Однако здесь встает резонный вопрос: а что на самом деле было первично — сообщение СМИ и затем принятое на его основе решение или же, напротив, сначала было решение, а потом сообщение СМИ, на основе которого-было как бы принято решение? Ссылка американского президента на сюжет CNN стала констатацией факта, но если переквалифицировать это в прием сетевой войны, то последовательность меняется: сначала заказывается сюжет, потом идет ссылка на этот сюжет, что является поводом для того, чтобы принять «нужное» решение и пустить в ход корабли, самолеты и политическую поддержку.
Понятие «report» — использованное Кловером — на русский язык переводится и как «доклад», и как «сообщение», и здесь таится принципиальная разница. Одно дело, когда военные, несущие персональную ответственность за информацию, готовят доклад для президента, отвечая перед ним головой. Другое дело, когда абсолютно безответственный фрагмент сетевого сообщества вбрасывает информацию, которая начинает циркулировать по «сети», становясь поводом для принятия решений, — абсолютно безответственно, но абсолютно реально по своим последствиям. Случайна ли такая безответственность? Ведь подобные решения могут стать поводом для глобального военного конфликта, в котором погибнут тысячи людей. Конечно, западные СМИ, спустя несколько месяцев, признали свою ошибку. И даже западное сообщество пересмотрело свое отношение к произошедшему. Однако факт грузинской агрессии и ее американской поддержки уже свершился. Что было бы, если бы «блицкриг» Саакашвили удался?
Имея информацию как с грузинской, так и с российской стороны, западные СМИ, Чарльз Кловер и его коллеги сделали свой выбор. Да, никто не говорил им, что и как писать. Классическая сетевая структура, в которой отсутствует иерархия, это и не предусматривает. Но есть идеологический фильтр, который организует ячейки этой структуры. В сетевых войнах это характеризуется таким понятием, как намерение командира. Это означает, что командир не дает прямого приказа. Командир излагает некое свое видение конечного результата, исходя из которого узлы сети переструктурируют свое поведение, начинают действовать тем, а не иным образом. Они самостоятельно домысливают технологию реализации того, что было высказано «командованием», что было считано ими из сообщений центра, формирующего повестку дня. Сеть сама распознает «намерение» и действует соразмерно.
Таким образом, действительно существует некая взаимосвязь между заранее заказанным сюжетом на CNN и заранее заготовленным выступлением Буша по его итогам. Естественно, что если бы большое количество представителей СМИ знало об этом заранее, то обязательно возникла бы преждевременная утечка и эффект был бы не такой натуралистичный. Спонтанность была также запрограммирована. Когда Чарльз Кловер формировал свое сообщение, он исходил из своего мировоззрения. Чарльз — американец, учился в Америке, его деканом был Пол Вулфовиц. Его сформировала среда, американский контекст. Естественно, что когда американец с таким контекстом имеет в руках информацию, которая выражает позицию США и оправдывает ее, которая подтверждается его культурными установками и стереотипами, то даже если он пытается следовать непредвзятости, то все равно невольно больше симпатизирует американской позиции, нежели позиции, которая ей противоречит. В дальнейшем он, может быть, даст и противоположную информацию, но сначала он дает ту, что соответствует его представлениям. Ибо существует такое понятие, как «журналистский контекст». Журналист должен действовать непредвзято, но он имеет право на интерпретацию — в словах, в выражениях, в каких-то оттенках, эмоциях, окрасках текста, из которых видна подлинная позиция автора.
Коварство сетевой войны как раз и заключается в том, что участники ставятся в известность по факту событий, развивающихся стремительно, но тем не менее их контекст, или «сетевой код», уже сформирован таким образом, что конечный результат предопределен. В этом и заключается эффективность сетевой технологии, Потом можно признать, что да, это было ошибочно, мы ошибались, как с химическим оружием в Ираке, но конкретные действия уже совершены, американские корабли уже в Черном море, а американское оружие в Грузии. Если бы «блицкриг» Саакашвили удался, то, исходя из принципа «победителей не судят», американцы, безусловно, признали бы факт свершившегося «блицкрига». Потом бы они признали, что опирались на ложную информацию, а принятые решения были не совсем верными и базировались на основе ошибочных сообщений СМИ, но факт бы уже свершился. И кто после этого будет спрашивать со СМИ? СМИ судить нельзя… Сетевая война — это очень эффективное средство, за которым следуют реальные геополитические изменения. А что будет потом, уже не так важно.
Безусловно, сетевой принцип и не подразумевает прямого отдания приказа. Если бы каждому шеф-редактору каждого из западных СМИ поступил звонок, то рано или поздно кто-то из них об этом бы рассказал: «Мне позвонили из Вашингтона и сказали «напиши так», — это было бы провалом, особенно если случилось бы «рано». Естественно, никто никого не предупреждал, но каждый знал, как он будет действовать. В этом смысл сети — сеть создается из таких структур, из таких людей и из таких узлов, реакция которых предсказуема, ибо она сформирована западным мировоззренческим кодом. При организационной автономности нет прямой увязки с центром принятия решений. Саакашвили тоже не получал прямого указания из Вашингтона, звонка от Джорджа Буша — «давай, Миша, мочи». Да, накануне к нему приезжали западные представители и спрашивали: «Что вам нужно, чтобы решить свои проблемы?» — «Мне нужно много оружия». — «Вот вам оружие». Но они не поручали Саакашвили: «Используй это оружие против Южной Осетии». Его можно было рассматривать как, например, элемент более эффективной дипломатии, используемый как фактор морального давления для большей сговорчивости южноосетинской стороны в переговорах, или, может быть, Грузии действительно нужно было модернизировать армию дая вступления в НАТО, — все это было возможными причинами, отговорками американской стороны по поводу того, зачем они поставили столько оружия в Грузию. Но прямого указания использовать это оружие против Южной Осетии не было. Поэтому сегодня Саакашвили не может сказать: «Извините, я не хотел, мне позвонили из Вашингтона и сказали: «Ударь по Цхинвалу». Буш сказал мне: «Ударь по Цхинвалу»». Не может сказать. Потому что Буш ему такого не говорил. Это было спонтанное действие Саакашвили, запрограммированное заранее сетевой стратегией США на Кавказе, и никто никому сейчас не докажет, что он получил добро на агрессию из Вашингтона, однако все были готовы к последствиям этой агрессии: речи написаны, реакция общественности, поведение СМИ, западных экспертов и политологов, а также самой американской администрации — были просчитаны наперед. Именно по этой причине сетевая война столь эффективна — она не дает возможности найти и покарать ответственных, установить прямую связь между источником принятия решения и исполнителем. Тем не менее она дает широкие возможности для действий, дает возможность осуществить что-то, а потом не понести за это ответственности. Это действительно эффективная стратегия.
Первичность принципов геополитики
Геополитика строго исходит из того, что противостояние цивилизации суши и цивилизации моря неснимаемо, и сетевая война является лишь следствием этого противостояния. Концепция сетевой войны, называемая еще «войной шестого поколения», официально принята Пентагоном как военная стратегия, а ее основной целью является вполне военная цель — отторжение территорий и установление на них американского контроля без использования обычных вооружений. Поэтому сетевая война — это именно война, а значит, и противодействие ей должно восприниматься со всей серьезностью, по законам военного времени.
Мы не можем не замечать того факта, что американцы действительно строят «империю», о чем пишут Негри и Хардт, причем пользуются для этого военными методами. Американские военные базы появляются там, где уже создана американская «сеть» и подготовлена благожелательная почва. Сами создатели США говорили о том, что Америка должна двигать свои границы, что эта империя децентрализована, что она сетевая, и ее очаги пробиваются, как трава сквозь асфальт, — повсюду на территории евразийского континента.
Американские идеологи неоконсервативного склада — Роберт Кейган, Пол Вулфовиц, Уильям Кристол и некоторые другие — пошли еще дальше. Мало того, что они не стесняясь говорят об «империи», об «империи добра», как они ее называют — «benevolent empire» — о «благожелательной империи», какую, по их мнению, представляют из себя США, так они еще утверждают, что факт единоличной гегемонии Америки уже свершился, сопротивление возможных противников сломлено, а те незначительные очаги, которые все еще продолжают сопротивляться, являются остаточными, и их, не стесняясь, вполне можно подавить прямыми военными средствами. Этот подход торжествовал все восемь лет правления Буша-младшего, и в результате новая демократическая администрация вынуждена была признать то, что неоконсы несколько поторопились в своем мессианском исступленном «неоимпериализме». Америка действительно единственная мировая гипердержава, но говорить об остаточном сопротивлении пока преждевременно, особенно учитывая возвращение России на мировую арену.
