Обстановка в небольших размеров помещении, не более шести квадратных метров, напоминала Алисе палату психиатрической больницы из типичных фильмов про душевно больных. Стены, пол и потолок были настолько белыми, а свет в комнате настолько ярким, что глаза начали болеть и слезиться. Но даже не смотря на это охотница продолжила наблюдать и запоминать странное место, чтобы после обдумать план, как из него сбежать, когда на это представится возможность. Алиса начала цепляться за детали. Потолок был высоким, наверху было несколько отдельно подвешенных ламп, от которых и исходил свет, словно днем, хотя какое время суток на улице, определить было невозможно, поскольку ни одного окна в комнате не было, словно в карцере. Зато были камеры видеонаблюдения, в каждом углу по одной, через которые наблюдатели наверняка заметили, что она очнулась, и уже наверняка бегут к ней в палату. Алиса продолжила осматриваться, лежа в кровати, не в состоянии лишний раз пошевелиться.
В комнате была только кровать. Все острые углы отделаны каким-то мягким материалом, внешне отдаленно напоминающий поролон. Со стенами вплоть до самого потолка была та же история. Охотница хотела оторвать эту ткань и посмотреть, можно ли выломать из довольно старой кушетки что-то, что можно было бы использовать, как оружие для самообороны и побега из места, которое ей совершенно не нравилось. Алиса понимала, что без оружия, даже самого простого и самодельного ей будет не вырваться из нового места обитания. Но стоило ей только попытаться это сделать, как выяснилось, что Алиса крепко привязана к кровати кожаными ремнями. Охотница внимательно осмотрела себя и, прежде всего, свои руки. Она была одета в больничную пижаму того же белоснежного цвета, в который было выкрашено буквально все в палате. Из-за этого создавалось впечатление, что пижаму только что надели на нее. Она даже не была помятой, словно Алиса в ней и не шевелилась вовсе. Также была еще одна странность: все шрамы на руках, заработанные многолетней охотой исчезли, будто их и не было никогда, несмотря на то что большинство из них нельзя было скрыть даже теми многочисленными тональными кремами, которыми вдоволь оснащал ее Сончже, недовольный несовершенством тела подростка. Девушка была сильно поражена такой картине и попыталась приблизиться к руке, приподняться, чтобы получше все разглядеть, но при этом от малейшей попытки пошевелиться невыносимая боль разносилась по всему телу яркими волнами. Она была настолько сильной, что Алиса даже вскрикнула, не сдержавшись. Как бы сильно охотница ни старалась, у нее не было сил даже на то, чтобы высвободиться, не говоря уже о драках или побеге, но думать что-то нужно было. Она не любила быть пленницей, особенно когда ситуация становилась неконтролируемой. Алиса вновь огляделась, пока боль медленно отступала, давая своему телу передышку.
Напротив охотницы была огромная металлическая дверь с небольшим окошком посередине, через которое Алиса могла увидеть со своего положения лишь небольшой кусочек коридора, такого же белого, как и ее палата, и абсолютно безжизненного, словно там никого и никогда не было. Алиса уже подумала, что никто ее не увидел и не услышал, давая надежду на то, что она абсолютно одна в неизвестном ей месте и все же ей удастся сбежать, если она потратит какое-то время на борьбу с болью, окутавшей ее с ног до головы. Но вдруг снаружи послышались мерные шаги, а затем и незнакомые голоса. Словно несколько человек шло по коридору в ее направлении и при этом что-то бурно обсуждало, спорило и смеялось. Затем в маленьком окошке появилось лицо в медицинской маске. Алиса попыталась как следует его разглядеть, но тут же поняла, что с ее глазами что-то не так. Она словно перестала отчетливо видеть. Прежде она могла бы рассмотреть лицо наблюдавшего даже не смотря на маску, до мельчайших подробностей, сосчитать количество ресниц на каждом глазу и волос в каждой брови, но теперь ей открывалась лишь общая картина. Алиса сильно испугалась таких регрессивных изменений своего главного органа чувств. Ей лишь оставались тщетные попытки разглядеть хоть какие-то особенность человека в маске.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Поначалу человек казался скучающим, даже немного разочарованным в проходящем дне, или работе, или своей жизни целом. На счет этого оставалось только гадать. Но стоило Алисе лишь слегка пошевелить рукой, как человек, до этого оглядывавший палату, обратил внимание на движение сбоку, и взгляд его тут же преобразился, когда он встретился с полными страха и враждебности глазами привязанной девушки. Алиса поняла, что незнакомец напуган и взволнован ее непривычной для этого мета живостью. Человек не хотел подходить ближе, но хотел хорошенько рассмотреть Алису одновременно, словно перед ним происходило то, чего не могло быть в природе, или он впервые увидел в палате Алису, которую до этого считал мифом или не замечал, словно она слилась с кроватью. Алиса часто видела этот взгляд у монстров, к которым у нее обычно не было никаких нареканий. Они всегда смотрели на нее так, зная, что она им не навредит, но испытывали при этом внутренний животный страх, словно перед стихией, которую никто не в состоянии контролировать.
Вдруг с той стороны послышались громкие голоса, шаги приблизились, затем дверь резко открылась с характерным скрипом. В помещение забежало сразу несколько человек, пугая охотницу еще сильнее. От неожиданности она вновь дернулась и почувствовала такой поток боли, что вновь вскрикнула, заставив незнакомцев на миг остановиться и замереть, словно они боялись, что с подростком может что-то произойти. Незнакомцы подошли к ее кровати, уже более медленно и аккуратно. Все были одеты в больничные халаты и, судя по бейджикам, они были докторами, учеными, медбратьями и санитарами. Люди по неизвестной Алисе причине были в защитных противогазах. Среди них она так и не нашла глаза того, кто позвал всех этих странных персонажей в ее белоснежную клетку. Затем охотница заметила на руках всех резиновые перчатки по локоть. У подростка сложилось такое впечатление, что они считали ее заразной или больной. Они стали осматривать Алису: кто-то проверял зрачки на реакцию, кто-то мерил пульс, кто-то проверял ее на рефлексы, протыкая небольшой иглой и нажимая в нужных точках, чтобы желательная реакция последовала. Парочка врачей пытались заговорить с охотницей, проверить ее мыслительные процессы самым быстрым способом. Все они что-то говорили, но она не понимала их языка. Она слышала какие-то знакомые слова, но общую речь не отличала в общем потоке резко возникших звуков. И лишь один человек записывал все без исключения, стоя позади всех и не мешая им обследовать пришедшего в себя подростка.
Не понимая окружающих и порядком устав от их проверок, которые причиняли ей боль, охотница как следует рявкнула на них. Этому ее научил Мамото, как обладатель самого низкого баритона из всех, кто был в команде Алисы на момент его начала работы с охотниками, научив ее сохранять ту же тональность, что и у него. И это сработало. Ученые отступили, испугавшись звука и того, что могло за ним последовать. Подросток оглядела всех сердитым взглядом. Судя по голосу, одна из тех, кто пытался заговорить с Алисой, была девушкой. Она раньше всех решилась вновь подойти к Алисе. Ее глаза показались знакомыми, но большую часть лица скрывала медицинская маска. Приглядевшись, Алиса узнала этот взгляд огромных наивных глаз. Только у Ли были такие глаза, по-человечески наивные, но при этом имеющие некие демонические тона, выражающиеся в неестественности красок радужки глаза, сливающиеся в гипнотическом потоке в один общий цвет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ли? — еле слышно прошептала Алиса, когда девушка вновь притронулась к ее запястью, нащупывая пульс. Она вопросительно посмотрела на Алису, услышав ее голос.
— Дея, вы меня слышите? Вы понимаете, что я говорю? Дея? — спросила девушка со знакомым взглядом, едва склоняясь над невольным пациентом. — Вы понимаете, где находитесь?
— Ли, что происходит? Где я? — уже более растеряно произнесла Алиса, оглядывая незнакомцев в пугающих одеяниях. — Почему я привязана? Кто все эти люди? Что им надо от меня? — продолжала задавать вопросы Алиса, стараясь контролировать свои эмоции. — Что это за место, Ли?
