сделала по дороге.
Я даже не могу предположить сколько рядов кукурузы прошла. Сотни? Тысячи? Я помню лишь хаотичную смесь зеленого и коричневого.
Если я уже два часа иду в одном направлении, то самое время повернуть обратно. Четыре часа это достаточно много, чтобы тетя с дядей начали беспокоиться.
Станут ли они искать меня?
Пошлют поисковый отряд?
Я тяжело сглатываю и бросаю телефон обратно в сумку, доставая компас из кармана. И могу сказать только одно — на этом поле точно нет призраков или приведений. Причина, по которой фермеры пропали, точно не здесь, иначе я бы уже наткнулась на это.
«Или оно на меня».
Я держу компас на ладони, ожидая мгновения, пока стрелка остановится. Как только я определю, где северо-запад, то начну долгую прогулку к своей машине и вернусь на ферму прежде, чем кто-нибудь успеет забеспокоиться.
Возможно, я даже наберусь смелости и расскажу им о своем приключении, но сначала хотела бы получить больше доказательств, чтобы рассеять миф о Наблюдателе. Одна поездка в поле ничего не доказывает. Он все еще может быть где-то там.
Я жду, не отрывая глаз от компаса в руке, но стрелка не собирается останавливаться. Она продолжает медленно двигаться по кругу, словно секундная стрелка часов.
Мои внутренности скручивает от нервов, я слегка встряхиваю компас. Неизвестно, сколько лет этой штуке. Я нашла его в старом ящике стола на ферме, но раньше он был в рабочем состоянии. Я даже сверила его с GPS моего телефона, прежде чем взять. Может быть, лежа в кармане он сломался?
Я снова трясу компас, нарушая размеренное вращение указателя, но через мгновение он продолжает свое движение по кругу. Я судорожно вздыхаю, мое сердце колотится в груди. Меня охватывает паника.
Я заблудилась в этом лабиринте из растений, не имея ни малейшего понятия, как выбраться отсюда.
Я старалась сохранять спокойствие, но сил на притворство не осталось.
Я в полной жопе.
Глава 5
«Без паники».
«Без. Паники».
Я стараюсь сохранять спокойствие, но это легче сказать, чем сделать. Я так надеялась на компас, что не придумала запасной план. И облажалась.
Сильно облажалась.
Что, черт возьми, мне теперь делать?
Дядя Джон убьет меня, если Эбигейл не опередит его, и это если тетя Марта не будет ждать меня уже на крыльце, чтобы отгрызть мне голову, как только я вернусь.
Я издаю стон.
Конечно, такое могло случится только со мной.
Выживание в дикой природе — хотя я бы не отнесла кукурузное поле к этому понятию — явно не моя сильная сторона, что заставляет меня еще больше хотеть вернуться в каменные джунгли города. Независимо от того, как сильно заблужусь в городе, как много поворотов не туда сделаю, я всегда смогу выбраться, нажав пару кнопок на своем телефоне.
Здесь у меня нет такой роскоши.
«Если я выберусь отсюда, то больше никогда не буду воспринимать интернет или GPS как нечто само собой разумеющееся».
Я молча обещаю всем богам, которые смогут меня услышать, что сделаю все, что угодно, если они починят мой компас или вытащат меня с этого проклятого поля. Но понимаю, что у меня не больше шансов на это, чем встретится с Наблюдателем. Уверена, будь я услышанной, боги просто позабавилась бы надо мной. «Надеюсь, они свалятся с облака».
— Думай, Кэсси, думай, — строго говорю я, пытаясь восстановить контроль над мыслями. Волнение ничего не решит, а только усугубит мое затруднительное положение. Мне нужно разработать план и действовать в соответствии с ним быстро, если только не планирую спать здесь между рядов кукурузы.
Я снова смотрю на небо, чтобы увидеть положение солнца. Оно спускается все ниже, почти касаясь верхушек стеблей кукурузы. Вскоре оно опустится настолько низко, что я не смогу его увидеть, и впервые, с тех пор, как мне исполнилось шесть лет, я пожалела, что не выше ростом. Если бы я была выше этих стеблей, то могла бы без проблем найти выход.
— Восходит на востоке, садится на западе, — бормочу я. Это то, что должен знать каждый. Я убеждаюсь в положении солнца еще раз и поворачиваюсь так, чтобы солнце было слева от меня.
«Северо-запад». Это направление мне нужно.
Я в последний раз проверяю компас, надеясь, что каким-то чудом стрелке удалось снова найти север, но она все еще бесцельно вращается. Ругаясь себе под нос, я прячу бесполезный предмет в карман. Мне придется использовать свой недавно придуманный план Б, чтобы выбраться отсюда.
Продвигаясь вперед, я направляюсь в обратном направлении, но делаю всего несколько шагов, прежде чем что-то нарушает тишину. Это глубокий стон, долгий и громкий, от которого у меня кровь стынет в жилах. Это, несомненно, человек.
Я замираю.
Мое сердце подпрыгивают в груди, из-за чего не могу вздохнуть. Я поворачиваю голову назад, чтобы разглядеть что-то, но ничего не вижу и не слышу, кроме шелеста листьев. Конечно, у меня нет большого опыта выращивания овощей, но я уверена, что кукуруза не стонет, а это означает, что здесь я не одинока.
Страх пронзает меня, но я остаюсь неподвижной, не в силах пошевелиться. Мой взгляд скользит по сторонам, и я тянусь к электрошокеру в заднем кармане. Из двух видов оружия, с ним мой лучший шанс на самооборону. Я нажимаю кнопку, чтобы проверить заряд, и между зубцами вспыхивает сердитая искра.
— Кто там? — кричу я и тут же жалею б этом.
Я не должна была обличать свое местонахождение. Только раскрыла свое присутствие, но, если здесь на кого-то напали, я не могу просто сбежать.
А если это Наблюдатель, то я только что нашла то, что искала.
Я не могу заставить себя пошевелиться, словно мои ноги вросли, как корни стеблей вокруг меня. Я так крепко сжимаю электрошокер, что костяшки моих пальцев белеют и их начинает сводить судорогой, но я не в силах ими пошевелить. Меня сковал ужас.
Я открываю рот, чтобы снова крикнуть, так как это единственное, что я в силах сделать, но еще один стон прерывает меня. Это снова длинный протяжный стон, но на этот раз звучит, как будто дальше от меня. Он исходит не с какой-то конкретной стороны, а будто отовсюду, и это пугает меня так, что тело начинает дрожать.
Дрожь словно пробуждает мое тело, и я, срываясь с места, бросаюсь бежать. Не останавливаюсь, чтобы подумать над тем в какую сторону рвануть, а просто бегу. Я бегу настолько быстро, насколько могу, подгоняемая чувством страха. Единственное мое
