именно поэтому, я и сама виновата в его смерти. Цель должна быть устранена в любом случае. За ним пришли. Я встала на защиту, но оказалась слишком слаба, чтобы его защитить. И слишком сильна, чтобы умереть. Оставила гору трупов, в основании которой лежал человек, подаривший моей жизни цвета. Сначала хотела покончить с собой, но он был бы расстроен таким концом моей жизни. Так и живу с тех пор. В ожидании смерти.
— Занимательная история. — Кивнул зверочеловек. Похоже, он мне верил. Интересно. — Не хотел бы я твоей судьбы.
— Но всё-таки, кто ты такой? Зачем тебе Ур-Даган и я? Раз уж моя жизнь всё равно окончена. Хоть поговорю с интересным человеком перед смертью. — Парень наклонил голову, а затем исчез. Точнее, превратился. В кота. Того самого кота, которого я вчера впустила в дом. Метаморф. Забравшись на мою грудь, он медленно обратился в ежа и зафыркал в левое ухо. Это было щекотно. Вернувшись на прежнее место, парень обратился и стал наблюдать за моей реакцией. — Не думала, что в живых остался хоть один оборотень. Тоже вынашиваешь какой-то план по захвату власти? А Ур-Даган мешает?
— Какая глупость. — Вновь расхохотался парень. — Заняться мне нечем. Я не оборотень, а их далёкий потомок, пробудивший силу древней крови. Захват власти интересует меня в последнюю очередь. Почему я вообще должен этого желать?
— Ну ты ведь оборотень.
— Какая глупость. — Повторившись, фыркнул зверочеловек. — Чтоб ты знала, эрглы тоже пытались стать властелинами мира. Где-то четыре сотни лет назад. Империя Морган занималась тем же самым. Королевство Вархут. Да мало ли было претендентов на мировое господство? Не припомню, чтобы их всех вырезали под корень. Разница в том, что оборотни имели настоящую силу. Впрочем, это всё лирика. Перейдём к делу. Ты должна рассказать мне про Ур-Даган. Про слабости крепости, про её устройство, про аномалии и горы, про тайные тропы убийц. Всё, что знаешь.
— Интересно. И я должна тебе помочь, и тогда ты убьёшь меня быстро и безболезненно?
— Что-то вроде того.
— Хорошо. — Лицо зверочеловека вытянулось. — Если ты скажешь, зачем тебе уничтожение Ур-Дагана.
— Я столкнулся недавно с боевым отрядом Пустых. — Подумав, начал рассказывать парень. — Они уничтожили одну небольшую деревеньку и пустили жителей на ритуал. Вот только, кроме Пустых, мне встретился кое-кто ещё.
— Убийца, полагаю?
— Ага. Я в целом не люблю убийства, хотя список моих жертв гораздо длиннее, чем список любого из вас. — Вот это вряд ли. Он недооценивает Ур-Даган. Парень оценил скептическое выражение моего лица. — Поверь. Вы столько трупов за всю историю не оставили, сколько я один. Но, кроме этого, вы работаете с Пустыми. Уничтожив Ур-Даган, я ударю по ним. Рано или поздно, я вырежу Пустых под корень, это будет началом их конца.
— А ты самонадеян. Так ненавидишь Пустых?
— Поверь, у меня есть на то причины. Они как эпидемия самой худшей из болезней.
— Хорошо.
— Серьёзно?
— Ага. Слушай внимательно. — И я рассказала ему. Дело даже не в причинах и не в страхе пыток. Просто я бы и сама с удовольствием их уничтожила. Каждого из тех, кого почти всю жизнь считала семьёй. Они сами создали себе слабость, когда потеряли верность одного из своих. Быть может, когда Ур-Даган перестанет существовать, мне станет немного легче.
— Думаю, этого хватит.
— И ты всерьёз рассчитываешь в одиночку уничтожить Ур-Даган? Поверь, в ту долину можно привести хоть десятитысячную армию, но она не сможет взять крепость.
— Поверь, для этого не нужна армия. — Самодовольно ухмыльнулся метаморф. — Хватит и одного слегка сумасшедшего мага.
— Сколь бы не было велико могущество оборотней, это явный перебор. Ты даже на стену не поднимешься.
— Я и не собираюсь. — Пожал плечами парень. — Впрочем, это уже детали. Спасибо за помощь.
— И убивать не будешь? Или меня убьёт яд?
— Яды вообще сложная штука. Я, можно сказать, знаком с ними с прошлой жизни. И для меня большой неожиданностью стало то, что парализующие яды убивают. Ведь парализованное сердце не способно биться, а диафрагма не может сократиться. Я, если честно, по ядам не эксперт. Так и не сумел овладеть искусством отравителя.
— Но как тогда..? — Парень лишь улыбнулся, а затем обратился в прекрасного серебряно-чёрного лиса. — Серебряный лис. — Ошеломлённо выдохнула я. Он восхитителен.
— Он самый. — Существа из детских сказок. Судя по легендам, они были магическими зверями, обладающими разумом и способными говорить. Видимо, легенды имели под собой основу. — Красивый, правда? Да, на тему твоей жизни. Я её сохраню. В тебе больше нет желания убивать. И ты не лгала мне.
— Ты просто возьмёшь и поверишь в мою историю? — Приподняла я правую бровь.
— Перестань. Я постоянно поддерживал руну, которая не позволяла тебе лгать. — Если она не определяла правду, а заставляла её говорить, то такой контроль должен тратить огромное количество сил. Столкнувшись с моим удивлённым взглядом, лис кивнул. — Оно того стоило. Я оставлю на столе вестника. Он парный. Если будет желание, то свяжись со мной. Если захочешь искупить вину. Если ты будешь мне нужна, я позову сам.
— Я подумаю над этим.
— Заставлять не буду. Приходить или нет, решай сама. Лишь даю шанс прожить жизнь ярко, а не купаясь в отчаянии и тоске по любимому. Когда умрёшь, будет о чём ему рассказать. — Лис развернулся и пошёл к двери. — К слову, надеюсь, что ты не будешь обижаться, когда я перегрызу глотку твоему отцу и всей остальной семье.
— Не буду. — Прошептала я под нос, но лис услышал.
— И отомри уже. Я в курсе, что ты давно способна двигаться. — Я медленно села, разминая тело.
— Так ты знал?
— Что тела убийц из Ур-Дагана не совсем обычны? Точнее, совсем не обычны? Знал, конечно. — Лис махнул хвостом и выскользнул за дверь.
Глава 4. Стальной медведь
Оправив свой истлевший фрак
С богиней смерти начал танец маг.
Он лучшим был из всех, кто ей служил,
И лишь одной ей сердце предложил.
Напевая под нос незатейливую песенку, я наблюдал за Ур-Даганом. С недавних пор нашёл себе развлечение в виде сочинения текстов к песням. Истории, свои и чужие, я пытался срифмовать и наложить на музыку. Получалось откровенно не очень, но я старался. Была занятная идея, стать странствующим менестрелем. Я даже заказал себе музыкальный инструмент. Вот только, необходимо было найти для этого подходящий мир и удачную жизнь. К тому же, с такими песнями, я ощущал себя лжецом. Сравнение с музыкантами, пишущими тексты лишь на основе фантазии, было печально. Я пересказывал истории, которые знал, но во
