Мать у них русская была, амурских казаков дочка, которую орудующая в том районе банда выкрала, как и еще нескольких девочек. Но так как мать самая старшая, целых двенадцать лет ей в то время было, то воспитанию нормальному она уже не поддавалась. Вот и получилось так, что дед ее по знакомству и совсем недорого выкупил у перекупщиков, после чего женил на своем сыне. Породу так улучшал… знал бы он, к чему это все в дальнейшем приведет.
Их среднего достатка семья чайных земледельцев из консерваторов была, но вот после восстания тайпинов[1] у деда что-то переклинило в голове, и он в реформаторы подался. Все из-за того, что раньше он лаовай[2] дикими, отсталыми и не особо умными людьми считал, но вот после восстания, когда оно именно с помощью этих отсталых и было подавленно, дед понял, что в своей гордыни именно они отстали от «белых дьяволов». Ну и еще один слом у него в сознании произошел: их семья издревле практиковала боевые искусства. Даже когда их начали запрещать в Китае, они продолжали свои умения передавать по наследству, но уже тайно. А тут, насмотревшись на применение огнестрельного оружия и увидев смерть такого же консерватора, каким и он сам был, и который также был уверен, что мастерство в БИ[3] и новая вера в Христа его от пуль убережет — они просто не смогут ему вреда нанести… нанесли. Мастера боевых искусств подстрелил неграмотный крестьянин с ружьем в руках. И умирал тот раненый в живот мастер долго и мучительно именно в их доме, где дед его спрятал от розыска.
Когда мастер все же помер, умерло и старое мировоззрение деда, вот и начал он чудить. Да так, что старые, поколениями с ними сотрудничающие скупщики их чая прекратили это самое сотрудничество. Именно тогда дед с Вархановым и познакомился, принялись они часть чая через него сбывать за границу. Тогда же он решил и русскую девочку купить, жену для сына, чтобы внуки стали походить на раньше им презираемых лаовай.
Ох они и натерпелись в детстве, так как он — Шэнли, старший из детей, Фенг — средний и Сюли младшая действительно стали походить на европейцев. Сильна мать оказалась, хорошо так разбавила их поколениями культивируемую кровь. Наградила своих детей белой кожей и широким разрезом глаз на радость деду и на беду всем остальным. Не приняли их ни взрослые, ни сверстники, только как guǐzi[4] и называли, в разных оскорбительных выражениях.
Особенно Сюли доставалось, если братья еще могли за себя постоять, то девчонки, завидуя ее белой коже и высокому росту, вечно бочки гадостей ей на голову выливали. Да и не только девчонки, взрослые женщины от мелких вредин недалеко ушли.
Один плюс был во всем этом — их семья очень дружная стала, горой стоявшая друг за друга, все напасти гуртом встречающие.
Так дружно все и погибли, когда в их округе очередные беспорядки возникли и невежественная толпа пришла демонов жечь. Родители только и успели их к Варханову отправить, мол тот поможет перебраться еще дальше, сами же остались их бегство прикрывать.
Глотая слезы, они стояли на холме за деревьями и крепко сжимая кулаки наблюдали как в огне сгорает их пусть и трудное, но все же счастливое прошлое, их родные и близкие, все их планы на будущую жизнь.
В хорошем друге Варханове родители ошиблись, когда тот узнал, что все их родные погибли, его приветливость куда только и подевалась. Принять то он их принял, как и после долгих раздумий пообещал помочь перебраться в Москву, где у него много родичей и где его дети сейчас обучаются. Но пообещал он их переправить туда только весной, так как до зимы они не успеют туда добраться. А пока, чтобы они без дела не сидели, решил дать им заработать, в его делах поучаствовать. Мол может и передумают они уезжать, таким крепким парням он поможет и здесь на ноги встать.
Как оказалось позже, он и не собирался им помогать, использовал их с братом умения на полную, кровью их повязал, а когда они мнения своего не изменив, подтвердили, что все же хотят уехать отсюда, вынес им приговор. Это все Фенг разузнал, подслушал один разговор, где двое хунхузов из их отряда, промышляющих нападениями на диких старателей, обсуждали вариант устранения братьев, если не получится переубедить их остаться. Вот и рассуждали, как лучше это сделать, терять таких людей они тоже не хотели.
Дальше Фенг подслушивать не стал, осознав, что именно он услышал и опасаясь быть обнаруженным, поспешил к брату, все ему рассказал. Тогда они и поняли, что до весны тянуть нельзя и во время очередного боестолкновения никем незамеченные бесследно растворились в тайге. Поспешили за сестрой, которая во время их последней встречи жаловалась на купца, который с каждым днем все больше и больше ей знаков внимания оказывал. Пока еще ненавязчиво, но намеки начинал неприличные делать, предлагая ей к нему в услужение пойти.
Опасаясь, что весть об их пропаже до купца дойдет и тот на сестре отыграется, они практически без отдыха спешили до города добраться. Поспешили, бездумно сунулись в дом купца и… еще при жизни родителей их жизнь под откос покатилась и в итоге скатилась в канаву, в которой они сейчас с братом связанные лежат.
Наблюдая за приближением темного силуэта у Шэнли только одна надежда теплилась: они, пусть и связанные, но еще живы, и вокруг тишина, никто не спешит их купцу Варханову на блюдечке преподносить.
— Очнулись? Молодцы, что не шумите, — присел на корточки возле братьев незнакомец. — Дергаться не надо, сейчас вас развяжу и можно будет поговорить. Но сначала, сестру я вашу из дома вывел, успокойте ее и тогда уже пообщаемся.
Фенг за спиной у него прекратил связывающие его руки ремни ртом мусолить, замер там, переваривая услышанное, а у него, у Шэнли, надежда забрезжила, может и получится еще выбраться из канавы, в прямом и приносном смысле.
* * *
Дергаться братья не стали, ни сразу, ни потом, когда я сходил их припрятанные пояса принес, с ножнами на них, и их же ножами веревочные узлы на руках у них разрезал, насторожено наблюдая как они уже сами себе ими ноги освобождают.
— Ты кто? — освободившись и встав на ноги, задал вопрос Шэнли, старший из братьев, пытаясь в темноте мое лицо разглядеть.
— Все вопросы потом! — Не до ответов на них сейчас. — Идите, сестру успокаивайте, а то она на нервах там.
— С ней все в порядке? — вскочил и младший из братьев, но тут же пошатнулся, пока связанный был, успел отлежать руки/ноги, вот и штормит его теперь.
Сзади покатился камешек и тут же раздалось тихое чертыханье, сестренка их не утерпела и вслед за мной пошла, братьев искать.
— Почти, но то она сама все вам расскажет, — договаривал я это уже им в спины.
Услышав голос сестры, они, забыв про свои еще «деревянные» тела, навстречу к ней рванули.
— Шенли, Фенг, — услышал я ее обрадованный писк, когда братья до нее добрались и в своих железных объятиях сдавили.
Ну а дальше пошла скороговорка на китайском, и хорошо если я одно слово из десяти ею сказанных понимал. Все же их языка я практически не знаю, так, отдельные предложения.
За какие-то пять минут Сюли вывалила на братьев все что с ней произошло в их отсутствие, успела всплакнуть, ну а потом, видимо, речь про меня пошла, так как они дружно головы в мою сторону повернули, снова попытались хоть что-то в темноте рассмотреть. Ну и главное, когда они на меня смотрели, прозвучало слово «Шэнь». И вот чудо, мне это слово знакомо из памяти Ковача, оно означает что-то духовное, сверхъестественное, так в древнем Китае называли фантастических существ, наполовину людей, наполовину зверей. Этого состояния можно мол достичь, совмещая силовые тренировки и духовные практики. Именно в память о таких сверхлюдях и возникли стили боевых искусств «Дракона», «Тигра», «Журавля», «Змея» и т.д.
Но все равно, когда эта троица наговорившись, дружно подошла ко мне и глубоко поклонившись, произнесла:
— Мастер, просим помощи, — я несколько растерялся.
— Кхм. Какая именно помощь требуется?
— Помогите нам спрятаться, — все таже находясь в согнутом положении, произнес старший из братьев. — Смерти купца нам не простят, будут искать, чтобы посчитаться.
