В этот момент юноша испытывал двойственные чувства. С одной стороны, сейчас произойдет то, о чем он так долго грезил не только наяву, но и в своих беспокойных снах. С другой — все как-то неестественно, неправильно, не по-людски. Не так это должно было случиться, совсем не так. Вот же незадача. Он ощущал себя подлым негодяем, обманщиком, коварным совратителем, воспользовавшимся женской слабостью. И в то же время его мужское естество не могло не откликнуться на столь откровенный призыв женщины, самки, откровенно жаждавшей близости с самцом.
Чтобы и дальше не мучить ни себя, ни девушку, он подошел к Виоле, наклонился и воплотил с жизнь самое свое заветное желание — впился губами в её желанные губы. Затем, не прерывая горячего поцелуя, подхватил её на руки и понес в спальню.
Далее все произошло стремительно. Любовное зелье заставляло Виолетту быть требовательной и настырной. Фаррук, истосковавшийся по женской ласке, отвечал на малейшее её телодвижение пылко и страстно.
И все-таки незамутненное стимуляторами сознание Фаррука, несмотря на все его потуги полностью предаться любовной страсти, продолжало анализировать ситуацию.
Удивительно, но сейчас рядом с ним та, о которой когда-то он мог лишь мечтать. В той прошлой жизни у нее были любящий отец, заботливая няня и жених… Мысль о профессоре Шамбале слегка взбудоражила юношу. Он вспомнил красивую физиономию не понравившегося ему мужчины и, помимо воли, злорадно подумал:
"После того, что случилось с Виолой, этот гусь лапчатый не взглянет в её сторону. А для меня она самая желанная, и плевать мне на всех её партнеров поневоле. Главное, чтобы после всего случившегося она не возненавидела меня лютой ненавистью".
Фаррук поймал себя на мысли, что за все время плена он всего лишь несколько раз вспоминал Виолетту Бастиан, даже в те моменты, когда ему ужасно хотелось женской ласки, в своих грезах он видел не её, а какую-нибудь из тех пассий, которых в свое время у него было предостаточно. Ну не ассоциировали его мозг и подсознание банальный секс с небесным образом его богини. Поэтому столь неожиданный поворот судьбы оказался для него шоком. Сейчас, когда воплотились в жизнь его самые сокровенные и затаенные желания, он не верил, что все это происходит на самом деле. Нет, так в жизни не бывает. Это же надо, для того, чтобы оказаться с любимой рядом, потребовалось попасть в плен, стать рабом-гладиатором, победить на арене парочку опасных монстров. Рассказать кому — не поверят. Такое, пожалуй, не увидишь даже на сцене самого захудалого провинциального театра.
Однако образ любимой вовсе не собирался развеиваться, как утренний туман. Вот она рядом, обжигает его грудь своим горячим дыханием, движется в такт его движениям, смотрит непонятно куда своими преогромными глазищами и громко вскрикивает время от времени.
Подобные мысли хоть и тревожили Фаррука, но ничуть не мешали наслаждаться приятным процессом.
Наконец волна взаимного удовольствия достигла своего пика. Оба одновременно вскрикнули и замерли в приятном изнеможении.
Первой пришла в себя Виола.
— Ты меня наверняка презираешь, — её огромные синие глаза были вот-вот наполниться слезами. — Для тебя я теперь обычная шлюха…
— Прекрати, Виола! — Фаррук немедленно запечатал ей рот горячим поцелуем. Поначалу Виоле не хотела отвечать, но естество (а может быть действие стимулятора) свое взяло и она все-таки начала реагировать на его действия вполне адекватно. Насладившись приятным поцелуем, он продолжил увещевать девушку: — Не все еще потеряно. Я обращусь к Патиасу чтобы он избавил тебя от позорной участи. Если пожелаешь, будешь жить у меня. Уверяю, я не стану добиваться твоих ласк насильно. Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что сейчас произошло между нами, случилось помимо твоей воли.
— Фаррук, — девушка кокетливо стрельнула глазками в его сторону, — хочешь — верь, хочешь — не верь, но ты первый мужчина, от которого после секса меня не тошнит и нагота которого меня абсолютно не смущает, мне приятно находиться рядом с тобой, смотреть на тебя, трогать тебя, ощущать твой запах. Не знаю, что со мной, но привлекательнее мужчины я не знала.
Если сказать, что Фаррук был счастлив от этих её слов — ничего не сказать. Юноша был на Седьмом Небе от счастья. Боже праведный, наконец-то в этом беспросветном царстве появился самый настоящий луч света.
— Значит, ты не против, чтобы я обратился к мэтру Патиасу?
— Погоди об этом, — девушка закрыла своей ладошкой ему рот и, приблизив рот к самому его уху, прошептала: — Фаррук, перед тем, как отправиться сюда, мне удалось кое-что узнать от одной девушки из нашего… заведения. Она убиралась в хозяйских апартаментах и случайно стала свидетельницей интересного разговора между мэтром Патиасом и каким-то даркланским магом…
— Даркланский маг… здесь? — Фаррук хоть и был буквально ошарашен, однако произнес означенную фразу также шепотом.
— Да, да, адепт Огненной Чаши, я сама сильно удивилась. Так вот, даркланец настоятельно требовал, чтобы ты как можно быстрее умер, сулил большие деньги, грозился в случае отказа крупными неприятностями. Торг у них был долгий и шумный. Короче, Фаррук, договорились они, что ты погибнешь во время последнего заявленного выступления. Хитрая лиса Патиас не хочет иметь неприятностей от компаньонов, вложивших в проект кучу денег, и позволит тебе выступить на арене еще четыре раза.
— Вот же твари! Даже здесь достали. Сначала предателем объявили, а теперь и вовсе хотят со свету сжить.
— И кто же тебя так невзлюбил? Ты ведь, если не ошибаюсь, числился в любимчиках у самого Магистра.
— Думаю, Магистр на меня за что-то и окрысился. А за какие грехи, мне неведомо, хотя имеется одно подозрение, но об этом как-нибудь потом. Сейчас необходимо что-то срочно предпринимать.
— А что мы сможем сделать, — девушка теснее прижалась к юноше, и у того вольно или невольно вновь приятно засвербело в паху и кровь вновь начала приливать к определенной части тела. — Э, э, герой любовник! — заулыбалась Виола. — Не о том сейчас думаешь.
— А я и не думаю, — смутился Фаррук, — он сам все решает за меня.
— В таком случае давай пойдем ему навстречу, иначе твой дружок станет тебя отвлекать и не даст возможности нам поговорить.
Фаррук с удовольствием принял столь незамысловато завуалированное предложение откровенного свойства.
Очередной акт телесного и духовного соития немного притупил тревожное чувство у обоих любовников. Насытившись, они какое-то время молча лежали, глядя в глаза друг другу. Первым тишину нарушил Фаррук:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
