Серебро у меня есть. Но торговать жизнь Акима у «богини смерти» за серебрушки… Как-то это стилистически неправильно. Не божеское это дело — монетки считать. А, она просто заломит что-то запредельное. Эдакую сильно божественную сумму. И мотивировано откажет: «будут деньги — приходите». Хорошо, пусть будет торг. Но на другом уровне.

— Посмотри вокруг. Твой дом, твоё имущество. Кусок твоей жизни. Сожгу. Один пепел будет. Какая этому цена?

Улыбки нет совсем, губы плотно сжаты. И хорошо видно, что глаза одинаковы — оба смотрят прицельно.

— А если не вылечу?

Ноги у меня затекли, не научился я ещё на корточках долго сидеть. Я встал, потянулся, ожидая в любой момент броска этой… «костоломки», захвата за ноги и… Нет, просто смотрит. Медленно, чтоб она видела, чтобы не восприняла как атаку, протянул вперёд свой дрючок и, упёршись им Маре в грудь, спросил:

— А этому? Какая цена?

Прокол. Угрожать смертью богине смерти — ошибка. Мара отвалилась на спину, устало уставилась в небо и, потихоньку массируя больные икры, подвела итог:

— Нет.

Я — дурак. Что не ново. Я дурак, потому что меня постоянно сносит на стереотипы всякого гнилого гумнонизма, демосратизма и либерастии. Потому что я всё время предполагаю, что человеческая жизнь — ценность. Высшая, важная. Хотя бы для самого этого человека. Нет, я понимаю, что для всякого политического деятеля чужие человеческие жизни — расходный материал. Вот подписал ВВП анти-сиротский закон, и несколько десятков российских детей умрёт от этого только в первый год. Но ведь причина же какая! В американском госдепе плохо работают — нужных бумажек в положенное время не прислали. Угробим полсотни российских детишек, чтобы америкосы у себя с документооборотом разобрались. Святая цель — можно ради этого своим сироткам и «вечную память» спеть.

Но самому-то… Свою-то жизнь… Да без проблем! Есть масса оснований. Подорвать себя на народном празднике: пусть они все испугаются и от страха обделаются. Разовое повышение производства органических удобрений… возможно, самый верный путь к аллаху. Если уж он так озабочен урожайностью.

Мара настолько вошла в свой образ богини смерти, что ни боли, ни собственной телесной смерти уже не боялась. А вот подчинение чужой воле, вынужденные действия, ей, в рамках её «сценического персонажа», казались совершенно неприемлемыми. «Невместно, стыдно, позорно». Не «казались» — были. «Лучше — смерть». Да без проблем! Сделаем как лучше, первый раз — что ли! Но… а Аким?

«Кнут» здесь не проходит. Ищи «пряник», Ванька. Иначе Аким найдёт «вечный покой».

Я разглядывал эту женщину и чувствовал, как уходит время, как она всё более свыкается с мыслью о неизбежности, неотвратимости гибели вот этой телесной оболочки. Как она отдаляется от повседневной суеты, и готовиться «в путь к последнему приюту». Потом её уже и болью из этого состояния не выведешь. А — «не болью»?

— Мара, тебе Ивашка как? Понравился? Сладко-то вправду было?

Молчит. Глаза — в небо, на меня — ноль внимания. Только чуть улыбочка её нарисовалась. Довольная улыбочка. Лёгкие приятные воспоминания о миленьком приключении… Просто Ивашкой такую… богиню с пути не свернуть. Надо чего-то такое… сверхъестественное уелбантурить. Или — забубенить…

— Так вот, Мара. Всё что ты видела и пробовала с мужиками в своей жизни — просто детская возня в песочнице. Не вру — знаю. Далеко на Востоке есть народ, который говорит слово «дао». На их языке это означает «путь». Путь к совершенству. Люди, которые идут по этому пути, называются «даосы». Путь, сама понимаешь, не близкий. Пока до этого совершенства дотопаешь… Идут одни мужчины. Так что им требуются женщины. С которыми эти самые даосы общаются по… «по-путейски». Как они это делают — священная тайна. На ближайшие десять тысяч вёрст и тысячу лет только я один знаю «как». Ты можешь стать второй, кто узнает эту тысячелетнюю сокровенную мудрость. И — попробует её.

— Не выдумывай, волчонок. Чему новому ты меня можешь научить в этом деле? Да и вообще — на что ты годен…

— А он?

Я ткнул дрючком в сторону стоявшего столбом Сухана.

— Ты, Марана — повелительница смерти, когда-нибудь баловалась с «живым мертвяком»? Со слугой Велеса — повелителя могил? По секретной технологии «идущих вместе»? Идущих путём совершенства из ничего в никуда?

Ну, если на неё и такой коктейль не подействует, то я просто не знаю… Сработало! Женщина повернула голову! Уж поверьте мне — если вы сумели убедить даму повернуть голову — она ваша. Нет, дальше много чего может случиться. Или — не случиться. Во всех смыслах этого слова. Но всякий «дао» начинается с первого шага. Дальше — чисто вопрос качества вашего «ходила».

Мара оценивающе окинула взглядом моего зомби. Всё верно: первый взгляд женщины на мужчину — на лицо, второй — на обувь. Плохо, сапоги у него грязные после болота. И вообще — худо присматриваешь за обувкой своих людей, недо-боярич. Тут она перевела взгляд на меня. И начала улыбаться. Вы когда-нибудь видели улыбку королевской кобры? В тот момент, когда она поднимается из плетёной корзинки, распуская свой капюшон? По зову придурка, играющего перед ней на дудочке? Вот и я не видел. Но очень уверен — похоже. Сочетание лёгкого интереса, бесконечной лени и полного презрения ко всем этим… стоячим мышкам. Мара оставила в покое больные ноги, чуть потянулась и снова проворковала:

— И не жалко? Такой справный мужикашечка… У меня-то в руках… и дохляки — петушками чирикают, зайчиками скачут… Но — коротко. Любите вы, мужички, поговорить, похвастать. А как пойдёт дело на меру… Не протянет долго твой живой мертвец, совсем мёртвым мертвецом станет…

— Мы все станем мёртвыми мертвецами. Кто раньше, кто позже. Не пугай — конец известен, вопрос только в дороге — в дао.

Мы уставились в глаза друг другу. Ну, если этот оскал означает сексуальную улыбку, то… то я брошу это занятие! Завяжу узлом как напоминание о членских взносах! Улыбка постепенно завяла.

— Волчонок. Точно: волчонок, ящерка и… и ещё что-то.

— Лысая мартышка, мадам. Смотрите внимательно.

Я старательно улыбнулся ей своей фирменной «волчьей» улыбкой. Потом снова присел на корточки, вылупил глаза по-дебильному и пару раз подпрыгнул, почёсывая подмышки и издавая звуки типа: «угу-угу».

— Это что?

— Ну, Мара, ты что, никогда не видела головозада ногорукого?

Она хмыкнула, глядя на мои прыжки и ужимки. По-разглядывала меня.

— А почему «руконогого»?

Интересно, а первая характеристика у неё вопросов не вызывает…

— Дык… эта… всю дорогу руки… ну… не доходят. Вовcюда.

Мадам, если ваш шизофренический бред, осложнённый маниакально-депрессивным психозом и трансцедентальным состоянием, позволяет вашему сверхчувственному чутью чего-то чуять в тонких сферах за гранью разумного, реального и даже — эфирного, то и ведите себя соответственно учуянному. Проще: делай по слову моему. А соответствующий запах для твоей «чуйки» — я обеспечу.

Играть в гляделки — не люблю и не умею. Поэтому, пока моя тонкая роговица не начала слезиться и вызывать у дамы иллюзию морального превосходства, велел Сухану отдать ей тряпки.

— Соберёшься — приходи, мы там, на берегу ждать будем.

— А… если я сбегу?

— Значит — дура. Сама же про волчонка догадалась. Или ты такая Марана, что и от головозада бегаешь?

Наше возвращением с Ивашкиным поясом привело Гостимила в состояние полной и неизбывной радости. Аж дурно бедному стало. Он расчувствовался, начал, было, хвататься за сердце и меня стыдить:

— Да как вы могли подумать!.. Да я испокон веку чего чужого — ни ни!.. Честь Гостимила Ростовца твёрже алмаза, чище воды родниковой!..

— Это когда ты с Торцом перебежчиком был, или когда от него?

Только это его малость и остудило. Вот тут я и узнал от него историю Мары. Прежнего её прозвища он не знал, а что от людей слышал — нам пересказал. Ещё один вариант моей возможной судьбы здесь. Со свадебными танцами. Мимо которого я чудом проскочил.

Где-то ниже по реке, в Брянских лесах было невеликое поселение. Жила в нём почти комсомолка: умница, красавица, певунья, плясунья. Проходили как-то раз через то селение люди добрые, купцы русские. Полюбилася красна девица одному из тех купцов, добру молодцу. И он ей — в окошке светом ясным стал. Кинулась она ему на шею, обнимала-целовала да и упросила отца с матерью их оженить. Родители добрые — доченьку послушали да и сыграли свадебку. Косу ей переплели заново, убор богатый жених подарил. Пиво пили, хмелем сорили, песни играли, пляски плясали.

А на третий день собралися молодые в путь-дороженьку, в края далёкие, «а где мой миленький живёт». Расторговались те купцы славненько, домой вернулися с прибылью. Ну и родители «добра молодца» порешили сыночка оженить. Невеста давно была сговорена. Браки, оно конечно, свершаются «на небеси». А вот сговоры — на Руси. И, в отличие от браков, свершаются они между родителями будущих супругов.

1 ... 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Шантаж - В. Бирюк бесплатно.

Похожие на Шантаж - В. Бирюк книги

Autobahn nach Poznan - Анджей Земянский - Альтернативная история
Однажды в Октябре - Александр Михайловский - Альтернативная история
Прах - Елена Хаецкая - Альтернативная история
Киммерийская крепость - Вадим Давыдов - Альтернативная история
Люди - Роберт Сойер - Альтернативная история

Оставить комментарий