- Нам придется привыкать ко многим неприятным вещам, владыка, - склонился перед ним Терджен. - Мне самому многих усилий стоило сдержаться и не покарать нечестивцев, позволивших себе столь вольно рассуждать о нашем божестве. Однако я очень рад, что мне удалось соблюсти приличия.
Знания не несут радости и облегчения, а одну лишь печаль и ответственность, сказал мне тамошний глава.
Выслушай же ответ магов Ятты: все, что случилось в Эль-Хассасине, - и трагическая гибель сыновей Пелентонга, и смерть многих наших воинов, и погибшие храмы - все это произошло с ведома и по одобрению самого Ишбаала. Но деяния сии были совершены не его приспешниками, а некими морлоками - проклятыми эльфами, которые служат повелителю Зла, Мелькарту.
- Стой, - поднял руку Ретимнон. - Я вообще ничего не понимаю. Какие морлоки? Какой Мелькарт? Я был уверен, что Ишбаал гневается на нас за то, что мы допустили смерть короля и утратили два талисмана - главное наследие Нонгакаев.
- Талисманы тоже сыграли свою роль, но не это главное. Все эти события предопределены заранее. Маги Ятты утверждают, что мир приходит к своему концу и Зло поднимает голову. Морлокам нужна кровь, Мелькарту нужна власть над этим миром, Ишбаалу нужна свобода...
- А разве он несвободен?
- Нет, конечно. Он не обитает в горе Нда-Али, но заточен в ней и не имеет возможности выбраться наружу. А потому он своей силой призвал на помощь Мелькарта, являющегося его большей и гораздо более могущественной частью...
- Ничего не понимаю, - упрямо повторил Меджадай Кройден.
Ему казалось, что сейчас, прямо у него на глазах, рушится весь его мир. Теперь он не знал, как поступать, что делать, и тяжесть ответственности давила на него, словно весь небесный свод.
- Объясни подробнее, Харманли.
Великий магистр вздохнул:
- Владыки! Вынужден признаться, что я не создан для таких сложностей. Я никогда не считал себя глупым человеком, однако здесь разум бессилен; здесь нужна вековая мудрость, которой нет у нас. Я уверен, что Чаршамба знал гораздо больше, нежели мы, но и он оказался бы неподготовленным к тому, что происходит здесь и сейчас. Без понимания мы окажемся бессильны предпринять верные шаги. Я устал от собственной беспомощности и глупости - всего сутки я провел в магистериуме, а кажется мне, что долгие годы вырваны из моей жизни. Безумцем, несчастным узником, вышедшим на свет из своего подземелья впервые за десятки лет, чувствую я себя сейчас. И горестно мне, что не могу я дать своим владыкам взвешенный и мудрый совет - потому что проблема лежит вне времени и пространства.
- Терджен прав, - согласился Рорайма Ретимнон. - Что же нам делать, если наш бог оказался столь вероломен по отношению к своим детям? Долго ли будут продолжаться кровавые трагедии, этого не сказали маги?
- Всегда. Морлокам нужны реки крови, смерть же невинных увеличивает силу Ишбаала и Мелькарта. Маги Ятты посоветовали звать на помощь эльфов.
- Они не согласятся, - наморщил лоб Рорайма, соображая, что Древнему народу не прикажешь, а зла хассасины причинили им столько, что на добровольное сотрудничество рассчитывать не приходится.
- Маги сказали - если эльфы не захотят помогать нам, нужно напомнить им о проклятии Гаронмана. И тогда они явятся сражаться с морлоками...
- Ты слышал когда-нибудь об этом проклятии? - обратился Рорайма на сей раз к Меджадаю.
- Нет, - ответил тот. - Да разве люди могут что-либо понять в делах эльфов? И нужно ли тебе знать больше? По мне, все тайны у них грязные и отвратительные. Не люблю я эльфов.
- И я не люблю, - сказал Ретимнон. - Не за что. Особенно теперь. Но скажи мне, Харманли, как же мы дозовемся эльфов? Куда гонца отправлять?
- В Хахатегу, - невозмутимо ответил Терджен. - Герцогу Талламору, а он найдет способ передать.
- Герцог может и не захотеть.
- Маги сказали, герцог захочет. Нужно только не забыть о проклятии.
Меджадай дернул за шелковый шнур, вызывая слугу, дежурившего в передней. Была уже поздняя ночь, и тот явился заспанный, отчаянно стараясь скрыть сей факт от грозных своих владык.
- Вина и холодного мяса, я голоден, - бросил Меджадай.
Когда легкий ужин был принесен, все трое набросились на еду.
А потом говорили до самого рассвета, до тех пор, пока в распахнутом окне не стало подниматься из моря яркое солнце Чеджудо...
- Я искал их повсюду, но ни одного морлока не нашли мои воины, - так закончил Рогмо свой рассказ.
Он уже третий день гостил в Хахатеге, у наместника Каэтаны, Банбери Вентоттена. Этот славный человек был живым свидетелем недавнего прошлого, которое казалось Рогмо самым прекрасным, что случалось в его жизни. В первый же вечер они с бароном засиделись допоздна, поглощая в неограниченных количествах знаменитый салат, приготовленный по фамильному рецепту Вентоттенов, и вспоминая о своих приключениях.
Банбери, получивший вместе с наместничеством в Хартуме титул герцога Талламора, с тоской вспоминал о своей гостинице Ноттовей в далеком Ронкадоре, о том дне, когда большой отряд остановился у него на ночлег, о Кахатанне и Бордонкае. Воспоминания его были светлыми и радостными, и даже трагическую гибель сайнанга Эльбескоя он теперь воспринимал как благо, как прощение, дарованное молодому человеку.
- Я очень изменился, дорогой Рогмо, - сказал Вентоттен. - Вот, возьмите эту чашку: горячий шоколад с ванилью и цукатами - это так вкусно, что мировая скорбь моментально покинет вас. Посмотрите на меня, я стал неисправимым оптимистом. Я верю в возможности нашей драгоценной госпожи - она сумеет переиначить любое предсказание. Выше голову, король! Заметьте, что все, что касалось ее, сбылось либо наполовину, либо на треть, а то и вовсе позабылось за ненадобностью.
Ну, сказал какой-то старый ипохондрик, что мир клонится к закату, - и что с того? Пускай себе клонится, главное, чтобы после наступил рассвет. Морлоки это, конечно, неприятно, однако я уверен, что вы в состоянии покончить с ними раз и навсегда.
- Ваша уверенность вселяет в меня надежду, однако, боюсь, вы ошибаетесь, ответил король эльфов.
- Меня пугает ваше настроение, - признался герцог. - Не вы ли готовы были умереть только для того, чтобы дать жизнь Вещи? И что же - стоило нашей дорогой госпоже избавить вас от неизбежного, вы начинаете жаловаться на жизнь. А ведь вы живете сверх нормы уже достаточно долгий срок - ну так оправдайте же его. Дорогой Рогмо, я уже немолод и поэтому точно знаю, что не бывает полной безысходности. Не может все быть совсем плохо.
- Вы правы, Банбери, - сказал Рогмо, прикрывая глаза от наслаждения. Шоколад с ванилью оказался настолько восхитителен, что превзошел все ожидания. - Вы правы, просто я захандрил. Я люблю свой народ, я выполню свое предназначение, но мне все-таки не по себе среди них - таких прекрасных, сияющих и холодных. С ними меня связывает долг, но как же мне не хватает Салмакиды, маленького храма, стоящего над озерами, ажурных мостиков, старого парка, похожего на дремучий лес! Как я истосковался по фонтану с веселым дельфином; знаете, герцог, там есть такой фонтанчик - в центре круглого бассейна вздымается зеленая стеклянная волна, а на ней будто летит улыбающийся дельфин. Одни только боги знают, отчего мне так не хватает этого дельфина!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
