Михаил перевел мои слова своему брату, и тот тут же принялся объясняться:
– Нас е бугары, они пиуи нас незеро, и турции заробили нас у сну. Помози на рус, и я убити все турка, на коих ты покажаты!
– Что он говорит?
– Мислав говорит, что нас болгары опоили снотворным и сонных продали туркам, и если ты позволишь, то Мислав будет за тебя сражаться до последнего и убьет всех турок, на которых ты укажешь.
– Ладно, я понял. Но и вы поймите меня: мне не турок убивать надо, а решить поставленную задачу. Если твой Мислав и правда в прошлом военный, то он должен понимать меня. Короче, мне не нужны мстители и сумасшедшие, а нужны дисциплинированные подчиненные, готовые точно выполнять приказы и поставленные задачи. Вы тут пошепчитесь между собой, а я пока найду ключи. Я в любом случае вас освобожу, но только от вас зависит когда: если дадите слово, что не будете пороть горячку, то освобожу сразу, а если хотите мстить и убивать турок почем зря, то освобожу попозже.
Не дождавшись ответа, я полез наверх. Пусть посидят, подумают. То, что нам попались сербы, готовые помогать – это хорошо. Но то, что они обозлены на турок, плохо: хрен его знает, как оно может повернуться. Башню сорвет, и начнет этот здоровяк Мислав в самый неподходящий момент крошить окружающих лиц турецкой национальности налево и направо, тем самым подставит всех нас.
Ну и что мне теперь делать с этими сербами? Может, и правда, лучше их пока не освобождать? Дать воды и еды побольше, да и пусть сидят в своих клетках? Или лучше их освободить и записать в члены своего отряда? Все-таки лишние пять пар рук не помешают. Хрен его знает!
– Ну, че там? – спросил Керчь.
– Сербы там, – ответил я. – Сербы и местные турки, сидят в клетках. Спусти им воды и еды, аптечку дай и одежды какой-нибудь. Только близко к клеткам не подходи и не ведись на разговоры.
– Так вроде сербы всегда были за нас. Может, освободим их?
– Обязательно освободим, но позже, вначале разберемся с текущими делами. Этого перевязал?
– Ага.
– Эх, попал ты парняга, ох попал!
Размахнувшись, что есть силы засадил ботинком по больной ноге пленному и тут же добавил ему второй удар в лицо, чтобы заглушить крик боли, готовый вырваться из его глотки.
– Молчать, сука! – зло прошипел я в ухо пленного паренька. – Если хоть слово не по делу вякнешь, отдам тебя тому здоровому сербу, с чьей сестрой ты забавлялся. Понял? Только твое хорошее поведение и преданность мне помогут избежать этого!
– Я понял, все понял, господин! Сделаю все, как вы скажете!
– Быстро и четко рассказал, как работала ваша группа, и что должно произойти дальше. Сколько вас всего и где остальные? Кто главарь и кого ты называл Хозяином?
– Сколько всего человек в группе, я не знаю, меня самого сюда взяли недавно. Мехмед – мой двоюродный дядя, он и привел в банду. Хозяин – это главарь, его зовут Ахмед, он бывший военный, у него несколько кораблей и команда больше ста человек, сейчас они где-то в море, на берегу осталось немного. А всего в отряде Ахмеда около тысячи вооруженных бандитов. Вчера Мехмед встречал небольшой катер, на котором были трое: один англичанин, молодой пацан и какой-то украинец. Англичанин рассказал, что следом идет его родственник с хорошим грузом на борту и просил помочь ему, потому что тот наивный и доверчивый человек. Вот Мехмед и решил подзаработать и захватить груз. Этот пирс давно стоял заброшенный, Ахмед держал здесь рабов и часть груза перед перепродажей.
– Чей буксир?
– Это посудина толстяка, который вас встречал. Он должен Ахмеду денег, и его семью держали в заложниках, пока родственники не соберут выкуп. Мехмед предложил ему подзаработать и сократить сумму выкупа. Тот согласился.
– Когда вернется Ахмед?
– Я не знаю, но, наверное, скоро. Завтра-послезавтра в Синоп должен прибыть Визирь из Стамбула, он заберет Черного генерала с собой. Тех людей, которых захватили с генералом, должны будут прилюдно казнить на площади, и под это дело местные торгаши организуют большое торговище – базар. Ахмед привезет ходовой товар – славянских рабов, молодых блондинок Наташек.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Сюда он заглянет?
– Конечно. У него есть еще две стоянки, но здесь сербы, которых он тоже захочет продать. Так что сюда люди Ахмеда обязательно придут.
– Ясно. Буксир на ходу?
– Вроде да, но точно не знаю, топливные баки там пустые.
– У нас есть хороший товар: старинные сабли, автоматы и пистолеты из золота, медикаменты, швейцарские часы, дорогая одежда и прочее. Кому все это можно продать?
– Много кому, но проще продать сербов. На них есть покупатель, который купил всех их соотечественников. Лучше продать сербов, за них можно взять хороший барыш. А можно сразу на горючку поменять: тот бей, который хотел купить сербов, как раз топливом и торгует.
– Ай молодец. Видишь, какой умный мальчик. На лету все схватываешь. На, держи за это таблетку, – протянул я ему упаковку с обезболивающим. – Кроме Ахмеда и его людей больше никто сюда не придет?
– Вроде нет. Разве что Мехмед с братьями может заглянуть, чтобы посмотреть, какой куш мы взяли, но раньше обеда он не появится: пока сменится, пока дома отдохнет. Только после обеда и появится.
– Есть куда перегнать наш сейнер так, чтобы в глаза не бросался?
– Можно сразу к Бараку, это тот самый торговец топливом. Утром, как рассветет, выйдем в гавань и перегоним ваш сейнер к его причалу. Свяжемся по рации, я с ним поговорю, – сказал парень, жадно разжевывая таблетки. – Как мне к вам обращаться, господин?
– Эфенди, – через плечо бросил я.
Имя самого пленника меня вовсе не интересовало: зачем оно мне, если этого паренька в любом случае скоро придется уничтожить.
Оставив раненого валяться на земле под присмотром керчанина, я вернулся обратно в двухэтажный барак. Убитых турок затащили на первый этаж и свалили в кучу в углу. Мои мужики почему-то выглядели какими-то грустными и были чем-то встревожены.
– Чего такое хмурые? – спросил я.
– Валеру убили, – огорошил меня Митяй.
– Как?! – опешил я. – Кто? Я не слышал никаких выстрелов.
– Видимо, когда турки ворвались и начали шмалять в разные стороны, одна пуля пробила стенку и прямиком Валерчику в сердце угодила. Вон он лежит, мы его шторкой прикрыли. Надо бы похоронить пацана. Хороший мужик был.
– Похороним, обязательно похороним, – сказал я, осматривая труп немого.
Действительно, небольшое входное круглое пулевое отверстие в левой стороне груди. Крови немного, при беглом осмотре и не заметишь. Жаль мужика, он был самым спокойным и тихим из нас, и дело вовсе не в том, что он не разговаривал. Просто он был другим – более интеллигентным, более вежливым и культурным. Хорошим был мужиком!
Царство ему небесное, земля пусть ему будет пухом!
Глава 3
Валеру похоронили рядом с причалом. Там был кусок вывороченного взрывом бетонного покрытия, с помощью лопат расширили и углубили воронку, положили туда тело Валеры, замотанное в ковер, присыпали землей. Распили бутылку турецкой водки и сухо щелкнули затворами пяти автоматов, изобразив скорбный салют.
Сейнер мы оставили пришвартованным на причале возле злополучного барака. Все ценное, включая топливо, перетащили на буксир. Чтобы быстрее справиться с погрузочно-разгрузочными работами, припахали сербов и пленных турок. Вкалывали всю ночь как проклятые, но с рассветом все было окончено, и когда солнце появилось над горизонтом, буксир прогревал свои силовые машины.
В команду записали не только сербов, но и турок в полном составе, вместе с женщинами. Кстати, турки на самом деле оказались этническими грузинами. Многие не знают, но в Турции полно этнических грузин; даже их последний национальный лидер Эрдоган и тот имел грузинские корни: его предки были родом из Батуми. Старшим над турками поставили одного из сербов – мужчину по имени Баян: мне он показался самым рассудительным и спокойным из своих соплеменников.
