какая-то польза от человека.
– Эй, полегче, – предупредил Ники, покосившись при этом не на Эндрю, а на Аарона.
– Да ладно, ладно. – Эндрю равнодушно вскинул ладони. – Не напрягайся. Мир жесток, верно, Нил? Будь это неправдой, тебя бы здесь не было.
– Жесток не мир, а люди, – возразил Нил.
– В точку.
Пока лифт поднимался на седьмой этаж, все четверо молчали. Чтобы не смотреть на отражение Кевина в зеркале, Нил разглядывал табло с меняющимися цифрами, хотя подъем на неприятную высоту отвлекал сам по себе. Нил предпочитал находиться поближе к земле, чтобы в случае чего иметь возможность сдернуть. На седьмом этаже в окно, ясное дело, не выпрыгнешь. Он сделал мысленную заметку разведать местоположение всех пожарных выходов.
Квартира Ваймака значилась под номером 724. Парни столпились у двери, и Аарон похлопал себя по карманам в поисках ключей. В какой момент он вытащил их и отпер замки, Нил не заметил – так увлекся рассматриванием этих самых карманов. Судя по плоской форме, сигарет в них явно не было, но ведь Нил своими глазами видел, как Аарон сунул пачку в карман еще на пешеходном переходе…
– Вот мы и пришли, – объявил Ники, и Нил заставил себя поднять глаза. Хэммик жестом пропустил его вперед. – Как говорится, дом, милый дом – конечно, если хоть что-то, связанное с тренером, может быть милым.
Нил еще с апреля знал, что несколько недель проведет у Ваймака, и с самого начала смирился с этим неудобством, однако сейчас внутри у него все сжалось. Он жил один с тех самых пор, как умерла мать, а из мужчин ему приходилось соседствовать только с отцом. Разве сможет он спокойно смотреть, как Ваймак по вечерам запирает дверь? Да и спать не получится: при каждом вздохе Ваймака Нил будет подхватываться и думать, что за ним пришли. Не лучше ли попытаться все переиграть и снять номер в гостинице? С другой стороны, как объяснить это тренеру? И надо ли объяснять? Ваймак убежден, что родители дурно обращаются с Нилом, и, вполне вероятно, найдет объяснение его замкнутости.
Поглощенный своими мыслями, Нил вдруг обнаружил, что чересчур замешкался у входа. Он успел заметить взгляд, который Ники послал Аарону, – смесь любопытства и недоумения – и понял, что допустил промах. Несмотря на это, с места он сдвинулся только после того, как Эндрю протолкался через ребят к нему, чтобы узнать причину заминки. Эндрю улыбался, но его светлые глаза оставались холодными. Нил встретился с ним взглядом всего на секунду и сразу понял, что мяться в дверях опаснее, чем шагнуть за порог. Насчет гостиницы он подумает не здесь и не сейчас, не при свидетелях.
Войдя в квартиру, Нил огляделся. Первая дверь вела в гостиную, где тренер подготовил ему спальное место. С дивана, о котором упоминал Ваймак, было убрано все лишнее, а надпись на стикере сообщала, что постельное белье хранится в ящике журнального столика. Все остальное пространство комнаты было завалено бумагами и заставлено грязными кофейными кружками. Кроме того, повсюду стояли переполненные пепельницы, которые не добавляли воздуху свежести.
Нил собрался выглянуть в окно и уже почти пересек комнату, как сзади раздался голос Ники:
– Ну и что это было?
У Джостена в жилах застыла кровь. В оцепенение его привели не слова, а язык, на котором Ники их произнес. Благодаря трем годам, проведенным в Австрии, Германии и Швейцарии, Нил хорошо говорил на немецком. Европу он помнил больше, чем хотелось бы, – слишком много там всякого произошло. Понимая, что привкус крови во рту ему только кажется, он все равно чуть не поперхнулся. Пульс ощущался каждой клеточкой; сердце колотилось так быстро, что все тело с головы до пят охватила крупная дрожь. Откуда они узнали, что Нил понимает немецкий?
Он уже почти решил бежать, но в этот момент отозвался Аарон, и Нила словно обожгло: с запоздалым облегчением он сообразил, что вопрос адресован не ему. Парни говорили между собой, обсуждали его, шифруясь при помощи немецкого.
Нил заставил себя дойти до окна. Раздвинул шторы и уперся ладонями в стекло, дожидаясь, пока сердце вернется к нормальному ритму.
– Может, он наслаждался моментом, – высказался Аарон.
– Нет, – возразил Ники. – Это была типичная реакция «бей или беги». Эндрю, какой хрени ты ему там наплел?
Нил обернулся. Ники не смотрел в сторону Эндрю – видимо, уже знал, что ответа на свой вопрос не получит, – зато глядел на Нила. Когда тот повернулся, он сверкнул улыбкой и снова перешел на английский.
– Как насчет экскурсии по дому?
Нил собрался что-то сказать, но решил, что и так уже достаточно себя выдал.
– Давай.
Смотреть было практически не на что. Кухня и санузел располагались друг против друга, комнаты – в конце коридора. Вторую спальню Ваймак переделал под кабинет. В отличие от голых стен гостиной, стены в кабинете пестрели газетными вырезками, фотографиями команды, старыми календарями, разнообразными грамотами и сертификатами. Одну из двух книжных полок занимала литература по экси, на другой умещались все остальные книги, начиная от путеводителей и заканчивая классикой. Письменный стол Ваймака был завален документами так, что под ними даже не было видно деревянной столешницы, и поверх всего этого лежало личное дело Нила. С краю бумаги прижимал массивный аптечный пузырек. Ники с радостным возгласом схватил его и открутил крышку.
– Это не твое, – заметил Нил.
– Обезболивающее, – констатировал Хэммик, пропустив укор мимо ушей. – Пару лет назад тренер сломал ногу, ты в курсе? Так и познакомился с Эбби. Она его лечила, а он потом устроил ее к нам медичкой. Наши до сих пор спорят, шпилятся они или нет. Эндрю в споре не участвует, а значит, решающий голос будет за тобой. Ты давай определяйся поскорее, я на кон бабки поставил.
Отсыпав в ладонь несколько таблеток, Ники завинтил крышку и вернул пузырек на место. Нил покрутил головой по сторонам, желая выяснить реакцию остальных, но Эндрю и Кевин уже исчезли. Остался только Аарон, которому, судя по его виду, было явно плевать.
– Познакомишься с Эбби сегодня за ужином, – пообещал Ники, засовывая таблетки в карман. – До вечера надо убить время, так что пока можем показать тебе поле. У нас теперь идеальное количество народу для тренировочных игр. Кевин, небось, от нетерпения уже ссыт кипятком.
– Сомневаюсь, – пробормотал Нил, вспомнив бесстрастное лицо Кевина.
– Кевин – парень сдержанный, – согласился Аарон, – но, поскольку кроме экси его в этой жизни ничего не интересует, он больше всех ждет, когда ты выйдешь на поле.
Нил хотел ответить, но слова застряли в горле – до него вдруг дошло. В машине Аарон сказал почти то же самое, но тогда это прозвучало с презрением, а сейчас – равнодушно. Прибавить к этой внезапной перемене настроения одинаковую одежду и исчезнувшую пачку сигарет, и вывод напрашивается сам собой. На
