— Хорошо. Очень хорошо. — Макрон вернул меч легионеру. — Ты получишь назначение в подразделение к концу дня. Свободен!
Легионер отдал честь, повернулся и направился прочь, на взгляд Макрона, несколько напряженно.
— Записать его к нам во Второй, командир? — спросил Катон, сидевший рядом с центурионом. На столе перед ними были развернуты четыре свитка.
Макрон покачал головой:
— Нет. Он, судя по всему, славный малый, но нам не подходит. Посмотри на его левую ногу.
Катон пригляделся и увидел отчетливую белую полоску, сбегавшую от бедра до икры. Давняя рана оставила шрам, заставлявший легионера слегка подволакивать ногу.
— Сейчас-то он идет почти как здоровый, но во время долгого перехода и, особенно, форсированного марша эта рана непременно скажется. Запиши его в Двенадцатый. Для службы он годен, но только в резерве.
Макрон поднял глаза на длинную очередь дожидавшихся назначения легионеров и выкрикнул:
— Следующий!
По мере того как шел день, длинная очередь медленно сокращалась, а столбцы имен на свитках Катона, напротив, удлинялись. Этот процесс завершился лишь поздно вечером, когда Катон при свете лампы просмотрел свои списки, сверив их с дубликатами, присланными из штаба Восьмого легиона, чтобы убедиться, что ни одно имя не пропущено. К чести Макрона, он распределил новоприбывших так, что каждый легион получил пополнение пропорционально своим потерям.
Но лучшие солдаты, разумеется, были зачислены во Второй легион.
На следующее утро Катон поднялся на рассвете и, призвав четырех бойцов своей центурии, поручил им разделить пополнение на четыре группы соответственно подразделениям, к которым эти люди приданы. Пусть, раз уж им служить вместе, пооботрутся и привыкнут друг к другу. Макрон тем временем отправился в штаб, выбивать для Второго легиона дополнительное снаряжение. Очередной писец заявил, что прошение легата, видимо, по ошибке попало в какое-то другое место, и отправился поискать документ, оставив центуриона дожидаться на лавке перед штабным шатром. Через некоторое время Макрон стал чувствовать себя ничтожным клиентом, из тех прихлебателей, которые в Риме часами могут ждать выхода своего патрона. Поерзав и поелозив, он не выдержал и вломился в шатер, где обнаружил, что писец, как ни в чем не бывало, сидит за столом, а «пропавшее» прошение лежит тут же, с краю.
— А, так ты его отыскал? Вот и прекрасно. Сейчас пойдем и отберем, что положено.
— Я занят. Тебе придется подождать.
— Нет. Ждать я не буду. Вставай, парень.
— Нечего мне приказывать, — презрительно хмыкнул клерк. — Я тебе не солдат. Я вообще не военный, а императорский служащий.
— Вот как. Должно быть, работенка не бей лежачего. А сейчас пошли, потому как военные дела, в отличие от канцелярских, отсрочки не терпят.
— Да как ты смеешь? Будь мы в Риме, я тут же доложил бы о тебе префекту претория.
— Но мы не в Риме, — прорычал Макрон, нависая над столом. — Что-то я не вижу поблизости никаких преторианцев.
Сообразив, что сердитый центурион, пожалуй, не остановится перед рукоприкладством, писец сбавил тон.
— Ну хорошо, пойдем, — нехотя согласился он. — Но сделаем все по-быстрому.
— А вот тут как тебе удобнее, — не стал возражать Макрон. — По-быстрому так по-быстрому, у меня ведь не почасовая оплата.
Неотступно сопровождаемый Макроном чиновник обошел хранилище, отдавая на складах распоряжения выдать представителю Второго легиона необходимую амуницию. Заодно были выделены подводы для доставки имущества к лагерю на Тамесис.
— Не могу поверить, что у тебя нет свободного транспортного судна, — подначил чиновника Макрон.
— Вот уж тут, командир, чего нет, того нет. Все имевшиеся в наличии транспорты срочно направлены в Гесориакум для нужд императора и его сопровождения. А нас, чиновников императорской канцелярии, выслали вперед, чтобы облегчить военным административную работу.
— То-то я и смотрю, в здешнем штабе полным-полно штатских. А можно узнать, что за работу вы, не имеющие никакого отношения к армии люди, здесь выполняете?
— Когда какое-то дело требует тщательной организации, — чиновник выпятил грудь, — без нас, специалистов по административным вопросам, не обойтись.
— Вот оно, значит, как? — хмыкнул Макрон. — Но я вижу, таких специалистов здесь полным-полно. Это успокаивает.
После полуденной трапезы Макрон собрал новичков, которых зачислил в свою центурию, перед палаткой и устроил им смотр. Солдат ему удалось подобрать хороших. Крепких, закаленных, опытных, с безупречными послужными списками. Он был уверен, что, когда шестую центурию снова бросят в бой с бриттами, эти ребята его не подведут. Удовлетворенный своим выбором, центурион с улыбкой повернулся к Катону.
— Ну что ж, оптион. Теперь тебе надо обратиться к этой компании от лица Второго легиона.
— Мне, командир?
— А то кому же? Тебе нужно отрабатывать командные качества.
— Но, командир…
— И постарайся, сынок, говорить убедительно, чтобы их проняло. Давай, начинай!
Подтолкнув Катона к строю, Макрон нырнул к себе в палатку и принялся с отсутствующим видом точить кинжал.
Катон остался один перед двумя шеренгами солдат, иные из которых с виду казались сущими головорезами. Нервно прокашлявшись, юноша выпрямился и сцепил руки за спиной, лихорадочно подыскивая подходящие слова.
— Это… стало быть… мне бы хотелось поздравить вас со вступлением во Второй легион. Мы уже провели довольно успешную кампанию, и я уверен, что вскоре вы будете так же гордиться своим новым легионом, как гордились Восьмым. — Он пробежался взглядом по ничего не выражающим солдатским физиономиям, и уверенности у него поубавилось. — Я… я думаю, когда парни шестой центурии окажут вам радушный прием, вы сами почувствуете, что в своем роде мы как одна большая семья… — Катон стиснул зубы, чувствуя, что увязает в трясине избитых фраз. — Короче, если у вас возникнут какие-нибудь проблемы и вы захотите обсудить их с кем-нибудь, добро пожаловать в мою палатку.
Кто-то насмешливо хмыкнул.
— Меня зовут Катон, и я уверен, что достаточно быстро запомню ваши имена по дороге к расположению нашего легиона. Э-э… у кого есть вопросы?
— Оптион! — Легионер в конце шеренги поднял руку. Физиономия у этого малого была особенно зверской, и Катон, к счастью, еще с отбора запомнил его имя.
— Цицерон, не так ли? Чем могу помочь?
— Я просто подумал, а не дурит ли нас наш центурион. Ты и вправду оптион?
— Да. Конечно, я оптион. — Катон покраснел.
— А как давно ты служишь в армии, оптион?
