Вонь с каждым этапом приготовления усиливалась, я чувствовала, что соображаю всё хуже, и двигалась, используя автоматически отработанные еще прежней владелицей тела движения.
— Оно и видно. — Она помолчала и внезапно предложила: — У нас есть вакансия лаборанта. Не хотите пойти на четверть ставки? Времени отнимет не так много, зато получите практику и деньги. Не большие, конечно, но все же собственные.
— А что нужно будет делать? — осторожно уточнила я.
Предложение было заманчивым, я и сама подумывала о подработке, но если придётся проводить пару часов в вони, то я лучше поищу что-то другое.
— О, Катарина, не переживайте, — заговорщицки понизила она голос, — ничего такого вонючего делать не придётся. Базовые зелья, которые идут как основа или компонент к другим зельям. Обычно они по запаху нейтральные, с резким почти не встречаются. И в этом отношении вас обострённый нюх пойдёт только на пользу, потому что, если что-то вдруг завоняет, зелье однозначно окажется испорченным.
Предварительно мы с ней договорились, но окончательный ответ я решила дать, когда посоветуюсь с Раулем и узнаю, насколько описание вакансии соответствует действительности. О том, что у меня дополнительные занятия из-за высокого дара, сеньору Сапасар я предупредила сразу.
— А кому в этой жизни легко? — философски поинтересовалась она.
Тут я как раз закончила все этапы зелья, и оно заблагоухало особенно мерзко. Зато я смогла его сдать и выйти из аудитории в коридор, воздух в котором показался настоящей амброзией, поскольку на дверном проёме аудитории стояли фильтры, не позволявшие пробиться запахам наружу. Я могла поставить такие на себя на занятии, но побоялась: слишком много странностей в одной студентке гарантированно навели бы сеньору Сапасар на ненужные мысли.
В коридоре я дождалась Ракель, которая вышла только с концом занятия и ужасно расстроенная неудачей, потому что нужное у неё не получилось. Зато и не взорвалось, как у кого-то из парней.
— Знала бы, непременно помогала бы маме хотя бы с завтраком, — выдала Ракель. — Кто бы мог подумать, что кулинарные навыки столь важны в магии.
— Принцип один, — заметила я. — Что там, что там: добавляй по рецептуре и знай помешивай.
— А магия?
— Так она в рецептуру входит. Добавляй, как написано — и все будет замечательно.
Ракель засмеялась и немного успокоилась. Да и переживать времени у нас не было, начиналось следующее занятие: лекция по бытовым заклинаниям. Была она общая для всего курса, и первую, кого я увидела в аудитории, оказалась Эрнандес. При моём появлении сеньорита скривилась и бросила:
— И имеют же наглость некоторые втираться в компанию честных девушек.
— Это ты про себя? — уточнила я. — Не переживай, не вотрёшься. Честные девушки от тебя шарахаются, как от прокажённой.
Ноздри у неё начали раздуваться, как у впадающей в бешенство лошади, но ответила Эрнандес почти спокойно. С улыбочкой победительницы.
— Это я про тебя. Кто-то говорил, что между тобой и принцем Раулем ничего нет, а я своими глазами вчера вечером видела, как вы целовались.
Посмотрела она на меня уничижительно, но мне было что ответить.
— Что-то не то с твоими глазами, милочка. Если они видят то, чего нет, это повод обратиться к целителям и пожаловаться на галлюцинации.
— Какие галлюцинации? — медово пропела эта змеючка. — Вы стояли недалеко от Сиятельного корпуса, я очень хорошо всё рассмотрела.
Говорила она громко, чтобы, не дай Двуединый, никто не пропустил её вздорные обвинения. Целовались, надо же! И в мыслях не было. Во всяком случае, у меня. Что там в мыслях у Рауля, знает только он.
— Да что ты несёшь! — возмутилась Ракель. — Катарина вот только утром приехала. Как она могла вчера с кем-то тут целоваться?
— Так наверняка не только целовалась, — презрительно бросила ей в ответ Эрнандес. — Потому что принца я с утра видела, и он совершенно невыспавшийся.
— Это ты кого сейчас хочешь оскорбить? — поинтересовалась я. — Меня, намекая, что я провела эту ночь со своим учителем? Или его, намекая на то, что он мог использовать для своего удовлетворения спящую девушку? Потому что как раз я выспавшаяся, как ты видишь, и могу надрать тебе морду за себя и за своего учителя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ногти на руках я принялась разглядывать со всем вниманием словно решая, справятся ли они с ответственной задачей по расцарапыванию Эрнандес.
— А почему он выглядит так, словно спал от силы пару часов? — пошла она на попятную, на всякий случай отходя от меня на пару шагов.
— К твоему сведению, — припечатала я, — он много чем занимается как связанным с деятельностью Теофрении, так и связанным с магией. И вариантов, почему он не выспался, может быть масса, но ты выбрала самый неприличный, да ещё меня туда приплела. Наверное, что в голове, то и на языке? Ни о чём другом думать не можешь, всё к постели сводишь, да?
— Ты с ним целовалась, — заладила она, упёршись и не желая уступать хотя бы в этом. Хотя покраснела, но скорее от злости, чем от стыда.
— Дурища, не было Катарины тут вчера, — возмутилась Ракель. — Она по делам семьи ездила. А ты тут со своими грязными мыслями. Держи их при себе. А ещё лучше, сходи к целителю. Может, тогда тебе перестанут мерещиться поцелуи, которых не было.
— Или жениха заведи, — под общий смех предложил один из студентов. — Тогда о поцелуях можно будет не только мечтать.
Глава 5
Когда я пришла к Раулю якобы на очередное занятие, обнаружила, что он сладко спит. Причём увидеть это мог любой желающий, прошедший до середины помещения, потому что принц не соизволил банально запереть дверь. Спал он на неудобном диванчике, в позе, которая позволила бы лечь на него с ногами, а потому вид имел умилительно-недовольный, почти суровый. Пока я размышляла, что лучше делать — уйти к себе или дождаться, когда Рауль проснётся — в кабинет вломился Альварес. Принца он не увидел, поэтому с порога громко спросил:
— А где Рауль?
Тот тут же подскочил, едва в меня не врезавшись. А не врезался только потому, что я оказалась быстрее и успела отпрыгнуть. Предосторожность была не лишней, потому что со сна принц даже активировал что-то из атакующих заклинаний, которое, впрочем, развеял столь быстро, что я даже не успела понять, что же мне грозило.
— До вашего прихода, сеньор Альварес, мирно спал, — намекнула я.
— В такое время? — поразился Альварес. — Дружище, чем ты всю ночь занимался? Точнее, кем?
— Сеньорита Эрнандес уверена, что мной, — усмехнулась я. — Ей вчера привиделось, что мы целовались, а сегодня она обнаружила принца невыспавшимся.
Всё равно этого было не скрыть: Эрнандес запустила слишком громкую сплетню, и если Альварес ещё её не слышал, то в ближайшие часы услышит. Он хмуро посмотрела на принца, который усиленно зевал и тёр лицо, никак не желая просыпаться, потом на меня, но я выглядела слишком свежей для проведшей всю ночь в плотских утехах.
— До сеньора Эрнандеса следует донести, что он непозволительно пренебрегает воспитанием дочери, — процедил Рауль. — Мало того что сеньорита распускает сплетни, так они еще и не имеют под собой никакого основания.
Мне показалось, что в последней фразе прозвучало не разочарование, нет, лишь намёк на него. Но судя по тому что приятель принца остался совершенно спокоен, мне именно что показалось.
— А я предупреждал, — напомнил Альварес. — Что личное ученичество породит кучу слухов. Скажи спасибо, что я на занятиях присутствую, сохраняю репутацию Катарины.
— С Эрнандес станется поставить это в минус, а не в плюс, — хмыкнула я. — Я не про сохранение репутации, а про ваше присутствие на занятиях, сеньор Альварес. У Эрнандес настолько испорченное воображение, что она скорее посчитает, что мы с вами тут предаёмся групповому разврату.
— Катарина, в вашем возрасте сеньориты и слов-то таких знать не должны, — осуждающе сказал Альварес.
— Просвещают помимо моего желания.
