с золочением. Под высоким потолком висела огромная люстра с хрустальными подвесками. У мраморной парадной лестницы располагались ростовые скульптуры императора и императрицы. Весь холл был обильно украшен разнообразными панно с золочеными лепными рамками, которые было отчетливо видно даже в тусклом ночном освещении.
— Жуков, шевели ногами. Бронислав Иванович не любит ждать, — недовольно выпалила Елизавета.
Ее властный голос вытащил меня из раздумий, и с мыслями о том, что в моем мире я знаю всего одного высокопоставленного Бронислава Ивановича я пошел следом.
Я был в главном холле Академии деда трижды и сейчас он явно выглядел иначе. Да, мой старик тоже не скупился на обстановку и считал, что первое впечатление абитуриентов и гостей крайне важно и ради достижения нужного эффекта не жалко никаких средств.
Однако меня не покидало неприятное ощущение. Пусть я и не помню точно, но сейчас тут все слишком вычурно и кричаще. Показуха и ни капли стиля, совсем не похоже на моего старика. И как вишенка на торте, эти многочисленные панно посвящены исключительно боярским родам.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Не могу придумать ни единой жизнеспособной причины почему так. Хотя нет, одна причина все-таки есть. Но она мне не нравится.
Преодолев довольно длинный коридор и обогнув очередную статую члена императорской семьи мы остановились перед массивной двустворчатой дверью из красного дерева. Елизавета поправила юбку и прическу, глубоко выдохнула и расслабила плечи. Только после этого бросила на меня взгляд, видимо, чтобы убедиться, что я не сбежал, после чего робко постучала.
— Вы прекрасно выглядите, — с улыбкой произнес я, и, не дожидаясь разрешения вошел внутрь первым.
Я сразу же оказался в маленькой комнатке с уютным рабочим местом, где, видимо, свои трудовые будни проводила моя сопровождающая. Задерживаться на проходной смысла не было, и я сразу шагнул в дверь слева, откуда исходил тусклый свет.
Так я оказался в довольно просторном кабинете.
К моему разочарованию тут сохранялось это неприятное ощущение напускной роскоши, хоть и выглядела обстановка чуть более стильно. Книжные шкафы огибали стены и доходили до потолка, плавно перетекая в длинный комод, над которым вглубь кабинета уходили две трехметровых картины с изображением какого-то боярского застолья.
И по середине всей этой красоты величественно стоял п-образный стол явно ручной работы. За которым с сонным и недовольным выражением лица сидел подтянутый мужчина в дорогом костюме тройке.
Я разочарованно выдохнул, поскольку его округлая рожа была мне прекрасно знакома. К сожалению, Бронислав Иванович оказался тем самым Брониславом Ивановичем, о котором я подумал изначально. Главой боярского рода Жеребцовых. Членом совета двенадцати.
Именно его второй сын несколько часов назад разлетелся на маленькие кусочки в моем мире. В памяти тут же всплыли его дерзкие слова о доме Романовых и мне тут же захотелось убить жеребенка еще раз. Хотя, Гоше тут сейчас лет шесть всего. Ладно, я же не изверг. Убью как подрастет.
Боярин осуждающе посмотрел на влетевшую следом за мной Елизавету и перевел свой цепкий взгляд на меня. Что ни говори, за этим человеком чувствовалась сила. Сейчас Жеребцову-старшему нет и тридцати и в отличие от своего в будущем сумасбродного и избалованного сыночка, глава рода силен, умен, усерден и безусловно талантлив.
И да, Бронислав Иванович Жеребцов уже в этом возрасте был Магистром в моем мире. Одного взгляда на плетения потоков боярина хватило, чтобы убедиться, что он Магистр и здесь.
Бой с ним заставил бы и прошлого меня немного попотеть, учитывая его родовую стихию, а сейчас не могло быть и речи об открытом сражении. Не повезло встретить столь грозного врага так быстро. Но весь вопрос в том, знает ли он что мы враги?
— Что на этот раз? — показательно устало спросил Бронислав Иванович.
— Ваше Сиятельство, прошу простить за столь позднее беспокойство, — пролепетала моя сопровождающая и вежливо поклонилась, — студент Жуков Марк Игоревич обвиняется: в нарушении комендантского часа, проникновении в женское общежитие, изнасиловании ее благородия Елены Скрябиной, нападении на ночной патруль третьекурсников с применением потока, — отрапортовала Елизавета и спустя пару секунд добавила, — а также в хамстве и нарушении субординации.
Я едва заметно покачал головой, услышав полный перечень обвинений. Лихо она завернула.
— Клевета, — развел я руками, когда встретился взглядом с боярином.
— Все сказанное? — невозмутимо переспросил Жеребцов.
Кажется, он ничуть не удивился ни одному пункту из списка. Заговор или для прошлого меня это все обычное дело?
— Почти все.
— Подтвердишь свои слова перед дознавателем? — не отводя взгляда от меня уточнил Жеребцов.
Я внутренне усмехнулся. Мог бы и внешне, но решил не провоцировать Магистра. В моих интересах быстрее покинуть кабинет и найти деда. Если Жеребцовы еще не в курсе, что я засланец из будущего, это вовсе не значит, что никто из совета об этом не знает.
