К этой-то бесовской силе, которая была гораздо ближе сознанию бедняка, чем пышная, торжественная, не способная помочь церковь, и стал обращаться темный народ за помощью во всякой беде. И вера в дьявола усилилась настолько, что люди стали заключать с ним договоры. Ведь если бог не помогал, то дьявол непременно должен помочь; надо только отдать ему свою душу, и дьявол доставит за нее богатство и счастье в земной жизни.
Начались «шабаши» — ночные собрания угнетенных рабов, где они служили «обедню» дьяволу и чувствовали себя хоть ненадолго свободными и счастливыми.
Миг счастья на земле — шабаши
Закутанные в темные плащи, осторожно пробирались лесом мужчины и женщины в одиночку и парами по мрачным пустынным тропам в тени угрюмых деревьев. Тропинки терялись в густой чаще, становились все более мрачными и дикими. Но, следуя какому-то чутью, люди шли почти напролом сквозь дремучие дебри к определенному месту.
Лес постепенно оживал со всех сторон: трещали ветки, ломались сучья, внезапно взлетали вспугнутые птицы, перекликались издали отдельные голоса, и ветер то гудел, точно колокол дальней церкви, то поднимал рев и хохот, как будто вся природа сговорилась посмеяться над путниками в глуши, а их становилось все больше и больше.
Наконец впереди между деревьями показался мерцающий свет и оттуда донеслись торжественные звуки гимна. Путники быстрее стали продвигаться вперед… Пение оборвалось. Наступила полная тишина.
Отдельные фигуры пришедших появлялись на краю поляны, окруженной со всех сторон темной стеной деревьев. В середине открытого пространства высилась скала или громадный камень, представлявший грубое подобие алтаря. Вокруг него, точно свечи на вечерней молитве, горели смолистые факелы, привязанные к голым стволам деревьев. Огненные языки взвивались высоко в ночное небо, ярко освещая поляну. Красные отсветы разгорались и гасли; собравшаяся многолюдная толпа то ярко освещалась, то исчезала в тени и снова как будто рождалась из мрака, наполняя жизнью лесную глушь.
В быстрой смене тьмы и света мелькали лица, которые днем можно было видеть в соседних деревнях, на полях сеньора, на базарной площади города и во дворе замка. Здесь были, кроме крестьян и бедных ремесленников, слуги из замка, монахи и даже знатные дамы; жены почтенных мужей и вдовы. Здесь слабые и боязливые не сторонились злых, сильные и надменные не презирали смиренных рабов, потому что все были равны и вели себя как равные.
Факелы горели, и в клубах дыма, стлавшихся над нечестивым собранием, обозначались черты людей, принимавших вид призраков. А когда пламя вспыхнуло ярче и взвилось кверху, на скале появилась фигура в маске и черном плаще. Два рога торчали над капюшоном, и козлиная бородка спадала на грудь. Это был сам дьявол, которому здесь поклонялись отчаявшиеся в боге люди и которому служили обедню в лесу. Дьявол восхвалял грех и все недозволенное в обыденной жизни, он призывал к счастью на земле, к веселью и полной свободе.
Каждый принес с собой угощенье, и все было общим. Тут были не только хлеб и коренья, но пироги, мясо, пиво и вино — все, что бедняки накопили в течение многих дней. Начались пляски. Резко и сипло пищали волынки из выдолбленных костей, гудели барабаны с натянутой кожей казненных преступников, надрывались, сипели скрипки, и пляска понесла, закружила, как буря, с гулом, воем, ревом, визгом и хохотом толпу чудовищных призраков. Здесь были бесы с рогами и копытами, бородатые козлы, огромные кошки с горящими глазами, как у дьявола, мохнатые пауки, бугорчатые жабы. И все это со смехом, диким криком и визгом крутилось в бешеном хороводе.
С лугов поднимался туман, пахло едкой дымной сыростью. Откуда-то издали донесся благовест церковного колокола, и в багровом отблеске заходящего месяца испуганные ведьмы и участники шабаша быстро разбежались во все стороны. Из призраков они превратились в жалких оборванных людей, и снова для них начиналась с восходом солнца обыденная жизнь, полная страданий и унижений.
Эти ночные собрания крепостных рабов стали «черной обедней», в которой все было наоборот, по сравнению с христианским служением, и которая была гораздо привлекательней скучных обеден в церкви на латинском языке, которого никто не понимал. На этих шабашах вконец измученный крестьянин, слуга и раб опять чувствовал себя человеком, был равным среди равных и хоть ненадолго отводил свою душу в пении и плясках.
Особенно это касалось положения женщин, которых христианская религия всегда принижала.
В VI веке на Маконском соборе епископы и отцы церкви дошли до того, что спорили: есть ли у женщины душа? Большинством только одного голоса было принято решение, что у женщины душа есть!
Женщина в средние века оказалась на самом низу общественной лестницы, а феодализмом была низвергнута на положение последней из последних. И она первая бросилась искать выход из гнусной действительности, обращаясь к помощи «нечистой силы».
Усилилась вера в колдовство. Книги, в которых было написано, как вызывать «нечистую силу», как с ней обращаться и как с ее помощью добиваться желаемого, назывались «черными книгами». Появилось много колдунов.
Эта массовая вера в дьявола была своеобразным протестом против существующих порядков. И если шабаши вначале были мрачным праздником восстания, зловещей оргией крепостных рабов, собиравшихся ночью для веселья, то вскоре они превратились в массовое явление. Это было своего рода борьбой против ненавистной власти церкви. И церковь воспользовалась этим как оружием против народных масс, против всякого недовольства, и заподозренных в колдовстве или сношениях с нечистой силой она отдавала под суд инквизиции…
Ереси
Таким же протестом против власти церкви и существующих порядков были средневековые ереси — секты, которые являлись религиозным выражением протеста.
Постоянные войны требовали все больше средств, налоги и повинности населения все увеличивались, а выхода нигде не было.
Не получая утешения в религии, видя алчность, несправедливость и жестокость духовенства, многие люди стали задумываться над вопросом: настоящее ли это духовенство? И подлинная ли это христианская церковь, в которой нет апостольской чистоты и простоты первобытной? Эти вопросы появлялись у благочестивых мирян, размышлявших над тем, что они видели. Все чаще стали появляться люди, которые брались ответить на эти вопросы, — и отвечали на них отрицательно.
Вожди церкви должны быть совершенны, говорили они, ведь такими были апостолы. Духовенство проповедует, что католическая церковь происходит от апостольской, но есть ли между ними сходство? Апостолы жили трудами рук своих и все, что имели, раздавали бедным. Римские же прелаты и кардиналы ничего не делают и живут на деньги, собираемые с бедняков. Апостолов гнали и обижали, и они благословляли своих преследователей. Римская же церковь сама преследует тех, кто ей не повинуется, да еще проклинает их и наказывает. Апостолы проповедовали мир и непротивление насилию, а папы, будто бы их преемники, только и делают, что возбуждают неправедные войны, прикрываясь тем, что они сражаются за веру и за святыни Что же они унаследовали от апостольской церкви?
Папы уверяют, будто первым епископом римской церкви был апостол Петр, но в Священном писании об этом ничего не сказано. Сами папы проговариваются, что их светская власть языческого происхождения. «Италию, — говорят они, — папе Сильвестру подарил император Константин, но Константину она досталась от языческих цезарей, которые приобрели ее насилием и обманом.»
Против власти пап была выставлена Библия на народном языке. Читая ее, люди толковали библейские тексты по-другому, не так, как духовенство, и находили, что церковь установила неправедные законы. Тогда чтение Библии было запрещено для народа. Но люди продолжали критиковать церковь и существующие власти. И церковь назвала их еретиками.
Ереси были протестом широких масс населения против церкви и феодальных порядков. Возникали они, главным образом, среди крепостных крестьян и плебейского населения городов. Общей чертой этих средневековых ересей была вражда' к существующему строю, к богатой и могущественной церкви, к папскому Риму, к духовенству и монашеству. Опираясь на авторитет Библии, протесты городского и деревенского населения против феодальной власти, которая поддерживалась и освящалась церковью, возникали почти в каждой стране. Иногда эти ереси становились широким общественным движением.
Во французском городе Лионе зародилось движение «вальденсов», названное так по имени купца Петра Вальда, который роздал все свое имущество бедным и проповедовал простоту и бедность. Это движение быстро распространилось по всей Франции, Швейцарии и захватило другие страны Европы. Вальденсы считали, что храмы не нужны, что молитва доходит до бога из любого места, даже из конюшни. Они отвергали духовенство, считая, что только личные заслуги верующего дают право совершать религиозные обряды.
