Пожалуй, первые, кто всерьёз столкнулся со скифами и в полной мере оценил исходившую от них опасность, были мидийцы и их правитель Киаксар (Увахшатра). Царь Мидии в 625–585 гг. до н. э., он был действительно незаурядной личностью, прекрасным администратором и толковым военачальником. Человеком, который вывел свою страну на ведущие позиции в Азии. Именно Киаксар провёл реформу мидийской армии, которая раньше сражалась смешанной толпой, и теперь копейщики, лучники и кавалерия были разделены на отряды. После этого они могли воевать как в едином строю, так и действуя отдельно друг от друга.
Наведя порядок в армии и стране, царь приступил к активной внешней политике. Всей мощью своей державы он обрушился на исконного врага – Ассирию. Нанеся неприятелю ряд чувствительных ударов, Киаксар на полях сражений разгромил ассирийские войска и подошёл к её столице Ниневии, которую называли «логово львов». Казалось, что наконец-то сбудутся самые заветные мечты мидийского царя и ненавистный вражеский город будет превращён в руины. Ведь помимо прочих причин, у Киаксара был повод и для личной ненависти к ассирийцам, поскольку его отец Фраорт потерпел от них поражение в битве и погиб на поле боя.
Но не тут-то было! В самый разгар осады царь получил известие о том, что в пределы Мидии из-за Кавказских гор вторглись орды скифов под предводительством царя Мадия: «Тут-то, когда он уже одолел ассирийцев и начал осаду Нина, в пределы его царства вторглись огромные полчища скифов во главе с царем Мадиесом, сыном Протофиея» (Геродот). Это было очень некстати, ибо победа была уже близка, стоит только протянуть к ней руку. Но теперь приходилось снимать осаду и идти сражаться с диким народом.
Проблема была в том, что этих захватчиков никто не ждал. Правда, Геродот продолжает развивать свою мысль о том, что нашествие скифов в Азию было делом случайным: «Известно также, что скифы в погоне за киммерийцами сбились с пути и вторглись в Мидийскую землю. Ведь киммерийцы постоянно двигались вдоль побережья Понта, скифы же во время преследования держались слева от Кавказа, пока не вторглись в землю мидян. Так вот, они повернули в глубь страны. Это последнее сказание передают одинаково как эллины, так и варвары». Однако мы уже убедились, что это не так.
Киаксар прекрасно осознавал, какую опасность представляют эти варвары, но в то же время он вряд ли боялся встретиться с ними на поле боя. Мидиец располагал самым мощным войском в регионе, к тому же ему в какой-то степени повезло, что вторжение случилось именно в то время, когда его армия была полностью отмобилизована. Готова в любой момент вступить с врагом в бой. О самом сражении никаких подробностей не сохранилось, за исключением рассказа Геродота о маршруте скифов в Мидию и констатации самого факта разгрома мидян. «От озера Меотиды (Азовское море) до реки Фасиса (Рион) и страны колхов 30 дней пути для пешехода налегке. А от Колхиды до Мидии – не дальше, только между этими странами живет одна народность – саспиры. Минуя их, можно попасть в Мидию. Скифы, во всяком случае, вступили в Мидию не этим путем, но, свернув с прямой дороги, пошли верхним путем, гораздо более длинным, оставляя при этом Кавказские горы справа. Здесь-то и произошла битва мидян со скифами. Мидяне потерпели поражение, и их могущество было сломлено. Скифы же распространили свое владычество по всей Азии».
Вот в принципе и всё, что нам известно о битве, которая на долгие годы определила судьбу Малой Азии и Ближнего Востока. Могущество мидян было сокрушено на долгие годы, а Киаксар оказался в унизительной зависимости от пришельцев.
Но не такой человек был мидийский царь, чтобы смириться с поражением. Поэтому он стал крепко думать, как бы избавиться от чужаков. Но думай не думай, а пока мидийская армия не восстановит свою мощь, и разграбленная страна не оправится от вторжения, нечего и мечтать о реванше. На всё это требовались годы… Правда Киаксар умел ждать и пока скифы воевали везде и со всеми, сидел тихо и терпеливо копил силы, ожидая своего часа. И когда этот час пробил, мидиец действовал смело и решительно.
* * *Царский дворец в Экбатанах гудел от громких криков и победных кличей. Сотни гостей пировали в главном зале, тусклый свет чадящих факелов освещал картину грандиозного пиршества. Это мидийский царь Киаксар устроил для своих скифских союзников роскошный пир. Многочисленные вожди и цари кочевых племён, наводившие ужас на все окрестные народы, съехались в мидийскую столицу по приглашению старого друга и союзника Киаксара. Чтобы после великого праздника, организованного в их честь, сообща решить, куда им теперь направить бег своих быстрых коней.
Царь Мидии восседал на высоком троне, изредка притрагиваясь к кубку с вином, и внимательно следил за своими гостями. Чёрные тени метались по стенам дворца, вино из царских подвалов лилось рекой, слуги сбивались с ног, таская громадные блюда с кусками жареного мяса. Высокие гости прибыли не одни, их сопровождали сотни телохранителей и тысячи воинов. Экбатаны не мог вместить всю эту орду, а потому за городскими стенами раскинули громадный лагерь, куда по царскому приказу гнали скот и катили телеги, набитые хлебом и кувшинами с вином. Зарево тысяч костров озаряло чёрное мидийское небо, крики разгулявшихся воинов не давали уснуть жителям города. Впрочем, спать никто не хотел, поскольку в воздухе висело напряжение, словно в знойный, душный день перед сильной грозой.
А пир не прекращался, всё новые и новые кувшины вина тащили слуги захмелевшим гостям. Оружие и боевые пояса, чтобы не мешали, скифские вожди свалили у стен и продолжали опустошать свои кубки, хвастаясь друг перед другом воинскими подвигами. Многие засыпали там же, где и пили, но внимания на них никто не обращал, каждый был увлечён вином и едой. Но всё больше и больше гостей валилось на пол, постепенно затихали пьяные крики скифской знати, и в зале повисла тяжёлая, гнетущая тишина. Сквозь стены дворца не были слышны шум и крики из скифского стана, лишь шаги слуг нарушали воцарившееся зловещее безмолвие. По знаку царя телохранитель распахнул двери пиршественного зала, и один за другим в него стали входить мидийские воины. Многие из них были в пластинчатых доспехах, блики огня играли на остроконечных бронзовых шлемах, руки сжимали боевые топоры, палицы, мечи и кинжалы. Это были лучшие бойцы из личной охраны Киаксара.
Мидийцы не спеша расходились вдоль стен, становясь за спинами упившихся степняков. Когда царю доложили, что дворец полностью окружён и из него не выскочит даже мышь, Киаксар махнул рукой, и бойня началась. Скифов резали быстро и умело. Их кололи мечами, рубили топорами, палицами разбивали головы. Кровь хлынула на каменные плиты пола, смешиваясь с вином, десятки скифских вождей умерли, так и не поняв, что с ними происходит. Никто не схватился за меч, никто не поднял копьё, никто с боевым кличем не бросился на врагов – лишь хрипы умирающих и треск ломаемых костей слышались в зале. Вскоре всё было кончено. Несколько сотен мёртвых тел уже лежали в лужах крови в царском дворце Киаксара, а в лагере скифов всё ещё продолжалось гулянье.
Однако мидийские отряды уже окружали затихающий скифский стан. И как только стихли пьяные крики перепившихся воинов и стал робко заниматься рассвет, тысячи мидийцев, пеших и конных, бросились на спящих врагов, нанося им смертельные удары. Безоружных и пьяных скифов, грозных воинов, бывших ужасом Азии, рубили, кололи, топтали конями, уничтожая сотнями. Никто не смог вырваться из смертельного кольца, все степняки легли на залитую кровью мидийскую землю. Взошедшее солнце осветило жуткую картину побоища. Лучшие скифские воины, родовая знать, вожди и цари были уничтожены за одну ночь коварством Киаксара. Одним ударом он освободил Мидию от варваров. Теперь скифы, оставшись без предводителей, не представляли для него опасности, и сейчас было самое время выступить с армией в поход, чтобы очистить страну от пришельцев с севера.
* * *«Тогда Киаксар и мидяне пригласили однажды множество скифов в гости, напоили их допьяна и перебили» – такими словами поведал Геродот из Галикарнасса о резне, которую учинили по приказу мидийского царя над скифами. На первый взгляд мидийцы поступили нехорошо, подло. Но с другой стороны, а кто скифов в Азию звал вообще? Кто их там дожидался? Ведь кроме грабежей, убийств и насилий, они ничего народам в этом регионе не принесли. С лёгкостью предавая вчерашних друзей и союзников, действуя подло по отношению к своим недавним товарищам по оружию, скифы забыли, что и им могут отплатить той же монетой. Киаксар действовал исходя из интересов своей страны и своего народа, резонно полагая, что для этого все средства хороши. Зато и эффект от подобного действа превзошёл все ожидания, поскольку, лишившись своей верхушки, кочевники оказались неспособны противостоять обрушившимся на них бедам. Скифы сразу же утратили все те позиции в Азии, которые столь долго завоёвывали. Большая их часть потянулась обратно за Кавказские горы, на север. Но некоторые остались и, став наёмниками в рядах мидийской армии, принимали участие последующих военных кампаниях.
