Кор Вен Хаста уселся, но тут же вскочил.
— Ты ничего не слышал?
Он вглядывался в тени по ту сторону открытой двери.
— Нет. — Бан Сола нахмурился, продолжая сдавать. — Ты, случаем, не боишься, а?
— Ясное дело, нет. Но знаешь, если они застукают нас в этой проклятой башне, то удовольствия будет мало.
— Не застукают. Ты уже от теней дергаешься. — Бан Сола кончил сдавать.
— Знаешь, — заметил Вен Хаста, — будет не особенно приятно, если об этом пронюхает вице-король. — Он проглядел полученные карты. — Могу представить, как из политических соображений ему придется извиняться перед лоаристскими вожаками. Значит, опять на Сириус, где я служил до того, как меня сменили, и все из-за этих подонков.
— Верно, подонков, — кивнул Бан Сола. — Плодятся, как мухи, и бросаются друг на друга, точно свихнувшиеся быки. Взгляни только на этих тварей! — Он бросил карты рубашкой вверх и рассудительно заговорил: — Взгляни на них, я имею в виду — по-научному и беспристрастно. Что они такое? Всего лишь млекопитающие, каким-то образом научившиеся мыслить. Всего-навсего млекопитающие, и ничего больше.
— Знаю. Ты уже был хоть на одной планете людей?
— Побываю, и очень скоро, — ухмыльнулся Бан Сола.
— В отпуск поедешь? — выразил вежливое изумление Вен Хаста.
— В отпуск, клянусь чешуей! На своем кораблике под гром орудий.
— Ты о чем? — Глаза Вен Хаста неожиданно засверкали.
Бан Сола таинственно осклабился.
— Считается, что об этом не следует знать даже нам, офицерам, но ты же знаешь, как просачиваются новости.
— В курсе, — кивнул Вен Хаста.
Оба невольно перешли на шепот.
— Ладно. Все готово ко Второму Наступлению. Оно может начаться вот-вот, с минуты на минуту.
— Не может быть!
— Факт! И начнем мы прямо отсюда. Клянусь Вегой, во дворце вице-короля ни о чем больше не шепчутся. Некоторые офицеры даже устроили тотализатор насчет точной даты первого выступления. Я сам поставил сотню кредитов из расчета двадцать к одному. Мне, правда, досталась ближайшая неделя. Можешь тоже вложить сотню при пятидесяти к одному, если у тебя хватит нервов подобрать верный день.
— Но почему отсюда, с этих задворок Галактики?
— Стратегия разработана на Родине, — Бан Сола подался вперед. — В нашем теперешнем положении мы оказались лицом к лицу с несколькими серьезными противниками, которые беспомощны, пока разобщены. Если мы сумеем сохранить такое положение, то раздавим их поодиночке. При обычных условиях планеты людей скорее перегрызут собственную глотку, чем станут сотрудничать друг с другом.
Вен Хаста кивнул в знак согласия.
— Вот вам типичное поведение млекопитающих. Природа, должно быть, здорово веселилась, когда наградила мозгом обезьяну.
— Но Земля имеет особое значение. Она центр лоаризма, поскольку именно здесь зародилось человечество. Она — аналог нашей собственной системы Веги.
— Ты в самом деле так думаешь? Быть того не может! Чтобы в этом крохотном, затерянном миришке…
— Так утверждают они. Сам я здесь недавно, поэтому не знаю. Но как бы там ни было, если мы уничтожим Землю, то уничтожим лоаризм, центр которого находится здесь. Историки говорят, что именно лоаризм сумел сплотить против нас человечьи миры в конце Первого Наступления. Не станет лоаризма — исчезнет последняя опасность объединения врага, и наша победа значительно упростится.
— Дьявольски ловко! И что нам предстоит делать?
— Значит, так. Говорят, что оставшиеся люди будут выселены с Земли и разбросаны по разным покоренным мирам, после чего нам остается только стереть с лица Земли все, что еще пованивает млекопитающими, и полностью превратить ее в ласинукский мир.
— И когда?..
— Пока не знаем, отсюда и тотализатор. Но никто не заключал пари на срок, отстоящий более чем на два года.
— Слава Веге! Ставлю два к одному, что изрешечу земной крейсер раньше тебя, когда придет наше время.
— Согласен! — воскликнул Бан Сола. — Ставлю пятьдесят кредитов.
Поднявшись, они обменялись рукопожатиями в знак заключения сделки. Вен Хаста бросил взгляд на часы.
— Еще минутка — и нам нащелкает тысячу кредиток. Бедняга Пират Фор! Вот повздыхает! Ну, пошли. Ждать дольше — это уже вымогательство.
Послышался негромкий смех. Оба ласинука направились к выходу, сопровождаемые шелестом длинных плащей. Они не обратили внимания на несколько более темную тень среди других теней, припавшую к стене на верхней площадке лестницы, хотя чуть было не задели ее, проходя мимо, не ощутили нацеленных на них горящих глаз, когда стали бесшумно спускаться.
Лоара Брюс Порин с возгласом облегчения резко вскочил на ноги, когда увидел Филиппа Саната, бредущего, спотыкаясь, к нему по залу.
Порин нетерпеливо подбежал к нему и стиснул обе руки.
— Где ты так задержался, Филипп? Ты представить не можешь, какие дикие мысли теснились в моей голове последний час.
Потребовалось некоторое время, пока неистовое облегчение Лоары Брюса поутихло, и он заметил дрожание рук своего собеседника, взъерошенные волосы, лихорадочно блестевшие глаза, но стоило ему это заметить, и все страхи вернулись.
Порин лихорадочно наблюдал за Санатом, с трудом заставив себя задать вопрос и уже заранее опасаясь ответа. Короткими, отрывистыми фразами Санат передал подслушанный разговор, и после завершающих его слов установилось молчание безнадежности.
Бледность Порина стала почти пугающей. Он дважды пытался заговорить, но смог произнести лишь хриплые звуки, и только потом выдавил:
— Но это же смерть лоаризма! Что мы можем сделать?
Филипп Санат рассмеялся. Так смеются люди, когда наконец-то убеждаются, что им не остается ничего другого, кроме смеха.
— Что мы можем сделать? Мы можем сообщить Всемирному Совету, но вы прекрасно знаете, насколько тот беспомощен. Мы можем связаться с отдельными человеческими правительствами. Вообразите, насколько эффективными окажутся действия этих грызущихся между собой болванов.
— Но это же не может быть правдой! Такого просто не может быть!
Несколько секунд Санат молчал, потом его лицо агонизирующе скривилось.
— Я этого не допущу! — срывающимся от возбуждения голосом сказал он. — Слышите? Этого не будет! Я остановлю их!
Нетрудно было заметить, что он потерял над собой контроль, что теперь им правят необузданные эмоции. Крупные капли пота потекли по лбу Порина. Он обхватил Саната за талию.
— Сядь, Филипп, посиди. Ты плохо себя чувствуешь?
— Нет! — Резким толчком Санат заставил Порина отступить и сесть. От движения воздуха Пламя задрожало и яростно затрепетало. — Со мной все в порядке. Время идеализма, компромиссов, подхалимажа кончилось. Настало время силы! Нам выпало сражаться и, клянусь космосом, мы победим! — Он торопливо выбежал из помещения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
