расследования. С наручниками, констеблями и камерой предварительного заключения вы уже подружились. А теперь и побывали на заседании коронерского суда. По-моему, всё складывается как нельзя лучше, не находите?
— Ага, как говорится, хлебнул дёгтя полной ложкой, — горько заметил студент и закурил папиросу.
— Ничего не поделаешь, — пожал плечами инспектор, — с кем не бывает… Но у меня к вам одна пустяковая просьбица: не стоит доводить до сведения русского консула о том, что вы здесь находились. Если вы уведомите дипломатов, то они пошлют запрос комиссару и мне придётся писать кипу объяснительных рапортов. А у меня и без этого дел невпроворот.
— Не волнуйтесь, сэр, это останется между нами, — выпустив дым, кивнул Клим.
— О! Это по-джентльменски! Благодарю вас, мистер Ардашев. Как долго вы собираетесь пробыть в Лондоне?
— У меня двухнедельная виза.
— Прекрасно. Я помогу вам посетить Скотланд-Ярд.
— Буду вам очень признателен, сэр.
— Обращайтесь ко мне просто — мистер Джебб. Договорились?
— Как скажете, мистер Джебб, — улыбнувшись, выговорил Клим.
— Вот и хорошо! — Инспектор протянул визитную карточку. — Возьмите. Если предъявите её на входе в Скотланд-Ярд, меня обязательно вызовут, или вас проведут ко мне. Я не раздаю визитные карточки кому попало. На ней указан телефонный номер комиссара. Аппарат лишь у него. В случае крайней необходимости можно протелефонировать и туда. На звонки отвечает помощник. Только назовите мою фамилию, чтобы было понятно, кто ведёт расследование. И мне всё передадут.
— Спасибо, мистер Джебб. Но у меня тоже есть к вам одна небольшая просьба. Нельзя ли мне ещё раз взглянуть на розу, оказавшуюся рядом с профессором и на нож? И ещё я хотел бы полистать англо-арабский разговорник.
— Уж не собираетесь ли вы самостоятельно отыскать убийцу, молодой человек?
— А почему бы не попробовать?
— Только зря потеряете время. Вы же видите, что произошло банальное ограбление. На месте потерпевшего мог оказаться, кто угодно. В Лондоне хватает отребья.
— Меня смущает роза.
Полицейский махнул рукой.
— Не забивайте себе этим голову.
— А трость? Куда она делась?
— Хорошая трость стоит немалых денег, а уж из рога носорога и подавно. Цена может доходить до ста фунтов. Это роскошь, доступная немногим. Неудивительно, что грабитель её прихватил.
— Возможно.
— Так что не ввязывайтесь вы это дело. И не стоит ошиваться по лондонским трущобам. А то, не ровен час, отправитесь вслед за профессором.
— И всё-таки могу я завтра к вам наведаться?
Полицейский вздохнул, погладил усы и сказал:
— Я вижу вы настырный малый. Что ж, поскольку вы мне оказали услугу, то я не могу вам отказать. Приходите завтра к десяти.
— Исключительно вам благодарен.
Детектив улыбнулся и спросил:
— Вы говорите по-английски почти без акцента. И словарный запас у вас, как у образованного британца. Откуда такие знания?
— У нас в доме жила миссис Томсон. Она учила меня с семи лет.
— Ах да, я слыхал, что у русских была мода выписывать из Британии гувернанток.
Ардашев кивнул.
— И из Франции тоже. Мадмуазель Кюри учила французскому.
— Жили не бедно?
— Грех жаловаться.
— Из дворян?
— Да.
— А вы куда сейчас? На баржу?
— Признаться, я голоден. Мечтаю о скромном завтраке, — докурив папиросу, выговорил студент.
— Верное решение, — кивнул сыщик. — Не грех будет пропустить и кружечку портера. Ведь сегодня ваша жизнь могла бы пойти совсем другим курсом. И кто знает, что бы с вами случилось, окажись вы среди каторжан.
Полицейский протянул руку. Клим, ответив на рукопожатие, вымолвил:
— Премного благодарен.
— Могу довести вас к станции подземки, или остановки омнибуса. Надеюсь, полицейская карета вас не смущает?
— Спасибо за предложение, мистер Джебб, но у меня с ней связаны не особенно приятные переживания. Лучше я прогуляюсь. Всего доброго!
— До свидания, мистер Ардашев.
Клим понял, что оказался в Сити. Эта часть города была менее заселена, чем остальной Лондон. В ней располагались правительственные учреждения, банки и конторы. Улицы напоминали широкую реку во время ледохода, покрытую сплошною массой плывущих по течению льдин: снующих прохожих, быстрых кэбов и флегматичных омнибусов, уносимых непрерывным потоком в бескрайнее жизненное море. Пабы, встречающиеся на пути, имели роскошные вывески и резные дубовые двери. Глядя на них, становилось понятно, что цены в этих английских трактирах были отнюдь не студенческие. Ардашев пересёк одну площадь и две улицы. Он свернул наугад в небольшой переулок, прошёл через арку и вдруг увидел драку. Вернее, это было избиение. Трое молодых людей в кепках и простой одежде мутузили одного бедолагу со съехавшим набекрень котелком. Они зажали его у самой стены. Парень едва отбивался и всё чаще пропускал удары. Клим аккуратно снял крылатку и котелок. Положив одежду на каменный парапет, он кинулся на нападавших, один из которых — широкоплечий верзила — был обращён к нему спиной. Получив по затылку, тот осел на землю. Двум другим хватило три точных удара. Хрустнула чья-та челюсть, и раздался дикий вопль. Нападавшие бросились прочь, исчезнув в подворотне.
Осмотрев сбитую на кулаках кожу, Ардашев вздохнул и принялся искать золотую манжетную запонку, выпавшую во время драки.
— Спасибо, сэр, — окровавленными губами, пролепетал молодой человек со слегка оторванным стоячим воротником а-ля Гладстон.
— Не стоит благодарностей.
— Вы что-то потеряли?
— Запонку.
Англичанин поднял с земли небольшой предмет и протянул спасителю.
— Вот она.
— Благодарю. Их мне подарил отец в честь окончания гимназии.
— Вы иностранец?
— Да, из России.
— Не думал, что в вашей стране так распространён английский бокс.
— Простите?
— Вы мастерски нанесли сначала хук справа, потом слева, а затем последовал разящий апперкот…
— Разве? А я и не знал. Это мой обычный стиль в драке.
— И часто вам приходится махать кулаками?
— Нет, ну что вы! Пару раз в год, не больше. В России нельзя быть слабым. А что им от вас было нужно?
— Деньги и часы. Это уличные грабители.
— Ясно.
Подав незнакомцу открытый кожаный портсигар, Клим предложил папиросу.
— О! Russian cigarettes?[30] У нас их не найти.
Молодые люди с удовольствием задымили.
— Меня зовут Роберт Аткинсон. Студент. Учусь на хирургическом отделении Лондонского университета.
— Клим Ардашев. Закончил два курса факультета правоведения Императорского университета в Санкт-Петербурге, — отрекомендовался русский студент и пожал руку британцу.
— О! Будущий адвокат? Судья?
— Не знаю, — пожал плечами Клим. — Возможно, переведусь на факультет восточных языков. Последнее врем я увлёкся арабским и турецким. Хочется поездить по миру, а не протирать штаны в судебных заседаниях.
— Тогда вас надо познакомить с моим отцом. Он бывший дипломат. Служил консулом в Константинополе. За заслуги перед Британией королева Виктория поощрила его высшей наградой — орденом Подвязки. Он введён в палату лордов. Сейчас занимается политикой.
— Надо же, — усмехнулся
