— А я вот думаю, правильное указание, — Пищалину надоело молчать, и он решил обсудить недавно вышедший приказ о бомбометании с истребителей, — ведь мы так больше немцев убьем.
Этот приказ этот им не зачитывали, как другие. Но благодаря солдатскому телеграфу летчики полка уже знали про недавно вышедший приказ Ставки о применении истребителей в качестве легких бомбардировщиков. Виктор когда узнал об этом, только лишний раз расстроился. Его Як и так проигрывал мессерам по скорости и скороподъемности, а бомбовые замки под крылом скорости отнюдь не добавят.
— А ты бомбить то умеешь? — сразу же встрял ехидный Шишкин, — Или будешь по ведущему кидать? Тогда конечно немцев много набьешь, только успевай свежих подвозить.
— Да уж отбомблюсь как-нибудь, — насупился Пищалин, — не зря же нам сегодня рассказывали. Завтра вон, обещают даже практические занятия провести.
— Обещать — не жениться, — зевнул Шишкин, — в бою научишься. Думаешь, будут на тебя бензин и моторесурс переводить? Витька, а ты чего скажешь?
— А чего тут говорить? — пожал плечами Саблин. — Наше дело телячье, обоссался и стой. Раз приказали бомбить, будем бомбить.
— Телячье, — фыркнул Игорь, — раз говорить не хочешь, так промолчал бы.
Дождь усилился, капли тяжело застучали по крылу барабанной дробью. Виктор несколько секунд вслушивался в их шум и, наконец, ответил: — Можно подумать, моя точка зрения кому-то интересна. Мы в армии, Игорь. Тут приказы не обсуждаются. Но если хочешь знать, что я думаю, то слушай: самолетов, штурмовиков, мало еще, вот потому и будем мы бомбы кидать. Как штурмовиков станет больше — снова перестанем. А вообще, хватит такие разговоры вести.
Игорь оказался прав, никаких практических занятий не было. В тот же день, едва погода чуть улучшилась, они снова полетели прикрывать штурмовиков. Только в отличие от прошлых вылетов под крылом истребителей были подвешены по две пятидесятикилограммовые бомбы. Несмотря на то, что самолеты полку были новые, недавно полученные на заводе, поломки следовали одна за другой. Техники не успевали устранять неисправности, да и запчастей был ощутимый дефицит. Вот поэтому из всей эскадрильи сумело взлететь только пять истребителей, под командованием Хашимова, больше в эскадрильи исправных самолетов не было.
Едва они набрали высоту, как показался строй илов, шесть машин. Они шли красиво, словно на параде, четко выдерживая интервалы и дистанции между машинами. Виктор невольно залюбовался. В их полку так летать не умели. Ведомые вечно ломали строй, плавали по высоте. Хотя, с другой стороны, такой четкий строй истребителям совсем не важен. Особенно, когда они прикрывают штурмовиков.
Начался очередной полет к линии фронта. В небе была сильная облачность, пришлось идти под облаками на высоте полтора километра. В таких условиях эшелонирование невозможно, они лишь заняли высоту чуть повыше илов, под самой кромкой, разделившись на две группы. Погодные условия были дрянные, земля еле просматривалась, и Виктор невольно забеспокоился. В таких условиях ударить по своим войскам — плевое дело, да и мессера могут появиться в любой момент, заранее их не увидишь. Однако над линией фронта оказалось большое «окно», земля оказалась видна как на ладони и штурмовики сходу пошли в атаку.
Неожиданно сильно заработала вражеская зенитная артиллерия, десятки огненных пунктиров потянулись к самолетам. Кажется, заглядись на них — и тебя прошьют насквозь. Виктор дал ногу, уводя самолет от неожиданно близко пролетевшей трассы и обеспокоенно оглянулся на ведомого. Пищалин был на месте, усиленно крутил головой в разные стороны. Наверное, он недоумевал, откуда в небе взялись эти разноцветные, оранжевые, серые, коричневые, желтые шары. Под такой сильный зенитный огонь он попал впервые.
Штурмовики отбомбились успешно, покрыв черными разрывами весь передний край. Сбросив бомбы, они сразу пошли в разворот с набором высоты. Немецкие зенитчики, притихнувшие после бомбежки, снова принялись свирепствовать, настала очередь сбрасывать свой груз истребителям. Виктор направил самолет к земле. Внизу росли клубы дыма, хорошо хоть пыли не было, а то разглядеть что-либо было бы вообще невозможно. Сверху он увидел позиции зенитной батареи, активно ведущей огонь. Может это была игра воображения, но ему показалось, что он наблюдает, как из тонких стволов вылетают облачка дыма и суетится расчет, подавая боеприпасы.
Он загнал обнаруженные зенитки под капот и, сбросив бомбы, заложил боевой разворот, беспокоясь только, чтобы не отстал ведомый. Но Пищалин уверенно висел сзади, бомб под его крыльями уже не было. Чуть в стороне вынырнула еще тройка яков и они вновь заняли свои позиции над штурмовиками. С земли продолжали вести огонь, но уже далеко не такой яростный. Стреляли, скорее, больше для самоуспокоения. В сопровождении редких разрывов зенитных снарядов, группа спешно отходила домой….
— Ну что, Артем, — насмешливо спросил Виктор после посадки, — много немцев бомбами убил?
Тот побледнел, забормотал что-то маловразумительное: — Да я и не видел ничего, — выдавил он в конце концов. — Вижу ты бомбы скинул и я тоже сбросил.
— Вот такое оно, бомбометание. Привыкай, — усмехнулся Виктор. — А если серьезно, то мы бомбили позиции зенитной артиллерии. Там три зенитки было, по нам стреляли. Попали мы по ним или нет, я не знаю, но стрелять они перестали. А сколько при том немцев погибло, про это только в небесной канцелярии знают. — Виктор поднял вверх указательный палец и, поглядев в небо, резюмировал: — Ну вот, очередная туча наползает. На сегодня уже налетались.
Полетов действительно больше не было. Хотя над аэродромом только изредка срывался мелкий моросящий дождь, все вокруг было синее от грозовых туч. Начальство организовало очередные занятия по изучению матчасти, которые продолжались до самого ужина. Лишь потом, отяжелевшие от еды и слегка веселые после ста грамм, летчики отправились в деревню ночевать.
— Витя, а чего ты сто грамм не пьешь? — Спросил его Михайлов, сержант, на истребителе которого Саблину довелось летать. — И фляга, в которую переливаешь, у тебя интересная. Покажи!
— Неприкосновенный запас коплю, — неохотно ответил Виктор. — Вдруг случится чего, а водки нет. Сегодня вылет не сложный был, пить не охота.
Он достал из кармана трофейную флягу, и она сразу пошла по рукам. Летчики рассматривали диковинку, удивленно цокали языками.
— А где ты такую красоту взял? Ты глянь, какая чеканка? И кабаны тут и собаки, — не унимался Михайлов. — Неужто купил?
— У немца взял, — Виктору не хотелось рассказывать историю своих похождений по вражеским тылам, и он ограничился кратким пересказом: — Сбили мы одного немца весной, а следом и меня подожгли. Вот я с этим немцем дуэль на пистолетах и устроил. С него флягу и забрал.
— Так ты сам немца застрелил? Ого! Силен! — летчики засмеялись.
— А чего ты пистолет себе не взял? — у Михайлова загорелись глаза. Наверное, он уже считал, сколько трофейных фляжек и пистолетов можно будет стрясти со сбитых немецких летчиков. — У начштаба немецкий пистолет, красивый такой, маленький. Я видел!
— Не нашел в снегу, — хмуро буркнул Виктор. Историю, как он дрался против двух немцев, с одним патроном в пистолете и ножом, он до сих пор вспоминал с содроганием.
За разговорами они незаметно подошли к деревне. Неподалеку от колодца Виктор увидел знакомую женщину. Она шла с пустыми ведрами, но уже без детей. Мелкий дождь снова утих и сельчане высыпали на улицу, активно занимаясь хозяйственными делами. Женщина тоже увидела летчиков и стала на краю дороги, напротив колодца, ожидая пока они пройдут. Видимо не хотела переходить им дорогу с пустыми ведрами.
— Чего вылупился? Не тупи, — тихо зашипел Шишкин и больно ткнул Виктора локтем в бок. — Иди, помоги ей воды набрать. Давай, действуй. Не зря же она тебе сегодня улыбалась.
Напутственный указующим толчком Игоря в спину и сопровождаемый ухмылками летчиков, Виктор направился к женщине.
— Вам помочь, — почему-то робея, спросил он.
— Помогите, если не затруднит, — женщина мило улыбнулась и протянула ему ведра.
Пока он набирал воду и нес к ее дому, они разговорились. Женщину звали Аня, муж ее, как и почти все мужчины деревни был на фронте. А она работала в колхозе, жила с матерью мужа и воспитывала двоих детей.
Однако в этот раз чаю ему не предложили. Виктор неловко потоптался на месте и хотел было уже идти не солоно хлебавши, но что-то его удержало: — Может вам по хозяйству чем помочь? — спросил он, — а то сегодня из-за погоды летал мало, силы осталось хоть отбавляй.
При этих словах Аня как-то нервно усмехнулась, но работу нашла, попросив поправить покосившийся плетень. Уйдя в сарай, вернулась оттуда с кувалдой и показала где брать заготовленные для ремонта колья. Виктор принялся за дело. Под ударами кувалды колья легко входили в землю, потом он привязывал к ним плетень, выпрямляя. Работа спорилась быстро и хотя уже были сумерки, он рассчитывал успеть до темноты.
