Вся эта комедия нравилась Хейти все меньше и меньше. Комиссар проявлял участие к судьбе отдела служебных расследований… Безусловно, притворное, нарочито притворное и от этого все более и более опасное.
— Да, случилось. Вверенный нам автомобиль «Жигули» оказался не в состоянии справиться с дорожной ситуацией и поставил меня в крайне неудобное, можно сказать, тяжелое положение.
— Что вы говорите… Как же так?
— Видите ли. — Хейти понял, что перебрал с количеством яда, которым сдобрил свою речь. — Автомобиль «Жигули» конструктивно не способен преодолевать обледенелые участки местных дорог, ввиду задне…
— Что вы говорите?! — комиссар перебил его. — Я езжу на «Жигулях» поболе вашего, а ничего подобного не замечал… Странно.
«Ну да, ездишь ты, сволочь…» — мелькнула у Хейти в голове злая мысль.
Однако сказать тут было нечего. Даже если учесть, что комиссар со времени своего вступления в должность ни разу не подошел к зарегистрированным на его имя «Жигулям», а ездил на служебном «Вольво» с личным водителем. Персональный водитель, как, собственно, и все, кто был связан с комиссаром, был абсолютно преданный своему шефу человек.
За этими мыслями Хейти упустил последние слова комиссара.
— … как можно говорить, что машина не справилась с дорожной ситуацией? С ситуацией может не справиться водитель. — И комиссар ехидно посмотрел на Хейти, а затем помрачнел. — Однако мы увлеклись деталями. Как там поживает наш город молодости и студенчества?
Хейти прочистил горло и заставил себя сконцентрироваться на прошедшей поездке.
— Собственно, сам город поживает весьма неплохо.
— А наша агентурная часть?
— Тоже… Можно сказать, слишком хорошо. Вот мой полный доклад по прошедшей командировке. — Хейти положил на стол бумагу, в которой описывалось положение дел в региональном отделении Полиции Безопасности в городе Тарту. Информация была неутешительная. — Хочу отметить, деятельность лиц, ответственных за работу со студентами, является, мягко говоря, неудовлетворительной и внушает опасения…
— Ну вот и замечательно, — улыбаясь, произнес комиссар, пряча бумагу с докладом в папку. — Замечательно. Я вами доволен, господин следователь. По поводу этих фактов будут проведены разбирательства… В обязательном порядке.
Хейти тихо млел от услышанного. И мысленно готовился выдержать удар, который должен был последовать за таким сладким елеем.
«Что же ты приготовил на меня?..»
Комиссар посмотрел на Хейти, улыбнулся и произнес:
— А теперь поговорим о главном.
Родной отдел встретил тишиной. Конец месяца. Отчетность нужно подбивать, трясти агентуру, чтобы не спала. Только худющий Марек дрыхнет в углу. Он-то все бумажки написал неделю назад, и теперешняя суета его интересовала, как интересуют плавающие рыбки сидящую на стекле аквариума муху. То есть никак. Идеальная позиция — ни во что не вмешиваться, ничем не интересоваться. Иногда Хейти этому человеку даже завидовал.
От неловкого движения на стол посыпались карандаши из перевернутого стаканчика. Марек приоткрыл один глаз, поежился и снова закрыл.
— Хочешь выпить? — спросил Хейти. Глаз снова приоткрылся.
— По какому поводу?
— Ты просто так не пьешь? — На работе — нет.
— Ну, тогда по поводу моих проводов. Открылся второй глаз. Лицо Марека приобрело вопросительное выражение.
— В командировку посылают.
— Да? А почему лицо как у покойника?
— Потому, — неопределенно ответил Хейти, а затем уточнил: — Потому что к русским.
Марек кашлянул и полез за кошельком. Затем остановился и спросил:
— Погоди, тебя-то зачем туда? Ты… Мы же по внутренним расследованиям.
— Угу. — Хейти припомнил, что задавал такой же вопрос комиссару и ответил его словами: — «Вы лучший следователь в этом отделе. И мне кажется важным, чтобы вы знали, как обстоят дела по вашему профилю в соседнем государстве. Тем более что это государство является нашим теоретически предполагаемым противником в свете очередных переговоров по вступлению в Северо-Атлантический блок».
— Каким противником?
— Теоретически предполагаемым. В свете очередных… Так что будет вам ценная информация. О том, как русские своих взяточников ловят. Очень ценная со стратегической точки зрения, — сарказма Хейти не скрывал. — Точнее, будет та информация, которую эти самые русские изволят мне показать. Кстати, вам тоже скучать не придется. Я по программе обмена опытом еду. Как студент! Так что к вам соответственно лучший следователь ФСБ прибудет. Опыт перенимать. Мать…
Марек сморщился, с сожалением прощаясь с царящим вокруг покоем, и сказал задумчиво:
— Отпуск, что ли, взять?.. Чего еще шеф сказал?
— Сказал, чтобы я вспомнил, из какого отдела я сюда перешел.
— А из какого отдела ты перешел?
— Из какого?.. Из такого! Из контрразведки, — ответил Хейти с досадой в голосе. — Правда, отработал там только год.
— Почему? — Марек, который работал в Полиции Безопасности дольше Хейти, отличался тем, что никогда не влезал в чужие дела без особой надобности.
— Потому что накололся крепко. Помнишь дело о старой агентурной сети КГБ? Архивах?
— Смутно, меня это как-то не интересовало.
— Вот на том деле я и прокололся. Так что меня в принудительном порядке перевели в более… безопасный отдел. А вот теперь… — Хейти подумал. — А вот теперь я отправляюсь как подсадная утка в расположение этого… теоретически предполагаемого противника.
— Подсадная утка?
— Ну да, а ты что, считаешь, что я туда опытом меняться еду? Надо кому-то там провернуть дельце, чтобы было на кого свалить в случае чего.
— Кому? — Марек сидел с таким заинтересованным лицом, словно читал увлекательный детективный роман.
— Тому! — зло ответил Хейти, а про себя подумал: «Полукровка хренов…». — Ты за водкой пойдешь?
Марек, ни слова не говоря, вышел.
Хейти некоторое время посидел за своим столом, зло барабаня пальцами по темному дереву. Злился на себя. Он был по убеждениям, заложенным в детстве, интернационалистом, однако перебороть собственные националистические комплексы никак не мог. Поэтому очень часто в душе раздваивался, считая русских и «прочих русскоязычных» слегка неполноценными и одновременно мучаясь из-за своего шовинизма. Злился на себя, зная, что достоверных данных о том, что Марек — полукровка, нет. Но в душе ощущал некий дискомфорт при общении с ним.
«Противно», — подумал Хейти и начал разгребать наваленные на столе папки с документами. Потом опомнился и подумал, что для бутылки надо приготовить место, вытащить из холодильника закуску и вообще приготовиться.
Марек пришел не один, а притащил с собой ребят из соседнего отдела, которые, узнав, по какому поводу пойдет гулянка, решили примкнуть.
Вскоре двери были заперты, а вторая литра местной водки приближалась к концу.
Водочные пары витали в воздухе тяжелыми голубоватыми облаками. Или это был дым от сигарет? В любом случае дышать было нечем.
Гул голосов сливался в один настойчивый пчелиный рой. Каждый что-то советовал, убеждал.
Хейти машинально кивал, вытягивая из пачки очередную сигарету, тыкал ею куда-то в пространство. К сигарете тут же протягивался огонек зажигалки. Часто не один.
Настолько популярным Хейти себя не чувствовал еще ни разу. Все советы он пропускал мимо ушей, зная, что все равно ничего не запомнит. Голова на алкоголь реагировала совсем непрофессионально. Она начинала кружиться, гудеть и ничего не воспринимала, в общем, вела себя совсем не так, как должна себя вести голова разведчика, отправляемого в стан врага. Тем более врага, базирующегося на территории, на которой некогда придумали водку.
«Это ж сколько придется пить…» — пронеслась печальная мысль, на которую Хейти отреагировал удивленным поднятием бровей.
Всей компанией этот жест был расценен не совсем правильно. Раздались крики:
— Стойте, он что-то сказать хочет… Воцарилась тишина.
«Вот ведь… — подумал Хейти и встал. Слегка качнуло. — Нехорошо».
— Вспоминается случай. Некогда… — тут он запнулся, но затем, поймав убегающую мысль за длинный хвост, продолжил: — В доблестной эстонской армии велись подготовит… Нет. Теоретические курсы. Где обсуждалось вооружение вероятного противника.
— Теоретически предполагаемого… — пьяно невпопад пробормотал Марек. На него зашикали.
— Так вот, капрал сказал: «Наш вероятный противник будет вооружен: пехота — автомат системы Калашникова калибра 5,45, который считается лучшем оружием в своем классе, танки — Т-90, признанные одними из лучших в мире, авиация — МиГи и Су, которые аналогов в мировой военной технике не имеют, вертолет К-26 „Черная акула"“. И тут встает новобранец. Из хуторских. Ну, вы знаете, они русских только на картинках видали… И спрашивает: „Господин капрал, а как же мы с ними будем воевать?“ А капрал ему отвечает (Хейти развел руки в стороны, имитируя жест капрала): „Не знаю!“
