Прохор Гаврилыч. Ну, хорошо. Я недолго пробуду, часу до девятого, не больше.
Анфиса Карповна. Да поезжайте! Лошадь дожидается.
Прохор Гаврилыч. Сейчас, маменька. Надобно же столковаться-то; а то там рассуждай после, куда ехать, а время-то идет.
Купец. Это настоящее дело-с.
Прохор Гаврилыч (встает). Ну, поедем! Прощайте, маменька! (Целует руку.) Видите, маменька, я еду. Я для вас все… Что прикажете, то я и сделаю. Вот теперь я себя чувствую, что я могу разговаривать. Я теперь об чем хотите… А без фантазии просто смерть, рот боишься разинуть. (Нагибается к матери.) А вы, маменька, не беспокойтесь насчет того; там все кончено. Ну, то есть насчет Оленьки… Вам Пульхерия Андревна насплетничала, вы огорчились этим; я сейчас же понял, что вам это неприятно, ну и кончил все. Я из вашего лица заметил, что вам неприятно, ну я и кончил.
Анфиса Карповна. Ну и хорошо.
Прохор Гаврилыч. Кончил, кончил. Прощайте! (Целует руку.)
Купец. И посошок на дорогу. (Наливает.)
Анфиса Карповна. Какой еще посошок?
Купец. Уж без этого нельзя-с.
Пьют.
Прохор Гаврилыч (взяв шляпу). Маменька, прощайте!
Купец. Прощения просим, сударыня! Вы нас извините; потому, как, собственно, мы из расположения, а не с тем, чтобы что-нибудь дурное. (Кланяется.)
Прохор Гаврилыч (уходя). А вы, маменька, насчет того не беспокойтесь. Я вам сказал – так оно и есть. Кончил я все, кончил.
Уходят.
Анфиса Карповна. Ну, слава богу, уехали! Ну, вот надо бы прогнать этого купца, а как его прогонишь?- нужный человек! Что делать, должность такая. Она бы служба-то и не трудна, да вот этим-то уж очень тяжела – знакомством-то. Тяжелая служба! Ты его стараешься как на путь наставить; а по службе-то он должен вот этакую компанию водить. Не водить компанию – не иметь доходу; а водиться с ними, так сопьешься с кругу. Вот тут как хочешь и раскидывай умом. А матери-то и то больно, и другое не сладко. Деньги-то, знать, никому даром не достаются.
Входит Пульхерия Андревна.
Это еще какими судьбами!
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Анфиса Карповна и Пульхерия Андревна.
Пульхерия Андревна. Вы не удивляйтесь! Хоть мы с вами и поссорились, но я все-таки всегда желала вам добра и никогда вас не могу променять на мещанку какую-нибудь. А теперь выходит такое дело, что я должна вас предупредить; потому я и думаю, что лучше мне позабыть все, что между нами было. По крайней мере вы из слов моих увидите, сколько во мне благородства против вас.
Анфиса Карповна. Покорно вас благодарю.
Пульхерия Андревна. Потому что как бы мы с вами ни ссорились, а вы всегда дороже для меня, по своему званию, какой-нибудь мещанки.
Анфиса Карповна. В чем дело-то? Я вас не пойму.
Пульхерия Андревна. Дело в том, Анфиса Карповна, что есть люди, которые, при всем своем ничтожестве, много об себе думают и много себе позволяют. Но по глупости своей, которая в их круге врожденная, не могут никак скрыть своих хитростей.
Анфиса Карповна. Вы уж очень мудрено говорите.
Пульхерия Андревна. Кажется, вам бы можно понять; теперь же у вас такое дело, которое требует с вашей стороны осторожности и оглядки.
Анфиса Карповна. Что же такое за дело? Что я хочу сына женить, так это дело очень обыкновенное.
Пульхерия Андревна. А ежели есть люди, которым это очень не нравится?
Анфиса Карповна. А мне-то что за дело!
Пульхерия Андревна. Ежели бы не было дела, разве бы я к вам пришла?
Анфиса Карповна. Пустяки какие-нибудь.
Пульхерия Андревна. Хотя ваши слова для меня и обидны, но я вам скажу, что не пустяки. Если б пустяки, я бы к вам не пошла. Я должна была переломить себя, чтобы идти к вам; а ежели бы были пустяки, для чего бы мне переламывать себя и идти к вам?
Анфиса Карповна. Ну, так скажите, коли знаете что.
Пульхерия Андревна. Разумеется, знаю.
Анфиса Карповна. Что же такое?
Пульхерия Андревна. Я вам говорила про одну девушку.
Анфиса Карповна. Помню, помню.
Пульхерия Андревна. Ну, так они хотят помешать вашему намерению. Я у них нынче была, они мне об этом говорили. Я притворилась, что их слушаю; но, вы сами можете понять, могу ли я стерпеть, чтобы какая-нибудь мещанка сделала такую неприятность благородной даме? Они воображают, что я могу быть с ними заодно; но они очень ошибаются.
Анфиса Карповна. Да чем же они могут помешать?
Пульхерия Андревна. Ах, боже мой! Точно вы не понимаете! Пойдут к невесте в дом, ну и расскажут все.
Анфиса Карповна. Да что же все-то?
Пульхерия Андревна. Какого Прохор Гаврилыч поведения, и разные другие поступки.
Анфиса Карповна. Да кто же им поверит?
Пульхерия Андревна. Отчего же не поверить?
Анфиса Карповна. Да стоит только взглянуть на моего сына, чтоб не поверить никаким сплетням. А они его часто видят; вот он и теперь к ним поехал.
Пульхерия Андревна. Что же уж вы так очень высокого мнения об вашем сыне?
Анфиса Карповна. Да если он этого стоит.
Пульхерия Андревна. Ну, а насчет крепких напитков-то, что вы скажете?
Анфиса Карповна. Кто же его видел пьяным?
Пульхерия Андревна. Вот прекрасно! Да я думаю, все видали. Трезвым-то редко видят, а пьяным-то чуть не каждый день.
Анфиса Карповна. Так затем-то вы пришли, чтоб моего сына мне в глаза позорить?
Пульхерия Андревна. Хотя и не затем, но что же делать, когда вы так ослеплены? Должна же я вам выразить то, что все об нем знают.
Анфиса Карповна. Вы можете это про себя знать, а я вперед этого слушать не желаю и покорнейше вас прошу…
Пульхерия Андревна (встает). Не беспокойтесь, не беспокойтесь! Я уж давно сама себя внутренно проклинаю, что мне пришло в мысль зайти к вам. Я хотела для вашей пользы…
Анфиса Карповна. Да сделайте одолжение, не нужно…
Пульхерия Андревна. И если же после этого когда-нибудь нога моя…
Анфиса Карповна. Очень, очень будем рады.
Пульхерия Андревна (уходя). Не пришлось бы и мне кланяться.
Анфиса Карповна (провожая ее). Не дай-то господи!
Пульхерия Андревна (из двери). Осыпь меня, кажется, золотом, так уж я к вам никогда! (Скрывается.)
Анфиса Карповна (в дверях). Я молебен отслужу.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
ЛИЦА:
Татьяна Никоновна.
Оленька.
Пульхерия Андревна.
Прохор Гаврилыч.
Вавила Осипыч.
Декорация первого действия.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Татьяна Никоновна и Оленька сидят за столом и шьют.
Оленька. Нейдет что-то наша Пульхерия Андревна.
Татьяна Никоновна. Мало ли у ней дела-то! У ней ведь опека большая, не одни мы с тобой. Разве скоро всю нашу палестину-то обходишь! А она уж как вышла из дому, так всех знакомых навестит.
Оленька. Уж она, чай, все разнюхала; хоть бы рассказала пришла.
Татьяна Никоновна. Что-то ты уж очень слободно разговариваешь! А у самой, чай, кошки на сердце скребут…
Оленька. Ровнехонько таки ничего.
Татьяна Никоновна (взглянув в лицо Оленьке). Поверю я тебе, как же! Так только куражишь себя.
Оленька. Да, пожалуй, не верьте; мне-то какая надобность! Вы, может быть, потому так заключаете, что я вчера плакала?
Татьяна Никоновна. А хоть бы и потому.
Оленька. Так это только одна глупость была с моей стороны. Не стоит внимания жалеть-то его. Вообразила я себе сдуру-то, что он на мне женится: оттого и обидно стало. А так-то не велика находка! Хуже-то мудрено найти, а лучше-то хоть сейчас.
Татьяна Никоновна. Ты что еще придумываешь? Смотри у меня!
Оленька. Ничего. Не беспокойтесь!
Татьяна Никоновна. То-то, ничего! Я тебя замуж выдам, и таки скорехонько.
Оленька. За кого это, позвольте спросить? За мастерового за какого-нибудь?
Татьяна Никоновна. А хоть бы и за мастерового.
Оленька. Нет, уж увольте, сделайте милость. Идти ли, нет ли, – за благородного; а то так и не надо.
Татьяна Никоновна. Мало бы ты чего захотела! А коли благородных-то не припасено для тебя…
