боролась с хищными рыбами. Это было привычным и, казалось, правильным, словно иначе нельзя.
Теперь же все затихло. Нет, не звуки, их оказалось слишком много. Окружающие меня сегодня люди вели себя иначе. Улыбались, в их глазах не притаился страх вот-вот попасть в искажение или встретить дикое животное. Они ходили прямо, не оборачивались, чтобы проверить, не подкралась ли сзади опасность, перемещались непривычно медленно и по прямой.
- Это она?
- Похожа, да. Держи ее!
Я заозиралась. Не нашла никого возле себя и резко поняла, что имели в виду именно меня. Спохватилась, заметила летящую сверху мерцающую плеть, но не успела увернуться. Кожу обожгло. Я зашипела, завозилась в колдовском плетении, с трудом не упала.
- Попалась, беглянка, - оказался рядом жандарм.
- Уберите колдовство, печет же.
- Ничего подобного, это новейшая формула - огненный кокон, который не оставляет ожогов. Не притворяйся.
- Ай, бо-ольно!
- Орон, убери, она не врет.
Колдовство спало. Вечерний воздух скользнул по поврежденным участкам кожи, остудил. Я посмотрела на красные ладони, стиснула зубы, сжала кулаки, делая себе только хуже, но тем самым напоминая, что никогда, рогзи вас покусай, никогда нельзя ослаблять бдительность. Засмотрелась на дома, называется.
- Причина? - вскинула я голову на молодого жандарма. - За что вы накинули на меня огненную плеть?
- Это не плеть. Обычный сковывающий кокон, и он безобиден, только чтобы остановить. Я читал… - почесал затылок мужчина и посмотрел на напарника в поиске поддержки.
- Нам приказано задержать девушку в порванной тунике, - заговорил второй, попутно проверяя улицу и ворота. Постовые, вот они кто. - Высокая, худая, лицо вытянутое, подбородок острый, глаза карие, большие, нос тонкий, прямой. Волосы черные, заплетенные в толстую косу. Скорее всего, должна попытаться сбежать из города. Ты подходишь под каждый пункт описания.
- И сумка с длинной лямкой через голову, - закивал первый.
- Идем, - они постовые подхватили меня под руки с обеих сторон и повели к уже закрытым воротам. - Скоро за тобой придут, а пока посиди тут.
Постовые усадили меня в каменную будку с квадратным окном, заперли дверь. Сами заняли свои места для несения службы.
Не так я представляла себе посещение столицы. По словам Хавиена ди Сорга, которого я отыскала довольно быстро, едва покинула раскинутый на Холодном Пути лагерь, в первый же день меня должны были принять в академию. Короткий разговор с ректором. Прошение взять на учебу на вольную программу с урезанными часами и лишь базовыми предметами, достаточными для того, чтобы стать полноправной колдуньей Надмирии. Его согласие. Договор на отработку. Там жилье, пища. Относительный комфорт, хотя для меня, частенько спавшей на земле, это не являлось главным.
Планы на то и планы, чтобы рушиться. Если составляешь их, то сразу бери в расчет, что им не суждено сбыться.
Я сложила руки на груди, уселась поудобнее. Закрыла глаза. Подремать, что ли?
Главное, пока не думать… Сегодня просто неудачный день, всего-то. Завтра будет лучше! Не думать о миаре, о принце, не думать о тысяче часах… Не сейчас, как-нибудь после.
Жандармы изредка заглядывали ко мне, проверяли. Посмеивались, наивно думая, что сплю и не слышу их. Они обсуждали меня, обсуждали случившееся у городских стен, обсуждали наследника и шептались о его отце. Постовые боялись правителя. Их выдавал тон, подобранные слова, интонации. Да, точно боялись, но уважали ли?
- Где девушка?
- В будке, спит.
Я подумала, что можно сыграть на неожиданности. Ударить. Как-нибудь нейтрализовать одного-двух человек и вырваться на свободу. Но ворота закрыты, я отрезана от Путей, потому не смогу скрыться. Бежать в город и затеряться средь улиц? Тысяча часов… нужно ли мне это?! Здесь царили свои правила, которым, как бы ни прискорбно было это признавать, придется подчиняться. Если, конечно, мотивации хватит. У меня ее пока хватало. Я хотела довести начатое до конца, чтобы… понять, чего стою. Шойн не прав. Я справлюсь. Должна справиться!
Свержение правителя, занимающего свое место уже шестнадцать зим, по моему скромному мнению, не имело смысла. Хавиен ди Сорг утверждал, что при моем отце было лучше. Наша кровь сильна, Дарианы обладали особым даром, благодаря которому искажений становилось меньше. В чем именно заключалась суть этого дара, он не знал. И я не знала. Однако ему и его единомышленникам крайне важно было пошатнуть власть и поставить на верхушку кого-то другого. А для этого нужно пройти лабиринт, добраться до последнего звена и… дальше непонятно. Что там, зачем проходить сложную цепочку миаров, почему это должна сделать именно я?
- Эй, - меня потрясли за плечо.
Бить не стала. Открыла глаза, сонно похлопала ресницами да еще потянулась сладко.
- Что, уже? - посмотрела я на знакомого жандарма, писаря. Эдаром вроде бы его называли.
- Ты чего убежала? Мы не закончили с тобой. Еще замер и штраф, помнишь?
Я напряглась, нервно улыбнулась.
- Какой замер? Я согласия не давала.
- Так положено, - словно недалекой, решил объяснить мужчина. - Каждый колдун находится под контролем Смотрящих, даже самый слабый. С кочевниками или странниками сложнее, за ними не побегаешь, к тому же они за пределами, на Путях, считай, не в Надмирии. Так что идем, я из-за тебя смену не могу сдать. Домой хочется… и жрать охота, - последнее он сказал едва слышно, самому себе, словно уже смирился со сложившимися обстоятельствами и приготовился еще месяц не есть.
Я засунула руку в сумку, нащупала завернутое в ткань мясо и протянула голодающему. Мне не жалко. Если растянуть, то запасов на пару дней хватит.
- Что это?
- Попробуйте, вкусно.
- Спрячь и не смей ничего подобного предлагать, - отчитал он громко и добавил: - Шагай за мной, кочевница. Ребята, я забираю ее, спасибо за содействие.
Я пожала плечами, положила сверток обратно, встала. Даже не посмотрев на постовых, последовала за писарем. Думала, сейчас пешком отправимся к зданию жандармерии, однако мужчина вскоре свернул к пустой платформе с ярко светящимся белым фонарем и протянул руку:
- Давай то твое, что вкусно.
- О, передумали?
- Давай уже, раз предложила, - нервно обернулся мужчина, опасаясь, что кто-то заметит нас.
Вокруг было пусто, темно. Силуэты столпившихся вокруг домов настороженно взирали на нас приглушенным желтым светом окон. Тишина накинула на округу свой полог. Зыбкая, готовая взорваться от малейшего шороха.
- Не брезгуете? - не удержалась я от колкости, доставая сверток.
- Попробовала бы ты двое суток не поесть
