Вот почему процесс возвращения к активным расходам проходит так долго и мучительно: все участники экономического процесса испытывают те или иные затруднения с деньгами, из-за чего предпочитают, сделав обязательные затраты, оставшиеся деньги откладывать «на черный день». Но ведь потребности у них никуда не исчезли: кто-то именно в это время планировал купить стиральную машину, холодильник или автомобиль - а теперь вынужден отложить покупку до лучших времен. Эта уже возникшая, но пока не могущая быть удовлетворенной потребность, называется «отложенным спросом» - и именно он становится залогом уже серьезного и здорового выхода национальной экономики из кризиса. Наступает момент, когда прирост частных доходов благодаря государственным затратам наконец переламывает настроение людей - и они начинают всерьез думать, что худшее уже позади.
В это время и начинает реализовываться вышеописанный отложенный спрос: люди принимаются удовлетворять свои накопившиеся за несколько лет потребности - и это порождает резкий взлет потребительского спроса. Тут же возникает ответный всплеск производства: для него ведь не нужно дополнительных инвестиций, ибо уже существующие производственные мощности простаивают - и их нужно просто заново загрузить. Именно поэтому выход из экономического спада (так называемой «рецессии») бывает, как правило, взрывным: несколько лет ВВП вяло колебался около отметки нулевого изменения или даже падал - а тут вдруг резко улетает в плюс. Это видно и по статистике американских кризисов: например, после падения 1973-1975 годов ВВП США в течение 3 кварталов подряд показывал рост на 1.3-2.4% - в результате за первый же год после той рецессии американская экономика прибавила в весе сразу 6.5%. Еще разительнее выглядел отскок после кризиса 1980-1982 годов, когда ВВП США взлетел за год сразу на 7.5%{3}.
Великая депрессия
Самое время теперь попытаться решить более сложную задачу - проанализировать великую депрессию. Насчет нее существует масса заблуждений, предрассудков и легенд, в то время как это был всего лишь очередной - пусть и чрезвычайно глубокий - циклический кризис. В начале 1920-х в Америке случилась первая после I мировой войны рецессия, однако она была непродолжительной и легко преодолимой. После этого власть сторонников консервативных экономических взглядов привела к бурному росту в США в середине 1920-х годов. Однако начиная с середины 1926 года начали появляться первые признаки разворота тенденции. Сначала принялся сокращаться объем жилищного строительства - как обычно, рынок недвижимости в период роста взлетел и достаточно быстро насытился. Затем стали падать объемы продаж автомобилей - и в этой сфере люди, имевшие достаточно денег, успели закупиться. Наконец, с конца 1926 года начали сокращаться уже и производственные инвестиции.
После этого экономика вступила в обычную для такого развития событий фазу «болтанки», которая не обещала ничего особо драматичного - ну да, циклический кризис, но сколько их было. Тут же финансовые власти США, как и следовало ожидать, начали предпринимать стандартные меры по противостоянию рецессии. Вот только никаких кейнсианцев тогда не было, а были предтечи нынешних монетаристов, которые жуть как не любят фискально-бюджетные меры стимулирования экономики. Конек монетаристов - денежно-кредитные манипуляции; вот ими-то они и занялись с должным упоением. В 1927 году американская Федеральная резервная система (ФРС, сокращенно «Фед» - некий аналог центрального банка) предприняла мощный накат кредитной эмиссии на экономику. Меры эти спровоцировали неорганизованные колебания в течение примерно полутора лет, по прошествии которых в начале 1929 года был зафиксирован достаточно заметный рост потребительского спроса. Победа? Увы…
Львиная доля дополнительных денег ушла на фондовый рынок, который с конца лета 1928 года полетел наверх со страшной силой. На бирже играли огромные массы народа: к осени 1929 года акциями владели около четверти американских семей, а полтора миллиона человек непрерывно спекулировали акциями через посредство брокерских компаний (население США тогда составляло 120 миллионов человек). Росли цены на все акции без разбору - на реальные финансовые результаты и показатели платежеспособности компаний никто не обращал внимания. Особенно популярны были крупные инвестиционные фонды, которые привлекали деньги населения и скупали на них акции самых разных компаний. Причем некоторые из таких фондов добивались за счет этих действий участия в управлении фирмами - и использовали эту привилегию как возможность заставить правление компании «действовать в интересах акционеров», то есть всячески способствовать дальнейшему росту курсов акций. В целом по разным участникам экономического процесса в США происходил колоссальный рост задолженности - все, кто мог, брали кредиты для игры на бирже.
Такое развитие событий убедило власти США в том, что ситуация выправляется и новая волна роста уже не за горами. В августе 1929 года умиротворенный Фед начал политику ограничения безумно раздутой денежной массы. Осенью, однако, стало ясно, что ФРС попросту обманула рынок: «сжатие» кредита случилось на фоне не улучшения, а скрытого ухудшения финансового состояния многих должников. Американские банки оказались в крайне сложной ситуации: в 1926-1929 годах они с трудом справлялись с резким увеличением вала невозвратных кредитов, а тут еще и процентные ставки подпрыгнули. Часть должников не могла немедленно вернуть взятые кредиты, но могла их рефинансировать - то есть брать новый кредит и из него расплачиваться по старому. Теперь же из-за подскочивших процентных ставок они не смогли сделать это, вследствие чего немалая их часть просто прекратила выплаты по ранее взятым займам. Особенно много таких неудачливых должников было среди компаний финансового сектора, которые до этого бездумно залезали в долги, уповая на бешеный рост цен на акции.
Крупнейшие банкиры США отреагировали соответственно: они вывели все свои деньги с фондового рынка, переложив их в золото, после чего 24 октября 1929 года вообще перестали выдавать финансовым компаниям какие-либо кредиты со сроком погашения более одного дня. Наступил мгновенный паралич финансово-кредитной системы, ответом на который стал катастрофический обвал фондовый биржи Нью-Йорка, произошедший 28 и 29 октября 1929 года. Такое развитие событий положило конец иллюзиям насчет окончания кризиса - увы, слишком дорогой ценой. Впрочем, кому война, а кому мать родна: вовремя сбежавшие с тонущего корабля крупнейшие олигархи тех времен (Ротшильды, Рокфеллеры, Морганы, Кеннеди, Барухи и т. д.) неплохо поднажились - например, состояние Джозефа Кеннеди с 1929 по 1935 год выросло в 25 раз. Однако и они полагали, что отчасти спровоцированный ими обвал фондового рынка останется лишь приятным для них эпизодом, за которым все вернется на круги своя. Не тут-то было.
Здание Федеральной резервной системы
Огромные сбережения людей вмиг обратились в пыль, а за этим с полугодовой задержкой случился крах всей кредитной пирамиды - отдавать-то занятые деньги стало нечем теперь уже почти всем. Понятно, что последовали массовые разорения банков, навыдававших кучу кредитов, которые теперь попросту превратились в ничто. Президент Герберт Гувер после короткого шока принялся проводить энергичные попытки государственного стимулирования экономического роста - вопреки расхожему мнению, которое почему-то считает, что Гувер ничего не делал, кроме произнесения сладкоголосых речей о силе американской экономики.
Герберт Кларк Гувер
Когда стало ясно, что кредитная политика ФРС потерпела крах, власти снизили налоги, увеличили государственные расходы, не останавливаясь перед созданием самого большого за всю предшествующую историю США дефицита бюджета мирного времени. Более того: когда и это не помогло, по инициативе президента Конгресс принял программы помощи фермерам, общественных (прежде всего строительных) работ, потребительских займов - то есть все то, что впоследствии принесло Рузвельту репутацию спасителя нации. Но все было бесполезно, ибо политика властей США в 1920-е годы сделала невозможным успешное вмешательство государства в ход развития кризиса. Причин тут несколько - и главные из них следующие.
Прежде всего, как уже говорилось выше, для преодоления кризиса нужно, чтобы масштабы спровоцированных государством дополнительных расходов были выше, чем величина естественного падения расходов частных. Но вот это-то как раз и было невозможно: политика всяческих неоконсерваторов и неолибералов означает минимизацию функций государства и одновременно стимулирует быстрый рост производства и общественного дохода. В результате к концу 1920-х годов частные расходы настолько превосходили государственные, что никакое увеличение последних не могло и близко сравниться с потерями от снижения первых.
