Вот бы сюда Азу и Леми и бизнесмена средней руки -- сразу бы поняли, что такое пионер!
-- Вот и получается, что пионер -- всем ребятам пример. И не только ребятам, -- подытожила Валентина Васильевна. -- На вас смотрят сотни глаз -для окружающих вас здесь людей вы не просто мальчишки и девчонки, а пример советских людей. То, что можно простить и даже не заметить на Родине, здесь непростительно. Давайте еще раз хорошенько подумаем, все ли из вас достойны надеть красный галстук вдали от родной земли?
-- А что здесь думать?
-- Что мы, друг друга не знаем, что ли?
-- Не все, -- говорит вдруг Андрюшка Чубенидзе.
Он сводит к переносице густые черные брови и среди шума и гама негромко повторяет:
-- Нет, не все. Третий класс замирает, обернувшись к Андрюшкиной парте.
-- Встань, Андрей, -- говорит Валентина Васильевна. -- Что ты хочешь сказать?
-- Я хочу сказать... -- от волнения Андрюшка начинает говорить с акцентом. -- Вот здесь кричали, что пионер все делает сам. И еще, что мы не просто так, а пример советских людей... А какой же пример Лисицына, если она Махмуда за кукурузой гоняет?
-- Вот это да! -- только и говорит Пустовойт.
Витька присвистывает. Все умолкают, глядя на Светку. Даже под обгоревшей красной кожей Светкиной физиономии видно, как она покраснела.
-- Неправда! -- кричит она. -- С чего ты взял?
-- А ты сама говорила, -- отвечает Андрюшка, упрямо глядя в парту.
-- У нас такого не было, -- крутят головой братья Геленжевские.
-- Ребята, -- Валентина Васильевна сама растерялась, -- кто живет в одной колонии с Лисицыной?
Вика молча поднимается за партой.
-- Вика, это правда?
Теперь все смотрят на нее, ждут ответа. И Саша Пустовойт смотрит, и Андрюшка, и Геленжевские, и сама Светка смотрит.
Светка проходу не даст, если правду сказать. И так вредная, а уж теперь... Но ведь Вика ей говорила, что нехорошо так делать. А Светка что ответила? Что Махмуду за это деньги платят.
Пионер не должен врать.
-- Правда, Валентина Васильевна.
-- Нечего ей в пионерах делать! -- кричит Витька. -- Пускай галстук домой несет!
-- Буржуйка!
Светка ревет, размазывая слезы кулаками.
-- Я не гоняла! Я попросила! Один только раз. Я больная была, а он сам предложил. Ведь правда же, правда? -- с надеждой спрашивает она у Вики. -Скажи, правда?
Неправда! Каждое утро со второго этажа доносится: "Махмуд! Махмуд!" Сказать, что неправда? Пионеру врать нельзя.
А как же Светка галстук домой понесет? Она ведь его тоже сто раз примеряла, и вот... Еще целый год в Каире учиться. Все будут пионерами, а Светка -- нет. Хватит того, что ее буржуйкой назвали. Теперь ни за что Махмуда за печеной кукурузой не погонит! Значит, надо соврать? Нет рядом папы, не с кем посоветоваться.
-- Ведь правда? -- спрашивает Светка, хлопая мокрыми ресницами.
Ребята ждут.
-- Только один раз, -- говорит Вика и краснеет.
-- Вот видите! Видите! -- кричит Светка.
Третий класс облегченно вздыхает. За один раз можно простить. Тем более, что Светка болела, а Махмуд сам предложил.
Стучат крышки парт. Витька несется по лестнице, держа галстук над головой, как знамя. Ребята бегут за ним.
Автобусы торжественно плывут обратно в Замалек, на русскую виллу.
ПЕРЕД ЛИЦОМ ДАЛЕКОЙ РОДИНЫ...
В большом здании русской виллы -- библиотека, детский сад, музыкальная школа. В пальмовой рощице -- летний кинотеатр и спортивная площадка. На площадке каждый вечер ведут спор вечные соперники -- команды "Торгпред" и "Инженер". Играют в волейбол или городки на шашлык или кока-колу по уговору. Проигравшие угощают победителей здесь же, в лавчонке Али-бизнесмена.
Али -- Викин ровесник. Он появился на вилле год назад, худющий, с провалившимися щеками, в оборванном халате. Жарил шашлыки под пальмами, продавал кока-колу и жевательную резинку и жалобно шептал, протягивая тонкую ладонь:
-- Бакшиш, мистер, бакшиш, Али...
Теперь Али не узнать. Толстые щеки видно со спины. Маленькие хитрые глазки обшаривают покупателя. Али подбрасывает монету и прячет в карман новенькой полосатой галабии. Хлопает по карману и жмурится, слушая сладкий звон пиастров:
-- Моя будущая лавка!
-- Кем ты будешь, Али?
-- Бизнесменом, -- уверенно отвечает Али. -- У меня будут три, нет, десять лавок и большой магазин на Каср-эль-Нил1. Вам кока-колу, мистер?..
Сегодня бетонная площадка перед виллой чисто выметена, а между пальмами натянуты гирлянды флажков. Родители толУлица роскошных магазинов, торговый центр Каира. пятся на площадке, издалека глазами ищут своих, машут, показывают, что надо поправить воротничок или подтянуть шорты. А ближе не подходят -- нельзя нарушать торжественность момента.
К вилле подкатывают черные "Чайки" с красными флажками на крыльях: из посольства привезли знамя. Со знамени снимают чехол, и оно разворачивается. Вспыхивает на солнце бархатное полотнище, разлетаются золотые кисти.
Валентина Васильевна волнуется, будто это ее сегодня принимают в пионеры.
-- На торжественную линейку -- становись!
Третий класс, толкаясь и наступая друг другу на ноги, растягивается в шеренгу. В руках -- галстуки. Перед ними с галстуками на груди четвертый класс. Они будут принимать третий в пионеры -- больше некому, старше ребят в Египте нет.
Выстраиваются и родители. Замыкают квадрат учителя и работники посольства.
-- На знамя -- равняйсь!
Валентина Васильевна машет рукой, и из виллы раздается марш: Андрюшкина мама играет на пианино "Взвейтесь кострами... ". Секретарь посольства передает тяжелое знамя вспотевшему от волнения четверокласснику. Тот на отлете проносит его по квадрату и становится в центре.
Али-бизнесмен наблюдает из лавки, прикидывает, сколько у него сегодня будет покупателей.
Валентина Васильевна выходит вперед,
-- Я, пионер Советского Союза...
-- Я, пионер Советского Союза... -- повторяют ребята. Краем глаза Вика видит рядом Сашу. Он хотел спрятать руки
за спину, но в руках галстук.
-- Вступая в ряды пионерской организации имени Владимира Ильича Ленина... -- раздаются над Замалеком слова пионерской клятвы.
-- Перед лицом своих товарищей, перед лицом далекой Родины...
-- Перед лицом далекой Родины, -- повторяет Вика и не слышит своего голоса в голосе отряда.
-- Торжественно обещаю...
Четвертый класс тоже волнуется. Мальчишка, который повязывает Вике красный галстук, никак не может собрать его концы в узел. Вика пытается помочь и еще больше мешает.
-- Осторожно, здесь нитки слабые, -- шепчет рядом Саша девчонке-четверокласснице. И вот -- галстук на груди!
-- Пионеры, к борьбе за дело Коммунистической партии будьте готовы!
-- Всегда готовы! -- Вика поднимает руку, отдавая салют. Выступает секретарь посольства. Вика старательно смотрит
на него, но куда ни глянь, все равно краешком глаза видно галстук на груди.
-- Где бы вы ни были, в любую минуту вы должны помнить, что вы -пионеры Советского Союза... Но мы живем в чужой стране, в которой свои обычаи и свои законы, и мы не можем с этим не считаться. Когда-нибудь арабские ребята тоже наденут пионерские галстуки. А пока... пока носить галстук в городе нельзя.
-- У-у-у! -- разочарованно тянет третий класс.
Каждый по сто раз уже представил, как пройдет с галстуком по своей каирской улице, на глазах у изумленных горожан.
Так вот почему папа не разрешил надеть галстук к Азе и Леми...
-- Носить пионерский галстук можно только на территории посольства, виллы и в своей колонии.
-- Ничего, -- бормочет Витька, -- вернусь в Ленинград даже спать буду в галстуке!
Пионеры бегут на виллу переодеваться. Папы и мамы рассаживаются в летнем кинотеатре. Теперь -- концерт. Целый месяц ребята репетировали по вечерам.
Вика с Сашей пляшут гопак. Саша здорово танцует, только приходится широкие запорожские штаны придерживать -- не дошили, на поясе закололи булавками.
Андрюшка Чубенидзе в папахе, черкеске и красном галстуке танцует лезгинку. На поясе -- столовый нож в бумажных ножнах. Андрюшка подпрыгивает, кровожадно кричит: "Асса!" -- и кланяется, утирая папахой пот со лба.
Светка поет про ямщика, который замерзал в степи. Когда Светка поет, голос у нее совсем другой, не тот, что в школе, добрый. Только очень уж она руками машет, будто зарядку делает -- подражает эстрадным звездам.
Ей долго хлопают, и Светка делает реверансы, улыбается. Вика хлопает громче всех. Хорошо все-таки, что Светку тоже в пионеры приняли!..
Родители угощают пионеров шашлыками у Али-бизнесмена. Али колдует над жаровней, взмахивает шампурами, как саблями, смахивает мясо на бумажные тарелочки, поливает ореховым соусом, быстро считает деньги. Очень жарко. Полдень.
Каир вымер, закрылись жалюзи, упали маркизы, опустились шторы. Не слышно автомобилей и криков уличных торговцев. Вместо воздуха льется с неба раскаленное марево, обжигающее губы и грудь.
Пионеры бродят под африканским солнцем, каждый сам по себе. А в мыслях они далеко отсюда: шагают с галстуком по родному городу. Не пальмы и бугенвиллии кругом, а древние камни Тбилиси, Зимний дворец, арбатская улочка...
